В «авторитетном», апеллирующем к давно почившим духовным авторитетам с тщательно отредактированной биографией дискурсе важен не буквальный смысл формул, но сам факт их воспроизведения в проповедях и другой христианской пропаганде. Единственное или главное требование к христианской проповеди, чтобы она была похожа на все предыдущие речи так называемых «святых отцов». Исповедание веры это как подключение к единому и общему для всех смысловому полю, в котором происходит своего рода «нормализация дискурса». Дальше каждый в церкви волен делать всё что угодно. Кому нравится жесткое самоограничение и упование будущих благ, кому участвовать в экуменических молитвах и претерпевать «гонения» от лжебратий. Верующим от мазохистов до «высокодуховных» интеллектуалов в целом довольно комфортно в церкви. Бахтин называл это «вненаходимостью». Вненаходимость это когда формальное участие в жизни какой-либо системы (в нашем случае РПЦ) даёт санкцию на многообразие способов жизни, которые система не способна даже заметить, не говоря о том, чтобы их контролировать. РПЦ уже не производит зомби, но даёт ложное ощущение единого смыслового пространства вселенной. Несмотря на внешнюю убеждённость — продукт самопрограммирования келейных молитв и штудий или коллективного программирования церковного богослужения, каждый православный в глубине души прекрасно осознаёт, что это ощущение единого православного поля вселенной — фейк. Но в условиях пост правды ( обстоятельства формирования общественного мнения, при которых факты менее значимы, чем эмоциональное отношение и субъективность ) фейк живёт своей жизнью и становится феноменом бытия. В православном поле есть большое количество сверхэмоциональных историй задающих тон пастве. Несмотря на явные опровержения и доказательства вымышленности этих историй, в них продолжают и будут продолжать верить, поскольку в эмоциональном возбуждении вся суть этих историй, а логика и разоблачения только мешают. Разоблачители превращаются в негативных абьюзеров, когда как сами лжецы позитивны и добры к своей аудитории и дают ей то, что ей нужно. Вымышленная история обладает своей собственной достоверностью — если в неё кто-то верит. Через эту веру она и объективизируется. Таким образом вера является определённо самым творческим началом в человеке и человечестве в целом. Поэтому власти держат народ в состоянии постоянного изумления и войны фейков, где правда как таковая не является субъектом, но лишь неким разоблачающим, снимающим субъектность фактором. Правда в этом отношении кислота уничтожающая эмоциональность и сухой всеразрушающий ветер небытия. Основание правды смерть. Жизнь же это путешествие от одного воздушного замка к другому.