Котенок
Он шел. Пушистый крошечный комок.
Вокруг него шумел огромный мир.
В его душе - свой маленький мирок,
Но он светлее дня, что окружил.
Предательски спешили по делам
Тоскующие великаны-люди.
И не делили сердце пополам
Идущие, не знавшие всей сути.
Его глаза грустили, и сильнее,
Чем все глаза прохожих, вместе взятых.
Но их проблемы во сто крат важнее,
Надуманные кем-то постулаты.
Дома-гиганты высились над ним,
Деревья угрожающе качались.
Он так хотел быть нужен и любим.
А люди и машины мчались, мчались...
Четыре мягких лапки, вновь устав,
Присели тихо у крыльца подъезда.
Смиренно участь новую приняв,
Не знал, где для него есть в мире место.
Дождя и ветра всюду торжество.
Он так хотел, чтоб это было сном.
Но вдруг рука погладила его:
"Идем со мной, малыш, в твой новый дом!".
* * *
Апрель. Похоже, он сошел с ума.
И дождь, и снег, и солнечные блики.
Смешалось все. Уже земля сама
Становится беспомощно-двуликой.
Сама земля не знает, что творит.
То выпускает первые росточки,
То снег, упавший как метеорит,
Спокойно принимает среди ночи.
Апрель. Сойти с ума, быть может, с ним?
Нет, нет. Я подожду до озарения,
Когда весна войдет в привычный ритм,
Когда попросит снег у всех прощения.
Мартовщина
Эта ночь как белый альбомный лист.
И она не похожа на ночь весеннюю.
Так зима танцует прощальный твист.
И снежинок всюду - столпотворение.
Постепенно теряется горизонт.
Этой ночью белое - бесконечное.
Уходить не хотела зима. И вот -
Всё, от неба до улицы, скучное, млечное.
Эта ночь тиха. Немота ветров.
Немота машин, от снегов уставших.
Лишь фонарь шепнет тебе: "Будь здоров.
Согревайся чаем в метелях наших".
Календарь показывает - Весна.
Но творится какая-то мартовщина.
А душа апрелем соблазнена.
Ждет его, как ласкового мужчину.
И опять приникла к окну ладонь.
Растопить бы белое, бесконечное.
Хоть снежинка тает в руке, лишь тронь,
Но неистощимы запасы млечные.
Этот город ночью как снежный ком.
Ведь ему зима врезается в память.
Но пойду заброшу в небо снежком,
Чтоб оно перестало уже хулиганить.
© Евгения Холодная