Эти две заключительные небольшие заметки происхождение в 2013 году имеют. Отредактировать бы их надобно. Не последней та война Отечественная оказалась. Пришлось и мне со своими прихожанами слышать грохот орудий, взрывы мин и снарядов, видеть убитых и раненых, пережить страхи смертельной опасности и не передающиеся словами горе потерь.
Уроки тех лет не стали для всех и вся абсолютным табу на военные действия, окопы вновь нарыты там, где они были 80 лет назад, ненависть в превосходной степени празднует свое торжество, слова о мире, дружбе и радости человеческой жизни используются лишь, как прикрытие перед приказом открыть огонь.
Забыт май 45-го?
Так хотелось бы напомнить, что даже здесь, на грешной земле, Бог поругаем не бывает. Зло, то есть те, кто забыл Великую Отечественную, не помнит флаг над поверженным рейхстагом, кто ради своих амбиций дал команду убивать будут наказаны…
Тексты же, пять лет назад написанные, пусть останутся без редактуры. Как напоминание, как урок, который нельзя забывать и переиначивать.
О прикосновении к войне
Мне не пришлось слышать призывов к атаке, я не видел растерзанные взрывами тела убитых солдат, как и не довелось стрелять в тех, кто напал на мою Родину.
Господь даровал мне родиться позже, когда уже не передавали сводки Совинформбюро и перестали бояться идущего к дому почтальона. Похоронок я не видел, как и не слышал истошные крики матерей, провожающих своих сыновей на фронт.
Позже родился, но, всё же, война была еще рядом. О ней напоминала и немецкая каска у нашего дворового стража Барсика, служившая ему миской, и ремень отца, регулярно им использованный в воспитательных целях.
Да и как было не использовать этот ремень, если наши мальчишеские походы за многочисленными в то время патронами и минами, оставшимися в окрестных посадках и балках, заканчивались взрывами в колхозном саду?
Откапывали и боеприпасы, и оружие, хвастливо демонстрируя находки своим сверстникам, пока… один из снарядов не взорвался в руках у одноклассника. После того, как сверстника похоронили, снаряды и патроны мы больше не искали.
Это было реальное прикосновение к войне.
К страшному и непоправимому.
О героях
Сегодня практически не осталось никого, кто знает, что такое передовая, кто окапывался, совершал марш-броски и страдал от ран в госпиталях.
А в мою юность и молодость таких было много, но только теперь они стали для меня героями.
Все. До одного.
Почему?
Ответ и прост, и сложен.
Прост оттого, что для Бога нет живых и мертвых – все живы в вечности. Сложен потому, что расхристанное современное, навязанное нашими же грехами, общество очень активно и настырно просит окружающих забыть о тех подвигах и страданиях.
Нынче все чаще и чаще можно услышать и прочитать, что прошедшая Великая Отечественная – не война за освобождение и человеческую будущность, а столкновение двух сопоставимых по жестокости режимов.
«Факты» приводят, «документы» цитируют. Полистаешь, посердишься, огорчишься, что подвиг народный забыть хотят и понятие «враг» уничтожить, а затем просто вспомнишь:
— Дядь Вась, а ты когда на фронте был, о чем думал?
Дядька смотрит одним глазом на меня (второй под Лодзью потерял), очередную «беломорину» закуривает, по голове меня гладит и просто так отвечает:
— Да чтобы ты, Шурка, родился…
В детстве я этот ответ не понимал, лишь теперь ясно, что он тогда уже действительно обо мне, только в 54-ом на свет появившемся, думал.
Теперь точно знаю, что дядька – герой великий, потому что без него многих из Вас, кто читает эти строки, просто бы не было.
