Народ пел печальную песню о Бондаровне.
Должно быть, десятки лет пели ее на Украине, в Полесье, в Галиции. В песне рассказывалось о забулдыжных подвигах польского пана Потоцкого, бесшабашного забияки, которому приглянулась дочь бондаря. Этот пан, шатаясь со своей ватагой, встречает ее в кружке девушек, собравшихся веселиться у сельской корчмы в воскресный день. Он стал приставать к ней, а она, защищаясь, замахнулась на него и зацепила рукой.
Говорили старо люде,
Говорили стиха:
Втекай, Бондаровна, буде
Тобе лихо...
Она пустилась бежать, но ее привели к пану панские гайдуки.
Пан опрашивает ее: что для нее лучше — распивать ли мед, вино или гнить в сырой земле.
— Ой волю я десять раз
В сырой земле гнити,
Неж с тобою мед-пиво пити...
Тогда пан убил ее. В песне описывается, как несли ее, всю украшенную цветами, и как капли крови оставляли за нею следы. В заключение изображена скорбь отца-бондаря, который произносит: «Дочь моя, ты за всех нас положила голову».
В этой песне выражал народ свои думы о неволе.
И, может быть, еще несколько недель назад эта песня звучала в устах крестьян Западной Украины и Западной Белоруссии! Ее пели тайком, она была жива и трогала сердца, потому что так же беспросветна была жизнь, и рассказ о Бондаровне звучал, как рассказ об этой жизни...
В 1919 году Советская республика пыталась объединить все украинское и белорусское население против наступающих белопанских войск, но националисты так называемой Народной республики Западной Украины ответили сговором с Петлюрой, а когда Петлюра был разбит, они кинулись в объятия Антанты, которая к этому времени уже договорилась с Польшей о передаче ей Западной Украины и Западной Белоруссии. Предатели бежали к Деникину, и народ очутился под ярмом польских помещиков.
Во время мирных переговоров в Риге польская делегация обещала свободу и процветание народам, очутившимся на территории их государства. Но на деле получившие власть паны смотрели на Западную Украину и Западную Белоруссию как на колонии, которые можно безнаказанно грабить и эксплуатировать.
Вот факты.
Граф Орург имел 6 тысяч гектаров пахотной земли и лесных угодий. А 250 крестьянских дворов имели лишь 2 тысячи гектаров. Одна четвертая часть крестьянских дворов не имела земельного надела.
На 112 деревень Вселюбской волости имелась лишь одна 7-классная школа, рассчитанная на 250 учеников. Но и в этой школе обучались, главным образом, дети помещиков и кулаков. Преподавание велось на польском языке. Родной язык был запрещен...
Под пышными вывесками фабричных предприятий, украшенных медалями и гербами владельцев, скрывались цехи, напоминающие кустарную «фабрику» чуть ли не средневековья. Труд рабочего, находящегося в самых антисанитарных условиях, напоминал о худших временах крепостничества.
А в местечках с непролазными от грязи уличками ютилась еврейская беднота, ремесленники, мелкие торговцы, кустари, запуганный народ, бесправный, униженный...
Неудивительно, конечно, если при такой «политике» власть польских панов особой любовью среди народа не пользовалась. И это сказалось очень скоро. Еще в 1920 году, как писал об этом сам организатор панской Польши Пилсудский, паника молниеносно распространилась по польским тылам, когда конница Буденного и славная пехота Красной армии двинулись на (запад, отбросив от границы Советской страны зарвавшихся поляков. Этот тыл и был тем самым грозным внутренним фронтом, который впоследствии, в 1939 году сыграл решающую роль в мгновенном распаде лоскутного польского государства.
Недаром в Польше считалось неблагонадежным большинство крестьян-белорусов. В полицейских участках велась регистрация крестьян, заподозренных в «симпатиях к советской державе». На каждого из них имелись специальный номер и фотография.
Еще недавно проезжавший через Польшу советский гражданин видел из окна вагона унылые проселки, нищие деревни, панский тарантас, остановившийся у шлагбаума, людей в лаптях, жавшихся у станционного здания Это напоминало старую царскую Россию, как будто жизнь остановилась. Но в условиях польского гнета даже царская Россия представлялась народу счастливым временем.
В обстановке начавшейся германо-польской войны положение белорусов и украинцев, находившихся в Польше, стало особенно тягостным. От них требовали участия в защите государства, которое разоряло и угнетало их. Ужас войны навис над деревеньками, над селами, над местечками, над городами. Впереди была смерть.
17 сентября 1939 года — историческая незабываемая дата. В этот день Советский Союз подал угнетенным народам Западной Украины и Западной Белоруссии руку братской помощи. Красная армия перешла границу, рассеивая остатки польской армии. Этот приход армии-освободительницы означал конец вековой трагедии народа.
По искалеченным войной дорогам тянулись беженцы, возвращавшиеся в родные места. На уличках селений еще недавно тревожно затаившихся, как будто вымерших, зашумел народ. Красными флагами украсились дома. Встреча населения с частями Красной армии превратилась в народный праздник
И вот мы читаем уже в газетах, как в этих селениях и городах начинает создаваться новая жизнь, и в создании ее участвуют трудовое крестьянство белорусских и украинских сел, рабочие фабричных предприятий, трудовая белорусская и украинская интеллигенция.
Многонациональный опыт советского народа в его борьбе за социалистический строй, многонациональная советская культура становятся достоянием освобожденного народа.
Все богатства — сады Западной Украины, поля Западной Белоруссии в которых хищнически хозяйничали польские помещики, — принадлежат теперь своему законному владельцу — народу.
И наивная песенка о Бондаровне станет уже далеким рассказом о прошлых днях, которые не вернутся никогда.
Сентябрь 1939 г.
