Мы, бульдоги, отличаемся дерзостью, упрямством и неким, я бы сказал, нахальством. И если тому, кто нас приютил, не удалось изначально взять под контроль природное упрямство, то он будет иметь дело и с дерзостью, и с нахальством одновременно, а также сталкиваться с проблемами как дома, так и вне его. Потому как каждый из нас, бульдогов, стремится установить свои правила в семье, а не подчиняться чужим. Это должен зарубить себе на носу каждый берущий в дом маленького, трогательного, пухлопопого, но все-таки бульдога!
Это так, между нами.
Помнится, обещал поведать, как повлияла Наимудрейшая на мой неуемный нрав. Для этого придется немного подробнее остановиться на «переломанном» периоде. Не особо хочется вспоминать о нем, но раз пошел откровенный разговор, слушайте и не перебивайте.
Обосновавшись на новом месте, избавляться от старых привычек не собирался. Даже не подозревал, что они «вредные», поскольку ни одна собака ничего не разъясняла. Бездумно безобразничал и своевольничал, не подозревая, что могу причинить боль или обидеть.
К примеру, догадываетесь ли вы, как важны для пожилой собаки любимые игрушки и как трепетно она относится к родному замусоленному лежаку?
Не уверен!
А я… Я отбирал у Феи эти игрушки без особой на то надобности и частенько «ангажировал» ее огромное ложе. Забавно было наблюдать, как немолодая особа, кряхтя, ложится рядышком на холодный пол и терпеливо ожидает, пока нахальный «квартирант», то есть я, нежится на ее перине. На моей-то лежанке Фее не скомпоноваться, хотя пару раз собака тщетно пыталась это сделать, видимо в укор мне. Если впихивалась попа, остальные части тела расползались по полу. То же происходило, если укладывалась на матрасик ее мудрая голова: всё остальное несуразно ютилось рядом. Цирк и только! Я долго смеялся! Жаль, никто не запечатлел эту «картину маслом»!
А что я творил после прогулок!
Вернувшись домой, вихрем носился по коврам-диванам, разнося грязь и поднимая градус недовольства проживающих тут господ-Хозяев, честно заслужив наказание: по возвращении с променада (до мытья лап) мой поводок привязывался к входной двери. Со мной вместе, разумеется!
Фея же неизменно садилась у ванной комнаты без напоминания и сдерживающих средств. Про нее могли забыть и на час, и на два (шучу, конечно!). Собака сидела, как монумент, терпеливо ожидая водных процедур. Немыслимо!
Пролетел всего лишь месячишко, и однажды я (сам не понимая почему) не ринулся по комнатам, как ошпаренный, а покорно уселся рядом с Рыжей, хотя все внутри меня возмущалось и вопило: «Вперед, пацан, на баррикады!». Но я ничего не мог с собой поделать. Тупо сидел и ждал. На что Фея одобрительно выдохнула: «Молодца-ааа!».
А на самих прогулках?
На прогулках пытался «строить» всех и каждого, отчего отношения с местными ребятами долго не складывались. Привык подчинять, привык, чтоб подчинялись (памятуя желторотых молодоженов). Но отчего-то ни один местный стаффорд, добер или курцхаар не пожелал «строиться» и вставать под мое знамя, что приводило в бешенство. «Крышу» сносило напрочь, и тогда, начхав на их зубы и килограммы, провоцировал драку. Провоцировать-то провоцировал, но драться не собирался. Куда мне, сирому? За все отдувалась старушка Фея. Я же, спрятавшись за ее спину, громко и нецензурно высказывал все, что думал о тутошних порядках и кобелях, в частности, что только подливало масла в огонь.
Но однажды Феи рядом не оказалось, и «Акелла промахнулся». Бездумно, с лаем набросился на незнакомого кобеля, раз в 5 превышающего меня в размере, а тот, недолго думая, схватил мое тщедушное тельце, тряханул им, как погремушкой, и выплюнул в кусты. Боль приползла не сразу. Поначалу приковыляли досада и обида. А потом – врачи, уколы и долгая реабилитация. Ходить учился заново. На прогулки выносился на руках, как падишах. Фея же не отходила ни на шаг, став моим ангелом-хранителем.
Пока лежал, много мыслей рождалось в бесшабашной голове. За что? Это я уже осознал, клятвенно пообещав себе изжить живущего во мне «царька», и попытаться хотя бы немного походить на ту особу, что отвечала добром на все мои злые выходки.
Мысли пришли в порядок. Я стал выздоравливать. Теперь мы с Рыжей были «не разлей вода»: и играли вместе, и лежали рядышком, и я более не пытался оттеснить ее в сторону, встречая родителей с работы. Да-да! Господа-Хозяева стали и моими родителями – «МамойПапой»! Наконец, я научился угадывать их желания, но что более трогало сердце - я научился любить.
Итог всего выше изложенного запомните и запишите:
В дом, где живет припеваючи спокойной размеренной жизнью возрастная, умудренная жизнью собака, непременно нужно взять юного разгильдяя, типа меня! И ей веселее, и мне есть чем заняться, пока «народ в поле». Взрослая собака будет служить примером для подражания, направляя в нужное русло взрывной темперамент щена, а «юный разгильдяй» со временем перестанет быть таковым, глядя на светские манеры и подражая им. Нам друг без друга - никак!
Или так: если имеется желание завести еще одного четвероного питомца, сделайте это не после ухода старого друга, а в тот период, когда у вашей собаки еще имеются силы для воспитания юного нахала!
Теперь все!
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШ КАНАЛ! ВСЁ САМОЕ ИНТЕРЕСНОЕ О ВАШИХ ПИТОМЦАХ!