На первый взгляд произведение Уильямса может показаться лишь грустной историей о филологе-неудачнике. О малодушном и крайне терпеливом персонаже. Всё содержание книги - мрачный пересказ ординарных событий из жизни среднестатистического человека — родился, учился, женился, расплодился, умер. Весь сюжет Стоунер просто живёт, жизнь просто идёт.
Первую половину книги тонус покорности главного героя вызывал настолько сильное раздражение, что очень долго хотелось стукнуть его чем-нибудь, а потом я просто стала ждать, когда он покончит с собой, ну или умрёт от горя. Но герой нетороплив, а его слабость и безразличие, ставшие образом жизни, в конце концов логичным образом приносят несчастье окружающим. И эти заложники стойкости человека, смирившегося с судьбой, тоже не сопротивляются, а покорно ждут, когда и их жизнь подойдёт к концу. Таким образом, сюжет наполняется кучей несчастных людей, к которым почему-то не испытываешь никакого сентиментального сострадания. Даже наоборот - безотрадное разнообразие всевозможных неудач вызывает некий азарт предвкушения, ведь только в изощрённости их новых несчастий есть хоть какая-то интрига.
И всё же, несмотря на монотонность интонаций пересказа различных несправедливостей, эта тихая драма не оставляет в покое. Как это работает -непонятно - но оторваться невозможно. Наверное потому, что разгадать тайну возникновения столь безуспешной жизни героя не так-то просто. Стоунер не похож ни на одного из классических литературных «терпил» — ни на чеховского Дымова из «Попрыгуньи», ни на набоковского Кречмара. Здесь автор предлагает читателю под микроскопом рассмотреть жизнь одинокого интеллектуала, живущего без любви. И, казалось бы, всё дело в нём, в его нерешительности и нескончаемом терпении. Но когда начинаешь понимать, что абсолютно все персонажи в этой книге будто вышли из одного учреждения для душевнобольных, становится ясно, что не мог один маленький малодушный человек заварить уныние такого масштаба.
Разгадка успеха этого произведения, возможно, таится уже в читательском фидбеке. Среди отзывов можно встретить немало формулировок типа: «О, узнал себя в Стоунере» или «Стоунер — это я» и т.д. И вот загадочная трагедия индивидуальности превращается в заурядную драму о среднем классе.
Тот самый пресловутый «средний класс», который с переменным успехом силятся найти у нас в стране, на Западе давно подверг свой образ жизни максимальной роботизации. Не в смысле внедрения чипов и потребления высокотехнологичных IT-продуктов - речь скорее про зацикленную последовательной действий в повседневности.
Трагедия – элитарный жанр, а для среднего класса нет таких удовольствий душевного поиска и приключений. Средний класс придумал страховать здоровье от несчастных случаев и болезней, изобрел курорты. Он хорошо регулирует свои аффекты и дорожит стабильностью. Коллективный Стоунер лучше будет и дальше безмолвно терпеть свою жизнь вполсилы , чем попытается рискнуть и что-то изменить.
Но дадим слово автору:
«Иной раз, когда его дочь, словно переходя бесцельно из одной комнаты в другую, приезжала к ним в Колумбию, он переживал очень сильное, едва выносимое чувство утраты... Они разговорились той ночью, как старые друзья. Стоунеру мало-помалу стало ясно, что она сказала правду, что она почти счастлива в своем отчаянии; что она будет и дальше тихо проживать дни, понемножку увеличивая дозы, что год за годом она будет постепенно притуплять свои чувства, чтобы не ощущать небытия, которым стала ее жизнь. Он был рад, что у неё есть хотя бы это; он был рад, что она пьет».