Чёрные «Волги» в советское время – машины редкие, не доступные простым смертным. На них важно разъезжали высокие начальники. На них яростно оберегали покой спецслужбы. На них творили свои тёмные дела люди и нелюди.
Загадочный автомобиль обрастал мифами и предрассудками, заполнял собой улицы города и умы людей, пока вдруг не пропал с дорог, оставив лишь воспоминания и старые байки.
Много времени прошло с тех пор, немало воды утекло. Легенды стали сказками, а страхи исчезли вместе с машинами. И тогда, позабытая всеми, «Волга» вернулась на столичные дороги. Призрак прошлого мчит вперёд. Он зол. Он голоден. Он жаждет крови…
Глава 3 | Бог из машины
Тем же вечером…
Приглушённая музыка, тихий звон бокалов, разговоры вполголоса – за эту какофонию многочисленные завсегдатаи и любили уютный бар. Именно она являлась неотъемлемой частью приятельской атмосферы заведения.
Рады здесь были всем: от творческих бездельников, любящих россказни о своих замыслах и планах, до старых товарищей, решивших пропустить по стаканчику и вспомнить былые времена. А двое друзей, которым в очередной раз не повезло с трудоустройством, и вовсе были здесь постоянными клиентами.
После очередного неудачного собеседования ребята по уже устоявшейся традиции решили излить душу общительному бармену и разбавить хандру лёгким алкоголем.
Заведение располагалось в просторном подвале многоэтажки, чьи помещения давно были сданы в аренду всяческим магазинам и офисам. С названием, к слову, хозяин бара долго не мучился и окрестил его «Подвал».
– Ну, так и что на этот раз? – С участием спросил бармен.
Он был молод, немногим старше Димы и Сергея. Высокий, чуть худощавый, всегда в мешковатых футболках с принтами и тёмного цвета алладинах. А ещё он любил мантии и балахоны, потому и сейчас на нём было нечто подобное, только без рукавов.
По рукам у него, от самых ладоней, тянулись витиеватые татуировки, по слухам покрывавшие чуть ли не всё тело. Разве что длинная шея и выбритые виски с затылком оставались чисты. Каштановые волосы были собраны в небольшой пучок на макушке, а на смуглом вытянутом лице ясно выделялись фиолетового оттенка глаза.
– Ой, Геныч, – понуро отвечал Филатов, – как всегда, предвзятое отношение. Захожу в кабинет, сажусь. Неплохой такой, кстати, кабинет. Просторный, с панорамными окнами, стол большой, на нём макбук новенький. А вот рекрутёр мне сразу не понравился.
– Почему это?
– Ну, если одним словом описать, – Дима призадумался, – то слово – это «пустышка». Весь из себя такой приятный на вид, причёсанный, костюм с иголочки, а взгляд пустой. Смотрит на тебя, а ты в нём ничего не видишь, вообще никак тебя не трогает.
– И что он, завалил?
– Да не то чтобы… В общем, присел я. Стул, кстати, такой удобный был. Рюкзак рядом на пол поставил, достал записник свой, положил на краешек стола. Потом портфолио из рюкзака вытянул, отдал ему. А этот чудила всё на записник смотрит. И знаешь, только взгляд оторвёт от него, полистает папочку мою и снова залипнет.
– Он ему так понравился?
– Да шут его знает, – пробурчал Филатов. – Стал потом вопросы задавать. Где учился, на кого, почему именно там и именно на того, какие книги предпочитаю, смотрю ли сериалы, есть ли у меня хобби. Я ему честно на всё ответил: мол, читаю и классику и жанровое, и комиксы, сериалы люблю, сочинительством увлекаюсь. Он там себе что-то отметил, пробурчал под нос, ну и дальше стал портфолио листать. И всё на записник зыркает.
Дима хлебнул поостывший глинтвейн, черканул что-то на салфетке, затем продолжил:
– В общем, пробежал он глазами характеристику из института, диплом рассмотрел со всех ракурсов, чуть ли не понюхал и лизнул. А я заметку писал, коротенько, детали всякие подмечал. Вдохновение слегка накрыло. Посмотрел он на меня недобро и говорит: «Не делайте так больше». И снова на записник смотрит. Потом заглянул в трудовую, и тут у него глаза на лоб полезли. У меня ж там каких записей только нет: и из кофейни, и из книжного магазина, и из велопроката, и из театра. В общем, жуть.
– Погоди, – удивился бармен, – ты в театре играл?
– Ой, да какой там! – Прыснул Филатов. – Я на последнем курсе загорелся драматургом стать. Ну, и устроился в театр. Сначала грузчиком, потом в машинисты сцены перевели. Я потом и Серго туда затащил, года полтора, что ли, работали. Наблюдал там, что да как происходит. Забавно было.
Дима замечтался. Гена заменил ему выдохшийся глинтвейн на свежий, а затем вернулся к теме разговора:
– Так, а дальше что?
Парень слегка поник и рассказывал теперь без излишнего энтузиазма:
– Да что-что… – он умолк, собираясь с мыслями, поболтал трубочкой в бокале и продолжил: – Рекрутёр спросил, почему так часто работу менял, почему не по профилю работал, всё такое. Я ему и говорю, что было интересно посмотреть, как и что где происходит. Юристы-то меня нанимать не хотели, потому что я выпускник и опыта работы у меня нет.
– А как же практика?
– Ой, там той практики. Будто не знаешь, как это делается. Возиться со студентами никому не охота. Печати да подписи поставят и ручкой машут. В общем, Пустышка из той же оперы оказался. Говорит, мол, я им не подхожу, потому как опыта работы у меня нет, да и якобы не заинтересован я в карьере юриста. Ступайте, говорит, лучше на творческую дорожку. И улыбался ещё, ехидно так, будто я ему когда-то в жизни насолил, а он наконец-то отомстил.
– Замкнутый круг, – грустно ухмыльнулся бармен. – Без опыта работу не получишь, а без работы – опыта.
– Идиотизм же, согласись, – сказал Дима.
Каждый день, находясь по ту сторону барной стойки, Гена внимательно выслушивал каждого гостя заведения. Те в свою очередь делились своими бедами и радостями, а в ответ получали дельный совет, как всё исправить или случайно не испортить. Кроме того, таким гостям Гена в конце беседы дарил коктейль-импровизацию. Рецепт каждого такого напитка он выдумывал на ходу и старался не повторять уже использованный.
Гостей такая забота подбадривала, придавала уверенности в своих силах. Допив коктейль, они покидали бар со спокойной душой, отыскав решение насущных проблем или осознав источник беспокойств. А на следующий день обычно приходили делиться хорошими новостями.
Во многом успех заведения – его заслуга, бармена. Вряд ли ничем не примечательный с виду барчик удержался на плаву, если бы после выпуска с психфака Гена ушёл работать по специальности.
– Ну что, – сказал Архипов, вернувшись из уборной, – давай закругляться?
Весь вечер Дима сидел опечаленный очередной неудачей в поисках работы. Конечно, он, как и всегда, острил, улыбался, болтал о том о сём, но всё больше он сегодня молча писал что-то в блокнот и рисовал на салфетках.
А вот его друг со стороны не казался грустным. Сергей сегодняшний не особо отличался от вчерашнего или позавчерашнего. Немногословный, спокойный, в меру задумчивый. В общем, как обычно, сдержанный.
– А у тебя что? – Обратился к нему бармен. – Как прошло?
– Ну, такое, – ответил Архипов.
– А подробнее? – С интересом спросил Гена.
Сергей присел на соседний с Димой стул.
– Зашёл, отдал документы. Тот пролистал, бегло почитал. Диплом, трудовую изучил. Спросил, почему так много мест работы сменил. Я ему ответил, мол, везде свои минусы были. Почему, говорит, по профилю не пошёл? А я ему и говорю, программистов много развелось, а вакансий больше не становится. Вот и перебиваюсь фрилансом, в основном. В общем, не взяли. Сослались на отсутствие опыта. Улыбнулся натянуто, поблагодарил за отклик и пообещал не перезванивать. Неприятный тип, хотя сначала показался ничегошным.
– Я же говорил, – подметил Дима, – пустышка.
К барной стойке подошла симпатичная официантка, передала Гене заказ. Он извинился перед ребятами и стал мешать коктейли. Сами же ребята не могли отвести глаз от невысокой блондинки с пышными формами.
Филатов повернулся к другу, а тот всё провожал порхающую между столами девушку взглядом.
– Приём, – сказал Дима, – «Земля» вызывает Серго. Как слышно, приём?
Тот глянул на друга. Затем снова на девушку. Снова на друга. Выглядел Сергей слегка растерянным.
– Что, друже, кровь от головы отлила? – Хитро прищурившись, спросил Дима.
Сергей молча достал зажим для денег, пересчитал купюры.
– Да не, – сказал он, покраснев, – просто задумался.
Официантка снова вернулась к стойке, изящно забрала поднос с несколькими коктейлями и упорхнула обратно в зал. И вновь забрала с собой всё внимание Архипова.
– М-да, братцы, – произнёс бармен приятным баритоном, – в странное мы время живём: всем нужны хорошие специалисты, чтобы зарабатывать здесь и сейчас, но никто не хочет связываться с новичками, чтобы сработать на перспективу.
Сергей, помедлив, нерешительно протянул Гене несколько купюр.
– Не стоит, – улыбнулся он, – за счёт заведения.
– Уверен? – Архипов слегка смутился.
– Абсолютно, – твёрдо ответил бармен, улыбаясь.
– Ты лучший, бро! – Воскликнул Дима и потянулся через стойку обнять Гену, отчего тот прыснул со смеху.
Сергей же обошёлся скромным крепким рукопожатием, после чего забрал свой прикорнувший смартфон, заряжавшийся за стойкой. Филатов тем временем аккуратно собрал изрисованные бумажные салфетки, уложил их в записную книжку и сунул черновики в рюкзак.
– Не отчаивайтесь, ребят, – бросил на прощание Гена, – если вы не можете найти работу, значит, она сама вас найдёт. Бывайте, братцы!
Они кивнули бармену и направились к выходу. Он ещё глядел в спины двум закадычным друзьям, провожая их печальной ухмылкой. Что ни говори, а с этими двумя балбесами Гена любил болтать больше всего. Может, потому что с ними, в отличие от многих, действительно было о чём.
Когда парочка скрылась за дверьми, бармен медленно перевёл в миг потяжелевший взгляд на угловой столик справа, погружённый в полумрак. Там сидел немолодой мужчина в безрукавке. Как всегда, в гордом и скорбном одиночестве.
Он смотрел на горящий фитиль Зиппо, и пламя бликовало в его больших, чуть навыкате, глазах, бросало неровные тени на округлое лицо. Со стороны это выглядело зловеще. У бармена даже мурашки пробежали.
Мужчина завороженно смотрел на огонь, будто что-то хотел в нём рассмотреть. Это длилось около минуты, а затем, в последний раз погасив огонёк, он выжидающе уставился на бармена. Геныч в ответ лишь неодобрительно покачал головой, возвращаясь к своим обязанностям. Спустя пару мгновений только пустая стекляшка из-под крем-соды напоминала о присутствии в баре старика.
***
Их квартира находилась в нескольких кварталах, и ребята решили идти пешком. Был поздний вечер, улицы опустели. По дорогам изредка проносились машины, а во многих окнах близстоящих домов уже погасили свет.
Лишь двое брели по тротуару, то растворяясь в ночи, то выныривая из неё на очередной островок желтоватого света уличных фонарей. Оба молчали – каждый о чём-то своём. Прохладный ветер мягко толкал их в спины, трепал волосы. Вокруг было относительно тихо и необычно холодно.
По спине, рукам и голове Архипова разбежались мурашки. Через какое-то время он обратил внимание на выдыхаемые им облачка пара. Парень ссутулился, обнял себя руками и потёр ладонями плечи, жалея, что не прихватил с собой пиджак.
– Вот же срань! – Ворчал на смартфон Дима.
Покоцанный гаджет с треснувшим экраном глючил, не реагируя на команды. Следом с ума стали сходить уличные фонари, мерцая подобно новогодним гирляндам.
– Что за ерунда? – Непонимающе спросил Филатов. – У меня горячка, что ли?
– Если так, – тихо отвечал Сергей, – не у тебя одного.
Светопреставление закончилось так же внезапно, как и началось. Освещение разом погасло, непроглядный мрак в один миг схлопнулся вокруг двух зевак, и те, оцепенев, обратились в слух. Так они и стояли, замерев, пока пара ярких лучей автомобильных фар не спугнула тьму. Стоявшая поодаль «Волга» недобро рычала, грозилась броситься на двух прохожих.
Парни толком не поняли, чего больше испугались: погасшего света или из ниоткуда взявшегося автомобиля, выхватившего их из темноты желтоватым светом. Они медленно развернулись к нему лицом. Сергей оторопело повернулся к другу и, глядя на него сквозь запотевшие очки, сказал:
– Заткнись и беги.
– Чего? – Опешил тот.
Двигатель машины взревел, раздался визг шлифующих асфальт колёс.
– Валим! – Испуганно сказал Архипов. – Валим!!!
Напуганные, они бежали не хуже, чем Рик и Дэрил от толпы живых мертвецов. Парни миновали пару улиц и, почти выдохшись, вбежали в проулок, слишком узкий для «Волги». Ребята остановились у поворота на соседнюю улочку, чтобы перевести дух, а преследовавшая их машина, скрипнув тормозами, – прямо перед въездом.
Они ждали, что будет дальше. Адреналин бурлил в крови, сердца рвались из груди. Дверь машины со скрипом открылась, и из неё, как чёрт из табакерки, выскочил тёмный высокий силуэт. Длинный плащ, широкополая шляпа, лица не видно. Он стоял метрах в десяти.
– Так, чувак, – негромко сказал Дима, принимая бойцовскую стойку и разминая шею, – мы готовились к этому всю жизнь. Сама судьба вела нас к этому моменту. Сейчас мы дадим бой силам тьмы. Это апофигей пути, что мы избрали!
Человек в чёрном уверенными шагами стал приближаться к парочке.
– Сдурел?! – Одёрнул его Сергей. – Это тебе не сериал, чтоб со злодеями в рукопашной сходиться! Ноги в руки и уматываем!
Архипов подобрал с земли то ли камень, то ли жестяную банку и с силой швырнул в водителя, а сам бросился наутёк, чуть ли не силком таща за собой друга. Они, не глядя по сторонам, пересекли проезжую часть и шмыгнули во двор хрущёвки, только там перейдя на шаг.
– М-да уж, – выдохнул Филатов, когда они выбрались на хорошо освещённую улицу, – бодрый вечерок выдался.
– И не говори, – устало протянул Сергей.
Ноги гудели, одежда липла к телу из-за обильного пота, в правом боку покалывало, а носоглотку жгло прохладой. Еле передвигаясь, они дошли до автобусной остановки и развалились на лавочке. Оба молчали, на разговоры не было ни сил, ни желания. Дима откинул голову назад и глубоко и медленно дышал, успокаиваясь. Архипов же протирал окуляры платком и близоруким взглядом смотрел на уходящую вперёд улицу.
Картинка расплылась, потеряла фокус. Огни фонарей представали его глазам большими светящимися кругами, а всё остальное – пятнами без чётких очертаний, перетекающими друг в друга. Контуры фонарных столбов, особенно дальних, терялись вовсе. Создавалось впечатление, будто круги света висели в воздухе сами по себе.
Протерев очки, он не стал их надевать. Ему нравилось иногда смотреть своими глазами, а не через диоптрии линз, и ощущать, что никто больше не видит мир, как видит он. Вот и сейчас Сергей просто сидел и наслаждался окружавшей его абстракцией.
Круги света вдалеке стали лихорадочно менять оттенок на более тёмный и меняться в размере, а из-за горизонта выплыла пара кружков поменьше. Они висели в воздухе ниже остальных и находились очень близко друг к другу. Сергей быстро надел очки, возвращая миру чёткость.
Не отводя взгляд, он похлопал друга по плечу.
– Ну чего? – Лениво спросил Дима.
Архипов указал пальцем на уходящую вперёд улицу. Филатов только и выдохнул:
– Ох, ёж…
Чёрная «Волга» медленно катилась к ним, утробно рыча. По мере её приближения уличные лампы заходились в припадке, а затем гасли и больше не загорались. Машина тянула за собой темноту, словно прицеп.
Автомобильные фары выхватывали остановку, как софиты театральную сцену. Яркий свет слепил парней, и они прикрывали лица ладонями, пока их не накрыла длинная чёрная тень.
Колымага продолжала неторопливо приближаться, только теперь перед ней важно вышагивал человек в плаще и шляпе. Шёл он, чуть опустив голову, держа руки в карманах запахнутого плаща. Машина была ещё достаточно далеко. Ребята подорвались и, обогнув остановку, собирались бежать прочь, однако преследователь преградил им путь.
Дима даже вскрикнул от неожиданности. Он пятился и бормотал:
– Какого лешего? Их двое?!
Сергей молча глотал воздух не в силах сказать хоть слово. Он отступал назад, а человек в плаще и шляпе наступал на него. Тот был выше ростом и потому смотрел сверху вниз. Одежда на нём поношенная и пыльная, со рваными краями. Преследователь, чудно́ склонив голову на бок, глядел на Архипова.
Парень пятился, не отрывая взгляд, пока не приник спиной к пластиковой перегородке остановки. Отступать больше было некуда. Человек в плаще и шляпе подошёл очень близко. От него веяло лютым холодом, а лицо никак не получалось рассмотреть.
Сначала Сергей принял это за тень, отброшенную полями шляпы. Затем – за подобие балаклавы. Но сейчас, при ближайшем рассмотрении, голова водителя казалась окутанной густой чёрной дымкой. Только на месте глаз сквозь неё пробивался тусклый свет двух красных угольков.
Тем временем «Волга» уже подкатила к остановке, остановилась в метре от неё и терпеливо рокотала. Все источники света вокруг, кроме её фар, потухли.
Человек в чёрном замер, всматриваясь в лицо Архипова. Парня била дрожь, его кожа истекала холодным потом. С силой зажмурив глаза, он ждал худшего, не теряя крохотную надежду на лучшее. Преследователь, будто не найдя за что зацепиться в овале с острыми скулами, отступил и переключил внимание на второго.
Нарочито медленными шагами он подходил к стоявшему в стороне Диме. Филатов, не решаясь повернуться спиной, короткими шажками отступал, пока не упёрся в фонарный столб. Человек в плаще и шляпе подошёл так же близко, как до того к Сергею, и вновь замер. Дима тоже дрожал, тоже боялся, но старался держать себя в руках. В ушах ритуальными барабанами стучал пульс, а сердце тянуло куда-то вниз. Силясь унять дрожь, он сжал кулаки и челюсти и с вызовом смотрел в глаза преследователя.
А тот смотрел на него и, видимо, нашёл, что искал. В круглом лице с высоким лбом, широким приплюснутым носом, с раскосыми карими глазами – что-то он в нём увидел. Даже угольки на месте глаз будто бы разгорелись ярче. Человек в плаще и шляпе молниеносно вытащил руки из карманов, и одной сдавил парню шею, а вторую занёс для удара.
Архипов с трудом поднял веки, боясь увидеть перед собой преследователя. Когда тот отошёл, Сергей без сил съехал по стенке на землю. В голове было пусто: он не понимал, что происходит и где находится. Просто сидел и смотрел на свою тень, опрокинутую фарами на стену высокой ограды. Уши заложило, звуки с трудом доносились, но вата в них медленно таяла. За спиной всё чётче рычала машина, а справа Дима истошно хрипел:
– Экзарцизамус тэ… омнис… иммундус… спиритус…
Сергей повернулся и увидел нависшую над Филатовым фигуру в плаще. Преследователь занёс свою длинную руку, чадящую чёрным дымом. Когда смог рассеялся, в его кулаке оказался большой нож.
Не мешкая, Архипов поднялся и кинулся на спину человеку в плаще и шляпе, крепко обхватил его руками. Преследователь тут же отпустил жертву и отшатнулся.
– Беги! – Сипло крикнул Сергей.
Тело человека в плаще и шляпе оказалось жутко холодным, будто он только что вышел из морозильника, и притом не совсем плотным, словно слишком мягкий пластилин.
Филатов друга не послушал. Упав на тротуар, он стал глотать воздух и сухо кашлять. В висках давило, глаза слезились, живот скрутило. И всё же он, толком не придя в себя, встал на ноги и с размаху ударил преследователя. А попал Архипову в живот.
Парень надломился и упал, приложившись головой. Дима ошалело переводил взгляд со своего кулака на Сергея и обратно, соображая, что произошло. В воздухе витала чёрная дымка. Человек в плаще и шляпе испарился.
– Твою ж налево… – Проскулил Архипов.
Дима помог ему подняться, усадил на лавку, огляделся. Вокруг никого больше не было. Только «Волга» рядом зарычала бодрее. Филатов присмотрелся. Стёкла машины были черны, будто салон заполняла тьма, а на месте водителя с трудом угадывался силуэт с горящими красными глазами.
– Ну всё, – буркнул Дима, – приехали.
Машина резко сдала назад. Ребята подорвались, чтобы броситься наутёк. Однако обоих ухватил за шиворот человек в плаще и шляпе, вдруг оказавшийся позади них. «Волга» остановилась, проскользив по асфальту, и тут же понеслась вперёд. Колымага на полном ходу готовилась снести остановку.
– Твою ма-а-ать!.. – Заорал Дима.
Машина голодно ревела, и на этот рёв быстро и плавно наслоился бодрый рык трёхдверной «Нивы», вылетевшей из-за угла слева. Вишнёвый внедорожник со сводящим зубы визгом тормозов протаранил «Волгу» у самой остановки. Та, подпрыгнув от удара, перевернулась в воздухе и развеялась на ветру, так и не приземлившись.
Человек в чёрном вдруг отпустил своих жертв и согнулся, схватившись за правый бок. Пассажирская дверь «Нивы» распахнулась, из салона выглянул обрез двустволки. Громыхнул выстрел, и человек без лица исчез вслед за своей машиной.
За рулём старого скрипучего внедорожника сидел мужик в бурой болоньевой безрукавке. Он держал обрез вытянутой рукой, на запястье которой болтались чётки с окаменелой ракушкой.
– Вы?.. – Хором протянули парни.
– Порядок? – Обеспокоено спросил старик.
Филатов хотел съязвить, что это уже второй преследователь за вечер, а, может, и сообщник, но снова появилась «Волга». Теперь она стояла напротив «Нивы», бампер к бамперу, и слепила фарами её водителя.
– В окне! – Крикнул Дима.
Мужик, жмурясь от яркого света, повернул голову и за малым успел прильнуть к спинке своего кресла, увернувшись от колющего удара в шею. Человек в плаще и шляпе ловко вернул руку и тут же ударил снова. Водитель «Нивы» завалился на бок, упав на пассажирское сиденье, и направил ствол обреза в окно.
Хлопнул выстрел, и высокая фигура в плаще снова исчезла. Чёрная колымага при этом затряслась, двигатель несколько раз кашлянул, а огни фар потускнели, сменив тон с ярко-белого на грязно-жёлтый.
– Всё, брат, – обречённо сказал Дима другу, – пора в дурку!
– Хорош лясы точить! – Рявкнул мужик, надламывая обрез. – Живо в тачку!
Он откинул спинку кресла, и Сергей не очень ловко забрался назад. Дима наотмашь ударил по ней, вернув сиденье в привычное положение, а затем сам прыгнул в салон, с силой захлопнув дверцу.
– Эй! Полегче! – Возмутился водитель.
– Эм… пардон, – ответил Дима, испугавшись, что спаситель пальнёт из обреза и в него. – Ёлки, опять он! Гони! Гони!!! – Завизжал Филатов, увидев преследователя.
«Нива» сорвалась с места, оставив после себя облако выхлопных газов и поднятые в воздух клубы пыли, до того скопившиеся на обочине. Машина быстро разогналась, а водитель не обращал внимания ни на дорожные знаки, ни на сигналы светофоров. Сергей разлёгся на заднем сиденье, потирая ушибленную голову. Дима же глядел в окно пустым взглядом, переваривая произошедшее.
Людям с детства вбивают в голову простое правило: не садись в машину к незнакомцу. Никогда. Ни при каких условиях. Но, когда твоей жизни угрожает какой-то суперзлодей-телепорт, а выбор стоит между маньячьим лимузином и дружелюбно тарахтящей «Нивой», некогда привередничать. Тут уж либо отдаёшься душегубу, либо выбираешь меньшее из зол. Хотя кто ещё знает, какое из них меньшее. Да, мужик спас их, но… слишком уж вовремя он появился. Ещё и мелькал то тут, то там. Подозрительно.
– Куда мы едем? – Вдруг всполошился Дима. – Кто вы такой? Что вообще происходит?
Мужик выглядел спокойным. Он плавными движениями крутил руль, так же плавно то снижал скорость перед поворотами, то вновь набирал её, двигаясь по прямой. Лишь его взгляд никак не находил себе места: бегал между зеркалами заднего вида и мутноватым лобовым стеклом.
– Алло, командир, – не унимался Филатов, – я с тобой говорю!
Мужик хотел ответить, но в правый бок машины с силой что-то врезалось. «Ниву» повело в сторону, водила нечётко выругался и, повернув руль, успел выправить машину до того, как она влетела в фонарный столб. После этого он быстро переключил передачу и схватил правой рукой старенький обрез, пристроенный между двумя передними креслами.
Мужик глянул в окно, грозно и жутко посмотрел на Диму. Парень отстранился от него, насколько позволил простор салона. Так на него не смотрели даже московские бомбилы, когда получали меньше ожидаемого.
– Заткнись, – беззлобно прохрипел водитель, – все вопросы потом.
Мужик сунул обрез в открытое окно своей двери, громыхнул выстрел, отчасти заглушённый грохотом машины.
– Перезаряди! – Сказал он, бросив оружие Диме на ноги, и указал пухлым пальцем на бардачок. – Живей!
Пока Филатов трясущимися руками перезаряжал обрез двустволки, Сергей с ужасом наблюдал, как их нагоняет чёрная «Волга», бывшая явно мощнее и быстрее старушки «Нивы». Как только увенчанный серебряным оленем капот оказывался в опасной близости, внедорожник тут же уходил в ближайший поворот, невзирая на то, разрешён был проезд или нет. Машина преследователя же, как правило, не вписывалась и пролетала мимо, однако уже через некоторое время с яростным рыком вылетала из какого-нибудь двора или закутка.
Несколько раз они ехали, поравнявшись капотами, пока спаситель не стрелял через окно из своего чудо-обреза, и преследующая машина не исчезала. От происходившего голова шла кругом. Архипов совершенно не понимал, что из увиденного было реально, а что – плодом его разыгравшегося воображения.
– Ох, ёж, – тихо бормотал он, вжимаясь в сиденье. – Больше ни капли алкоголя. Никогда. Совсем.
Следующая глава: IV. Собеседование
Предыдущая глава: II. Бодрое утречко