Его построили в конце восьмидесятых – большой, красивый, набитый новшествами для развития детей. И сразу же набрали все группы. О нём писали в местной газете, гордо рассказывали соседям, что пристроили туда сына или дочь, а потом бросили, будто сбежали. Что там случилось, никто толком не знал. В газетах писали про опасную плесень, про взрыв в бойлерной и эпидемию гриппа. А очевидцы предпочитали молчать. Только сторож, в тот страшный день не пришедший на смену, как-то рассказывал собутыльникам, что с детским садом всегда было что-то не так – стены как стены, площадки, качели для детей, но чудилось во всём этом не то, плохое, чуждое. Дети не хотели в нём оставаться, каждое утро с рёвом просили родителей не уходить то один, то другой. Но это везде так, списывали на обычные страхи детей. Потом и воспитателям стало мерещиться: то тень мелькнёт, то прошмыгнёт кто-то за дверью. Люди пугались, но продолжали приходить –одни на работу, другие верили в программы воспитания, не доверяя рассказам детей. Сторож тоже не знал, что случилось в тот день, крестился, говорил, что Бог его пожалел, отвёл беду.
А кто-то видел на станции молоденькую и совершенно седую воспитательницу, что уезжала из Nска навсегда. Кто-то ещё знал родственников детей, которых после того самого дня можно было отдать только в школу коррекции. Слухи ворочались, ползали по городу жирными дождевыми червями, то уходя под землю, будто бы забываясь, то вылезая опять. В городе о заброшенном детском садике знали все. Передавали истории друг другу, пугали младших и никогда не ходили на тот пустырь. В день, когда она потащила подруг в заброшенный детский сад, по небу ходили тяжёлые облака, ветер дул обещанием осени. От города детский сад отделяла чахлая роща, её разбили, как только закрыли сад, то ли чтобы не видеть его, то ли и правда был в планах города такой проект. В Nске всегда было много птиц: летом не находилось в городе места, где не чирикали бы воробьи, с важностью каркало вороньё, заводил трель соловей. А в детском саду было тихо. Под ногами скрипели мелкие камни, ветки кустов шуршали, цепляя Веру за куртку, холодный ветер шевелил чахлые пожелтевшие листья. Но всё это тонуло в густой тяжёлой тишине. - Дойдём до спальни, где это случилось, и назад. – Сипло произнесла Лена, глядя перед собой. Вера кивнула, то ли самой себе, то ли спине подруги. А Тома решительно зашагала к обшарпанным, выцветшим корпусам. Сразу за коридором была игровая комната. На полу валялись в спешке забытые игрушки. В углу дотлевал маленький шерстяной свитер. Тома и Лена стояли перед входом в спальню. Вера ничего не видела из-за их спин, только слышала, как глухо капает вода, разбиваясь о пол или лужу. Девчонки таращились вперёд, будто бы завороженные чем-то. - Что там? – Спросила Вера, попробовала подойти. Тома и Лена вздрогнули. Они попятились и, не сговариваясь, оттеснили Веру. - Бежим, – прошептала Лена. И все они сорвались с места. Но за спиной вдруг громко вскрикнула Лена, повалилась в бурую пыль и грязь. - Вставай! – Гаркнула на неё Тома, но не остановилась. Вера не могла даже повернуть головы. Она знала, что Лена вскочит и побежит. Они остановились только у первой линии серых пятиэтажных домов. А Лены не было. Лена не смогла убежать. - Её не нашли. – После паузы снова заговорила Вера. — В газете писали, что Ленка стала жертвой какого-то неизвестного маньяка.