ДОНСКАЯ КАЗАЧЬЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ И ИСТОКИ ПОЛИТИКИ «СОВЕТСКОГО РАСКАЗАЧИВАНИЯ» 1918-1920 гг.: ПРОДОЛЖЕНИЕ ИЗВЕСТНОЙ ДИСКУССИИ - ЧАСТЬ 1(4)
Проблемы становления казачьей государственности в период российских революций и гражданской войны на Дону, давно волнуют исследователей историков и политологов, правоведов и социологов, проблемы статуса этого квазигосударственного института, его отношений с соседними казачьими областями, горцами Кавказа и народами Степи, новым Советским государством по-прежнему остаются остро дискуссионными [1].
После революционных событий 1917-1918 года, вариативных политических экспериментов т.н. демократического «смешенного многовластия» казачьего генерала-атамана A.M. Каледина, новая жёсткая вертикаль казачьей власти под руководством казачьего «атамана-автократора» генерала П.Н. Краснова с июня 1918 г. представляла подобие своеобразной «псевдо-президентской казачьей республики». Деятельность представительной власти в лице Войскового круга на Дону в 1918-1920 гг. уже серьезно ограничивались, зато права атамана расширялись практически до продиктаторских полномочий. «Казачий вариант» республиканской, суверенной «корпоративной демократии», фактически представлял собой своеобразную «сословно-этническую» корпоративную модель авторитарного политического режима, в основу которого был положен идеологический лозунг казакоманов-самостийников «Дон - для казаков и донцов! И не для кого больше!!!» [2]. Данная идейно-политическая линия проявилась весьма явно, уже в тексте новой Донской конституции - «Основных законов В.В.Д». Их внимательный постатейный анализ показывает, что в текстах источника везде определяются права и обязанности «казаков и граждан». Таким образом, подразумевалось как бы гражданство 1-го (казаков) и 2-го сорта (крестьяне, иногородние, рабочие и др.). К этносословным добавлялись и некоторые конфессиональные ограничения, например, параграфе 10-м оговаривалось положение о том, что: «Первенствующая в В.В.Д. есть вера христианская православная», тем самым, отчасти ущемлялись права таких категорий населения, как: калмыки-ламаисты, иудеи, католики и протестанты, мусульмане и т.д. (составлявшие в совокупности около 4 % населения области). На первой сессии Войскового круга в августе 1918 года, Донскому правительству было поручено разработать «Закон о гражданстве». По новому закону, вступившему в действие с сентября 1918 года, позволялось принимать в казачье сословие и лиц не казачьего происхождения, но при этом особо подчеркивалось, что необходимо обязательно учитывать их политическую благонадежность, (т.е. не сочувствующих Советской власти и готовых защищать с оружием в руках родной «Тихий Дон»), Однако еще до решений Войскового круга политика атамана и Войскового правительства по отношению к крестьянам и иногородним была резко скорректирована в сторону ужесточения, а по необходимости экстренного применения репрессивных мер.
Архивные документы свидетельствуют, что уже с 4 по 19 мая 1918г. был сформирован специальный отдел Внутренних дел «ВВД», как определялось «...для решения задач охраны государственного и общественного порядка». Были быстро восстановлены полицейские городские и станичные правления, отряды стражи и милиции. В составе ОВД находилось всего 6 отделений. Затем 7 июня 1918 года первоначально единое отделение было разделено на два «Особых отдела по казачьим и по крестьянским делам». Устанавливался прямой жёсткий контроль и взаимодействие с территориальными округами через окружных атаманов [3]. Одновременно стала складываться судебная система и карательные органы. В мае - июне создан Суд «Защиты Дона» (5 человек), на правах военно-полевого, позднее учреждены «Народные суды для разбора политических дел», однако они так и не нашли широкого распространения и были быстро заменены особыми военно-полевыми судами (Приказ № 73, от 17 мая 1918г.), которым были подсудны как военные чины, так и гражданское население.
Суд данного уровня имел реальные полномочия и мог приговорить к расстрелу или каторге, реже к аресту или штрафу. На базе Донской армии, и местных казачьих команд в округах создавались т.н. карательные, летучие отряды из казаков и калмыков, которые часто вершили суд и расправу над крестьянами и иногородними, а иногда и над своими же казаками, практически без серьёзного следствия, иногда лишь из чувства мести. Отрицательное отношение к деятельности этих отрядов было даже и у самих казаков [4]. Увидев реальную опасность земельного передела в короткий период существования рабоче-крестьянской «Донской советской республики», опираясь на недовольство большей части казаков и коренных крестьян, казачья верхушка развернула настоящее наступление на политические и имущественные права особенно иногороднего крестьянского населения. В период с августа по октябрь 1918 года такая политика П.Н. Краснова находила активную поддержку и в среде рядовых казаков Нижнего и Среднего Дона, о чем свидетельствуют сохранившиеся архивные документы. Приказом от 3 июня 1918 г. была ограничена свобода передвижения иногороднего населения, въезд на территорию Войска разрешался только казакам, уроженцам Дона. По приказу от 5 (18) июня частновладельческие земли объявлялись неприкосновенными, покушение на них жёстко преследовалось властями. Землевладельцам, пострадавшим от захватов 1917 - начала 1918 года полагалось возмещение убытков деньгами или частью урожая (от 1/3 до 2/3). Этот приказ открывал широкие возможности для восстановления прав помещиков, крупных землевладельцев, зажиточных казаков и крестьян, достаточно часто его реализация на местах приводила к кровавым расправам над крестьянами, наложением непомерных контрибуций и штрафов по возмещению ущерба. Представители либерально-демократической оппозиционной части Войскового круга В.А. Харламов, П.Е.Агеев пытались противостоять жесткой линии казакоманов-самостийников, подчеркивая необходимость дальнейшего поиска компромисса с неказачьей частью населения, в особенности с коренным крестьянством. Однако в период правления атамана П.Н. Краснова даже эта умеренная политическая линия всячески ограничивалась и подвергалась нападкам. Дело дошло даже до реального покушения на жизнь П.Е. Агеева (одного из главных авторов проекта нового областного «Земельного закона»), в его подготовке многие обвиняли именно консерваторов-казакаманов, сторонников Войскового атамана. О наделении землей иногородних в новых «Положениях» практически ничего не говорилось. Уже с 4 сентября 1918г. управляющий Отделом земледелия ОВД, получил возможность отбирать арендуемую и надельную войсковую землю у лиц, изобличённых в участии в просоветском, большевистском движении (или сочувствии им), что в первую очередь отразилось на казачьей бедноте, коренных и иногородних крестьянах.
ГРУППА "ИСТОРИЯ КАЗАЧЕСТВА" В ВКОНТАКТЕ
ЧАСТЬ 1
ЧАСТЬ 2
ЧАСТЬ 3
ЧАСТЬ 4