Начало 20 века. Дочь еврейского промышленника Риа Мунк заканчивает жизнь самоубийством. Её мать, Аранка, хочет увековечить память о дочери в посмертном портрете и заказывает его Густаву Климту. Два первых варианта отвергает, Климт начинает третий, но неожиданно — инсульт, пневмония, художник скоропостижно умирает. Портрет остается законченным (начало здесь).
После похорон Аранка приходит в опустевшую мастерскую (обнаженные нимфы разлетелись по новым пристанищам). На мольбертах — недописанные полотна. Она смотрит на потрет дочери и понимает: он ей нужен даже незаконченным. И увозит на свою виллу в Бад-А́усзе.
Все как-то устаканилось. Аранка развелась, её дочери выросли, потянулась неспешная жизнь на вилле. По утрам хозяйка пила кофе, смотрела на портрет Рии и наслаждалась спокойной жизнью. А потом грянул фашизм. Напомню, Мунки были евреями. В 41ом Аранку арестовали и отправили в концлагерь, там она и скончалась. Ей было 78 лет.
За опустевшей виллой присматривал пожилой управляющий. Давайте представим, что он был с седой бородой и в зеленой шляпе. Ему перестали платить (оно и понятно), поэтому возникло предложение взять в качестве оплаты портрет Рии Мунк. Управляющий пришел на виллу с внуком, поглядел на портрет и... не взял. Какая ценность в этих каракулях? Картина не дописана, толку с нее не будет.
А вот нацисты были гораздо прагматичнее. Они не только убивали евреев, но и изымали любое более-менее ценное имущество. Всё распродавалось, Третьему рейху нужны были деньги. Но с искусством — особые отношения. Гитлер был художником, боготворил старых мастеров, сжигал авангард, а то, что между, расползалась по рукам особо приближенных. Так и случилось с портретом Рии Мунк: его изъяли и он попал в руки Хильдебранда Гурлитта, искусствоведа и арт-дилера, который работал на фашистов.
Чтобы вы понимали: оборот произведений искусства был настолько огромный, что требовались специальные люди, которые занимались оценкой, покупкой (за бесценок), продажей, распределением картин, скульптур, керамики, ювелирных украшений... Это были тысячи и тысячи единиц произведений искусства.
Кто-то должен был организовывать торги, искать покупателей, собирать выставки и показательно сжигать «дегенеративное искусство» (Шагал, Матисс, Пикассо — многие картины сгинули в кострах той инквизиции). А еще Гитлер бредил идеей создать свой — лучший из лучших — Музей фюрера с шедеврами старых мастеров: Рембранд, Тициан, да Винчи...
Так вот, одним из специалистов, которые занимались этой работой, и был Хильдебранд Гурлитт.
А потом война закончилась. Союзные войска находили и разгребали килотонны картин, складированных в шахтах, церквях, замках по всей Германии и Австрии. Работы из частных коллекций, вроде портрета Рии Мунк, старались вернуть законным владельцам, но возвращать, как правило, было уже некому. Поэтому культурные ценности рассосались по европейским музеям. Гурлитт же сообщил, что его личная коллекция погибла под бомбежками. На этом всё и затихло.
И вот в 2010 году при штатной проверке поезда на границе между Швейцарией и Германией у одного дедули — по фамилии Гурлитт — обнаруживают 9000 евро наличными. Дедуля не на шутку разнервничался, на вопросы отвечал путано и вообще выглядел испуганным, поэтому было принято решение (ну так, на всякий случай) пробить имя старичка по налоговой базе. Тут-то и обнаружился сюрприз номер раз.
О котором — завтра. Да, я подлый блогер, кромсаю истории на маленькие кусочки, но все вкусное нужно смаковать. Строго по чуть-чуть. С вас лайк, с меня продолжение. А чтобы его не пропустить, просто подпишитесь на канал.
Автор Анастасия Сосновская
