Эдгар По
Ворон
Перевод Айдара Хусаинова
Темной ночи посредине думал я в своей гордыне
О явленьях, что вмещало время, что давно прошло,
И почти что засыпая, вдруг услышал я звучанье,
Словно кто-то так печально стукнул в дверь или в окно.
«Это просто некий путник, - прошептал я,- все равно!
- Путник. То-то и оно!»
Ах, когда бы все иначе! Я декабрь все помню мрачный,
На полу в углях горящих все от демонов темно.
Я все ждал — настанет утро, но напрасна эта мудрость—
В книгах только безрассудство, не вернут они Лено,
Ту, что ангелы назвали светлым именем - Лено,
Здесь она с тех пор— оно.
И с тех пор движенье шторы я встречал с горящим взором,
С жутким ужасом,с которым прежде не был я знаком.
И чтоб с сердца сбросить бремя, повторяю я все время:
- Это просто путник бродит возле комнаты давно,
- Запоздалый путник бродит возле комнаты давно.
Путник, больше никого.
Вскоре взял себя я в руки, будто я не слышу звуки,
«Сэр!»,- сказал я,- «Или мэдам, я молюсь о вас тепло.
Но я спал так безмятежно,что не слышал, как вы нежно,
Как вы нежно постучали в дверь мою или в окно.
Все равно б я не услышал!»— тут я дверь открыл и вышел.
Ночь и больше никого.
В темноту свой взгляд вперяя, я смотрел не понимая,
В смертном страхе представляя то, что смертным не дано.
Но в спокойствии глубоком тишина шуршала звонко,
И тогда сказал я только слово шепотом —«Лено?»
Все шептал я, повторяло эхо мне в ответ: «Лено».
Слово—больше ничего.
Снова в дверь вошёл я смело, но душа моя горела.
Снова звук я тот услышал,но сильней, чем было до.
«Ладно», - я подумал, - «Ладно, видно там с окном накладка,
Что же думать мне превратно, гляну— будет решено,
Сразу сердце успокою, только будет решено,
Ветер— больше ничего».
Распахнул окно я споро, вдруг —движенье,крыльев шорох,
Входит гордый древний ворон, словно время не прошло.
Он прошёл и не заметил, ни препятствия не встретил,
Он уселся словно леди или там какой—то лорд,
Словно так и было надо, он воссел на бюст Паллады,
Сел - и больше ничего.
Он так важно развернулся, что я даже улыбнулся.
Словно самый древний ужас превратился вдруг в ничто.
« Ты как будто прямо с плахи, но не чувствую я страха», —
Так сказал я,— «Но все знаки про кошмар твердят ночной.
Там скажи мне имя, ворон,имя в царствии Плутона!»
Буркнул ворон: «Ничего».
Изумился я ответу, пусть в ответе смысла нету,
Но его сказала птица, птица с чёрной головой!
Кто же с этим согласится, чтоб беседовала птица.
С ним беседовала птица прямо в комнате пустой,
Чтобы птица говорила прямо в комнате пустой,
Повторяя: «Ничего».
Только ворон, сидя гордо, говорил одно лишь твёрдо,
Словно в этом мире горнем слово было лишь одно.
Об ином и не твердил он и крылом не шевелил он,
Но когда я громко крикнул: «Как ушли друзья его,
Так и он умчится утром, как надежд мои тепло!».
Тут он молвил: «Ничего».
Тут я замер поражённый словом, вновь произнесенным.
«Несомненно, это слово», - я сказал, - «Обретено
От хозяина другого, что сражён своей Бедою,
Так что всю его Надежду подточило безнадежно
Погребальной мрачной песней, что звучит почти что нежно,
Это слово «Ничего».
Все же ворон тенью зыбкой вызывал во мне улыбку,
Сел я прямо перед дверью разобраться от и до—
И на бархате, на кресле стал я связывать уместно
Фантастические вести из далёких из времён -
Чтобы значило, чтоб птица издавала словно стон
Это слово «Ничего».
Так сидел я и гадал я, но ни звука не издал я,
Птица жгла меня глазами, глядя в душу как в окно.
Пусть мне было неспокойно, голова моя достойно
Возлежала на подушке, освещённой глубоко,
Но ее с подушки этой, освещённой глубоко,
Не поднимет ничего.
Я лежал и мне все мнилось, словно запах от кадила
Серафима, что незримо мимо вдруг прошёл легко.
«Бедолага!» - закричал я,- «Бог узнал твои печали,
И послал тебя утешить память о твоей Лено,
Так вдохни ее неспешно и забудь свою Лено!»
Молвил ворон «Ничего».
«Кто ты, птица или дьявол»,- крикнул я, впадая в ярость,
Искусить меня явился или бурей занесло?
Смутным ужасом — и все же поскорей скажи одно—
О бальзаме в Галааде— только это лишь одно!»
Ворон буркнул: «Ничего».
«Ах ты, птица или дьявол», - закричал я, весь изъязвлен,-
«Ради неба что над над нами или там над нами бог,
Утоли мои печали, там, в Эдеме изначальном
Встречу ль я как обещали ту, по имени Лено?
Ту, что ангелы назвали светлым именем Лено?»
Буркнул ворон: «Ничего».
- «Пусть же это слово значит»,- закричал я, - «не иначе,
Как прощанье! Убирайся в ночь, где ждёт тебя Плутон!
Убирайся с моей двери,я ни в чем тебе не верю,
Эти перья как поверья забери скорей с собой.
Пусть я буду одиноким, лишь бы только не с тобой!»
Ворон каркнул «Ничего».
Так сидит тот чёрный ворон, так сидит своим дозором,
Бюст Паллады по-над дверью захватив собой давно,
И глаза его сверкают, словно демон видит тайну,
Свет от лампы разливает тень по комнате пустой,
Что ж душе моей печальной в этой комнате пустой
Остается? Ничего!