. Все складывалось хорошо и можно было назначать посиделки . Оставалась проблема как сделать незамеченным отсутствие 10 человек из сорока ночью на базе. Да еще с учетом того что у кого то кроме нас могли возникнуть желание совершить самоход. Тут выяснилось, что в один из дней в городке намечался праздник урожая и на него были приглашены наше командиры. Оставалось нейтрализовать прапорщика, для этого старому матросу было выделены бутылка водки и бутылка портвейн. Кок приготовил красивой закуски. Прапорщику подали историю, что едем на концерт студенток на который нас пригласили в местный клуб. Прапор, уже подвывающий от сухого закона и злящийся на то что он не зажигает на праздники урожая, потребовав от нас соблюдения приличия и формы одежды, все таки отпустил. У знакомых лабухов одолжили магнитофон прикупили конфет, газировки и что то еще на закуску попрыгали в ЗИЛ и забрав девчонок поехали на базу к знакомому сторожу. Девчонок оказалось даже немного больше чем нас но не гнать же. Надо отдать должно девчонки напекли пирогов и нарезали салатов. Сторож отрядил нам апартаменты класса люкс, в которых кроме комнат и кухни был еще душ и туалет, что в лагерях было большой редкостью, так как в те времена все удобства чаще всего были на улице. Накрывался стол играла музыка и тут я заметил, что в наших отношениях с Аней что то идет не так. Ну как заметил она сама сказала мне, что за делами я мало ей уделял внимание и ей показалось, что я охладел и она теперь дружит с со стары моряком. Старый моряк был из тех кому не обломилось на берегу речки и он был постарше меня года на четыре и по моему разумению больше подходил Ане. Плохо конечно что стопудовки не будет но рассудив что есть еще две свободные девчонки и есть вероятность что у меня случится приключение. Рассудив, что вероятность у солдата это уже успех, я стал присматриваться к кандидаткам. Аня могла бы подсказать, кому я больше приглянулся, но она быстро пропала со старым моряком. Пришлось действовать в слепую. Само сложное было разбить парочку которая развлекала друг друга наблюдая и подхихикивая над окружающими. За время прошедшее от начала вечеринки они уже перешли к стадии «нам и так весело». Я успел выведать, что одна из них не плохо поёт. Сам я не был наделен ни вокальным, ни музыкальным даром, но кок хорошо играл на гитаре и по моему наущению после танцевальной разминки взялся за музицирование. Понятно музицирование немного сбило ритм вечера, но двум кумушкам пришлось по нраву ,так как многие парочки уже расползлись по норкам, а приплясывать в гордом одиночестве было через чур. Та что умела петь тут же стала подпевать коку, а когда кок вдруг внезапно засипел стала исполнять сама. Вторая, Таня, попала под мой портвейно-коньячный пресс и сдавала позиции семимильными шагами. Кок как мог старался сделать певичку звездой вечера, а подтягивающиеся из норок парочки все больше и больше разжигали звезду подпевая хором. Видя «предательство» кумушки Таня сложила с себя маску «я тут за компанию», но была еще не готова к большему. Тогда я предложил подышать ночным воздухом. На улице под портвейн , стихи блока и есенина, Таня расслабилась до состояния «ты классно целуешься и руки у тебя нежные». Осталось полшага до рекорда всех армий мира. …. Осталось дождаться, когда Таню можно будет завести в теплое помещение, но должна она быть в состоянии не «где здесь белый друг» или «ой что то меня трясет пойду прилягу». Эту тонкую грань очень тяжело поймать, но мне удалось и в тепле Таня поплыла обвила шею и мы переместились в норку где все и случилось. Хотя я и был основательно разгружен в течении последних двух месяцев, но я старался изо всех сил зная, что воспоминания об этой поездки будет греть меня еще целых восемь месяцев в глухой тайге и скорее всего до дембеля у меня женщин не будет. Эти мысли заставляли выискивать все новые и новые резервы. Тане такая гонка то же была интересна и она очень старалась. Мы закончили скорее от того что закончился портвейн и в горле у обоих пересохло. Из кухни слышался нескончаемый медляк. Незаметно постарались вернутся в компанию и обнаружили, что все отдыхают по норкам, а подруга кока спит сидя за столом. Вот так я понял, что мой всеармейский рекорд не продержался и часа. Аплодируя в глубине души коку, я представлял какими новыми витками обрастет его подвиг в матросских кубриках. Освежившись с Таней газировкой и портвейном, я предложил ей продолжить культурный обмен наедине. Обмен был действительно культурным, как требовал этикет того времени и измотанные марафонам организмы. В процессе надо было выразить восторг от дамы. Выслушать, что я был ее мечтой с первой встречи, она завидовала Ане и ждала своего часа. Уверять что с Аней было чисто деловое и вообще она все сама. Закончив оправдательный ритуал обменявшись адресами и обещаниями писать каждый день,мы закрепили пройденное легкими колебательными нагрузками и заснули. Сторож разбудил всех в 6 утра. Быстро собравшись и прибравшись, отбыли на Зиле.
Смотреть на прощание прилипло к окнам все общежитие. Расставание получилось скомканным но быстрым. Пообещавши, встретится в поле, мы попрыгали в машину и полетели на свою базу. Успели как раз 15 минут до явления мятого, но довольного прапора. Прапору было поднесена бутылка пива и две дюшеса. Он был на седьмом небе и сказал, что лучшей командировки в его жизни не было. Водила что привез прапора рассказал, что приняв на грудь прапор поехал на банкет в часть дня урожая и загудел там без приглашения.