Рассказ. Продолжение
Я проснулся посреди ночи, в комнате было жарко, все вокруг было бело - белый пол, белый потолок, белые простыни, обогреватель, раковина, даже воздух выглядел как хлопковое молочное облако. Я открыл окно, чтобы подышать и выглянул: снег во внутреннем дворе, казалось, исходил из самых недр общежития. Тишина была такой, что звук моего собственного дыхания был ошеломляющим. Я снова уснул.
Зазвенел будильник, меня мучила страшная жажда. Было ощущение падения с узкой кровати, на которой я лежал, как будто я лежал на стволе дерева. Я всегда сплю гораздо лучше на матрасе и в спальным мешке на открытом воздухе в лесу, когда я уверен, что не упаду в пустоту. Что такое падение в воздухе, если не новый шаг в неизведанное? Я чувствую, что должен научиться принимать неопределенность, чтобы эпизоды моей жизни появлялись без предупреждения, в противном случае, какая глупость снова и снова просыпаться, зная, какие события тебя ждут. Так жизнь рискует пройти мимо со скоростью света без реальных сердечных воспоминаний.
Я стоял в очереди на кухне, чтобы наполнить чашку кофе, а тарелку - тостом.
-Мне что нужно стать курицей, чтобы мы могли съесть яйца? Где они, черт возьми?, - лысый мужчина с загорелым, «кожаным» лицом и английским акцентом щелкнул пальцами по воздуху.
Я не мог сдержать смех, и мой тост упал на землю.
- Ты видишь, что с тобой происходит, парень! Нехорошо смеяться над бедной курицей, и теперь Бог наказал тебя!, - он оглянулся назад.
-То есть, если Бог существует, - сказал я на своем ломаном английском.
-Если бы ты верил в Бога, а не в то, что я цыпленок, ты бы не уронил тост!, - сказал он. Тишина длилась пару секунд, пока я не сказал: - А я атеист, слава Богу!
Некоторое время мы молчали, а потом разразились громким смехом. Я огляделся вокруг, в столовой не было ни одного окна, в которое можно было бы выглянуть, лысый исчез, как будто его никогда и не было, столы кругом пустовали, но ломились от тарелок с остатками пищи и чашками кофе, поэтому я схватил свой Canon и выпрыгнул на улицу.
Снег, который шел в ту ночь, отражал свет солнца прямо в глаза. Открываться мебельный магазин, густой туман вокруг черной норвежской лайки, «пришвартованной» к фонарному столбу, был свидетельством того, что наступил ясный и морозный день.
Я побрел обратно через центр Кристиании, киоски на рождественском рынке, казалось, погрузились в глубокий сон с закрытыми замками. Пересекая улицу, я увидел статую Хенрика Ибсена рядом со зданием Национального театра. Я сделал снимок на память. Его глаза смотрели на бесконечность с большим торжественным видом, казалось, что его торжественность ошеломляла его самого. В самом ли деле была эта торжественность? Устал ли от своего вечного спокойствия? Или был грустен потому, что не смог издать тот же последний хлопок Норы? Эти хлопнувшие двери, эхо которых снова и снова раздается в больших театрах по всему миру... Почему он не может снова собрать свой багаж и потеряться, покинув родную страну? Отправиться в экзотическое место, где они позволили бы ему, наконец, начать свою жизнь в мире и покое? -Я хочу уйти сразу! Когда я покину этот мир, вы освободитесь! Голос Норы все еще слышен из глубины его металлической груди.
Я вошел в район Фрогнера, оставив в стороне Королевский дворец, это прочное здание, столь трезвое и четырехугольное, далекое от красоты дворцов южной Европы, и наблюдал за королевской гвардией, не достаточно для меня святой.
Тем не менее, это другое драгоценное благородство зданий, которое я так люблю восхвалять, построило свою красивую и прославленную архитектуру под знаком высокомерия и угнетения. В Скандинавии этого нет, и норвежские короли стараются быть как можно ближе к своим согражданам. Помните короля Олава V на дорожках метро, вот только интересно, он платил за билет? Деньгами своих сограждан?
Я свернул на маленькую уличку. Атмосфера на ней была умиротворяющей, даже темп пешеходов здесь сильно замедлился. Величественные дикие сосны стояли на холме, с их твердыми кожаными стволами и корявыми ветвями, снег на их вершинах, казалось, подслащивал их сахаром. Я заметил, что испанский флаг также выделялся рядом с охристым домом, он стоял на высокой мачте, и казалось, не имел естественного присутствия в сосновой рощи. Наконец-то, вот оно, посольство Испании.
- Принесли вы свой паспорт?, - сказала сухо дама в очках у окна. Мне показалось, что она прожила в Осло достаточно долго, чтобы научиться задавать короткие и прямые вопросы без каких-либо дополнительных комментариев.
-Ах, вы из Уэльвы, откуда везут ветчину серрано и клубнику. Что ж, я был неправ, мы все-таки начали с саркастических комментариев.
-А эта фотография недавняя? - спросила она. - Молодой человек, сегодня вы с бородой, а на на фото ее нет. Здесь они спрашивают, позаботьтесь о том, чтобы люди выглядели так же, как на фотографии, в Норвегии, Бог знает, что там будет с таможенным контролем, слава богу, что они не кажут нос сюда, в посольство, не заставляют брить лицо.
-Ну, я не думаю, что это так уж важно, - сказал я с едва ощущаемым намерением дополнить фразу весьма не умным комментарием.
Секретарь сняла очки и посмотрела мне прямо в глаза.
-Хорошо, мой мальчик, если фотография не важна, то и паспорт неважен!
-Вау! Значит, вы утверждаете, что я должен бриться каждый раз, когда приношу паспорт?
-Я ничего не сказала об этом, но вы все теперь отращиваете шевелюру, как радикалы, антисистемы, которые ставят под угрозу наше верховенство закона.
-Ну, я думаю, что чистота и даже подтяжка лица не помешает испанской политике
- С Франко этого бы не произошло, мы бы все жили в мире!, - увещевала она нервно.
- Жили бы в мире все, кто был с Франко, вы хотите сказать?
- Кругом одни радикалы! Impious! - она продолжала свой абсурд.
Я больше не мог этого терпеть: -Я могу поговорить с другим человеком, сеньора?
- Если вы собираетесь поговорить с послом, то его здесь нет, кроме того, я та, кто действительно ведет здесь дела, а он всегда просит у меня совета. Если надо принять важное решение, он не двинет пальцем без меня. Воистину, я должна быть послом, а он лишь только веселится на вечеринках со своими друзьями, я для него как мать.
-Ну, дайте ему небольшой совет, пожалуйста, сделайте мне паспорт, а затем возьмите отпуск.
-Я собираюсь отдать вам ваш паспорт, потому что я так хочу, и никто другой, вот он, - она подала мне бумаги, мой старый паспорт, фотографию и ушла через «черный» ход. Воздух был по-испански горяч от всего этого абсурда, я задумался, Кто был более сумасшедшим - шведка с тележкой в пиццерии или та, что только что маячила у меня перед глазами?
Я шел по улице с изысканными домами конца девятнадцатого века, увенчанными коронами рождественской падубы, на лестнице у входа были видны великолепные деревянные ворота, а толщина льда уменьшалась по мере ее спуска. Я осторожно шел, делая по пути несколько фотографий.
И тут маленькая малиновка последовала за мной, как будто ее увлекла наивная интуиция, возможно, какая-то догадка, она следовал за мной, медленно переходя от одного тротуара к другому, я попытался сфотографировать ее, но она полетела в конец улицы, я пробежал за ней, но без успеха, и пространство внезапно открылось, обнаружилось, что я был у ворот парка Вигеланд.
Я был несколько взволнован, после неожиданного преследования мой пульс ускорился, Это было странное чувство, я пересек вход, стал наблюдать за бронзовыми статуями, символизирующими разные моменты жизни, они, казалось, двигались и приглашали меня участвовать в прекрасном танце, они словно двигали ногами и руками, поворачивали свои зеленые обнаженные тела, и когда я приблизился к мосту, слабая музыка ласкала мои уши, ветер начал дуть мягко и начали падать новые хлопья снега.
Донеслось пение хора мальчиков, как будто я уже узнал мелодию, но не знал, что это было? Как это было возможно? Где я был на самом деле? Снег становился все обильнее, я огляделся и замолчал, старая шведка в шерстяном пальто пиццерии удалялась, таща свою телегу через мост, я вдруг вытащил открытку из кармана, вот она, маленькая догадка моей маленькой малиновки! Да, вот он наш подарок, в этот уникальный, именно этот момент! Я снова читал и перечитывал эти загадочные шведские слова, звучавшие в унисон с голосами мальчиков ...
Vem kan segla förutan vind
Vem kan ro utan åror
vem kan skiljas från vännen sin
utan att fälla tårar?
Окончание следует...