Автор: А. Красик
— Нет, так работать решительно невозможно! Я прекращаю оперировать в Москве, да и вообще в России. — профессор Преображенский подёргал себя за воинственно встопорщенный ус и нервно закурил. — Это же чёрт знает что такое! Оптимизация у них, понимаешь ли!.. Хорошо, пусть… я не возражаю… Раз демократия — не надо бесплатной медицины. Но объединить мою клинику с 65-ой и 112-ой городскими больницами, одна из которых — кожно-венерологическая! Это ведь что-то неслыханное, голубчик.
Павел Андреич Чичиков рассеяно покивал. По его мнению, трагедия гениального профессора была отнюдь не самой крупной проблемой демократии, добравшейся, наконец, и до Малого Мира литературных героев. Например, как прикажете ему, Чичикову, устраиваться при новых властях? Куда ни плюнь — в своего брата попадёшь, в прохиндея. Это Павел Андреич поначалу думал, что за цветистыми названиями «либерал», «демократ» и прочия стоят какие-то особенные люди. А потом пригляделся получше — ба! — людишки-то всё свои, чичиковской породы. Один другого в плутовстве перещеголять норовит, да в плутовстве такого масштаба, что скупка мёртвых душ милым анекдотом покажется. Как тут прикажите устраиваться, когда самому распоследнему «демократу» в подмётки не годишься? Чего стоит одна их афера с капремонтом! Подумать только: законодательно брать деньги на ремонт, который произойдёт через множество лет! А приватизация 90-х? Ничего не скажешь — хваты. Таким пыль в глаза не пустишь, потому как сами горазды…
— Университеты вот тоже объединяют… институты… — робко встрял в беседу второй булгаковский профессор, Владимир Ипатьевич Персиков. И продолжил, уже увереннее. — Меня намедни объединили с Лесозаготовительным техникумом. Лесозаготовительным! Так, видите ли, бюджетнее… Какое отношение имеет лесозаготовка к голым гадам, я вас спрашиваю? А, Филипп Филиппович? Не знаете. Вот и я тоже… А люди, каковы сделались люди, почтенный Филипп Филиппович! Их словно поместили под мой луч, будь он трижды неладен! Давят друг друга за место под солнцем с утроенной активностью, идут по головам, рвут зубами безо всякого стеснения… Это теперь называется «рынок». Знаем, в своё время проходили с вульгарными жабами. Место в луче отвоюют самые лучшие, и эти лучшие будут ужасны. Безжалостные, агрессивные особи вдесятеро крупнее своих собратьев… Нет, это, поистине, что-то кошмарное. Я снимаю с себя всякую ответственность за «рыночный эксперимент» — пускай дальше этим занимается Рокк. Его товарищи по разуму — Горбачёв, Ельцин, Гайдар и остальная шайка — уже сделали изрядный задел, и каких «цыпляток» выведут их последователи — судить не берусь. Мой профиль — это голые гады, а наши гады, изволите видеть, уже отлично устроили свои рыльца в пуху и посему голыми называться никак не могут.
Двое профессоров и плут тоскливо вздохнули в три голоса, и этот общий вздох гулко раскатился по страницам Междукнижья. А чуть поодаль шла не менее оживлённая беседа других персонажей, совместно переживающих демократические новшества в своих произведениях.
— Вот вам и «второй сон»… Николай Гаврилыч, какое счастье, что вы не дожили до всего этого! — Вера Павловна достала платочек и промокнула свои прекрасные чёрные глаза. Да, действительно хорошо, что Чернышевский не дожил. Иначе конструкция социальных иллюзий всенепременно рухнула бы, погребя под собой своего строителя. — Я уже не говорю о том, что вместо превращения пустыни в цветущий сад они превращают в пустыню российские недра и леса. Не говорю, что в нашу швейную мастерскую рэкетиры захаживают чуть ли не каждый выходной, потому что без «крыши» в демократическом рыночном обществе существовать не положено. Но сливки! Даже приличных сливок к чаю в магазинах не осталось! «Молочный продукт из порошка», да консерванты, да красители… Я положительно скоро сойду с ума!
Госпожу Лопухову-Кирсанову приобнял за плечи хмурый Павка Корчагин — дитя более позднего произведения, тоже на социальную тему.
— Товарищ Вера, не переживайте. Они за всё поплатятся. Их свергнет трудовой народ. Такое уже было и снова будет — вот увидите.
— Обязательно. — кивнул канатоходец Тибул, герой знаменитой детской книжки Юрия Олеши. — У нас вот тоже был олигархат. Три Толстяка правили абсолютно в манере этих самых демократов. Тоже забрали у людей весь хлеб и всё железо, жирели, приказывали своей гвардии стрелять в недовольных властью… Но терпение у трудового люда не бесконечное. Власть воров свергнут, и страна расцветёт, как никогда.
— «Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придётся ни мне, ни тебе…»- мрачно подытожил разговор троих революционеров герой некрасовского стихотворения «Железная дорога». Революционеры с таким положением дел молчаливо согласились — им было не привыкать.
Впрочем, новшества демократии встретили не только резкую критику, но и отклик в некоторых особо чутких сердцах. Чуть поодаль от недовольных собралась группа симпатизантов нового общественного устройства.
— Какие потрясающие кривые зеркала дала нам демократическая власть! — первый министр Нушрок, крючконосый злодей из книжки «Королевства кривых зеркал», в хищной радости сгрёб пальцами воздух. — Их зеркала с прекрасной аббревиатурой СМИ дают поистине неограниченную власть над людьми! Они умеют отразить чиновного толстосума-мошенника благотворителем, тупицу-короля — героем, а казнь кучки взбунтовавшихся от голода зеркальщиков — подавлением опасного мятежа! И подданные поверят этому отражению, обязательно поверят! Ещё и навязанное СМИ мнение будут старательно выдавать за своё. Это же просто восхитительно!
— Разумеется, восхитительно. — подпольный миллионер Корейко, даровитый счетовод и спекулянт, вышедший из-под пера Ильфа и Петрова, энергично потёр ладони. — Я больше могу не прятать своих миллионов, а купить всё живое и неживое в радиусе множества километров. На днях вот купил дворец и место в Государственной Думе, а вчера — неприступную Зосю Синицкую. Как выяснилось, быть госпожой Корейко намного приятнее, если господин Корейко — олигарх, а не счетовод… А что до спекуляции лекарствами в Гражданскую войну и прочих бизнес-ходов — небольшой отступной господам из Следственного Комитета, и я вновь беспорочный человек с кристально чистой репутацией. Да… Удобная власть. Славная власть. Нечего и говорить.
— Ох, батюшко мой, верно сказываешь. — согласно покивала Алёна Ивановна, печально известная старуха- процентщица из «Преступления и наказания». — Бизьнясь процветает. Особливо у нас, у процентщиков. Такое времечко пошло, что не токмо студенты, а каждый пятый от жизни рыночной в разорение приходит… А куды деться, ежели в кармане, окромя дули, ничегошеньки нету? К нам идут, голубчики, вещи закладывают. Бывает, мелочёвку, а случается, что и квартиры-машины разные. Или ентот берут, как его, лешего… кредит. — Старуха смачно чмокнула губами, произнося вслух это аппетитное слово. — Только всё одно — кредит ли, епотека или иная другая штука — все в конце через них без порток остаются. А барыш-то нам идёт.
Нушрок с Александром Ивановичем согласно покивали — старуха была права.
Вообще в этот погожий осенний денёк на просторах Междукнижья собралось никак не менее десяти сотен подобных компаний, обсуждающих наступившую в Малом Мире Демократию. Герои новелл и повестей, романов и рассказов, принадлежащие фантазии писателей российских и зарубежных, современных и не очень, на разные лады делились друг с дружкой мнениями о важном происшествии в своей общей книжной жизни. Делились в старомодных гостиных а-ля Анна Павловна Шерер, в «англицких клубах», простеньких квартирах и других соответствующих местах — в зависимости от личных предпочтений. Одни утверждали, что так называемая «современная рыночная демократия» — зло, потому что является всего лишь ширмой, за которой обделывают свои грязные делишки плуты всех мастей. Другие утверждали, что добро — по той же причине.
… И только один человек во всём Междукнижье не встал на сторону ни одного из противоборствующих лагерей, на которые расколола Малый Мир Демократия. Он не горевал о привнесённых ею новых порядках, равно как и не восхищался хищными радостями, которые теперь сделались доступны любому оборотистому подлецу. Бедный сумасшедший идальго Дон Кихот Ламанчский сидел на камне возле самого края Междукнижья, тоскливо обхватив голову руками. Рядом с ним стоял верный Санчо Панса, придерживая под уздцы своего серого ослика и тощенькую клячу господина.
— Университеты объединяют, сливок нет, ЖКХ непомерные… Высокочтимые доньи и доны, ведь это не самое ужасное несчастье, о нет! Знаешь, мой добрый Санчо, что самое ужасное в новых порядках? Не здесь, у нас, а там — в Большом Мире? Самое ужасное, что молодёжь перестала читать книги! Начитанный человек новым донам-демократам не нужен — ведь через чтение книг он легко увидит их истинное лицо… Разглядит под маской Великого Президента интригана дона Рэбу, под Честным Предпринимателем — хитрого дона Чичикова, а под Справедливым Руководителем Банков — донью-процентщицу, алчную и злую старуху Алёну Ивановну. Перестанет верить их лживым обещаниям, работать для их кармана и еле-еле сводить концы с концами, пока доны набивают сундуки золотом. Он научится думать! Думать сам, а не повторять навязанное ему мнение, будто попугай на плече пиратского капитана. Вслед за художественной литературой, рождающей мечтание, пойдёт научная, рождающая знание. Этот человек вычитает, где именно его обманывают и как бороться с несправедливыми порядками… А там и конец новым донам с их коваными сундуками, с их непомерной алчностью драконов! Выступят новые рыцари, мой добрый Санчо, выступят в поход за свою страну и проткнут драконье брюхо тысячами копей! Как же доны-демократы могут допустить подобное? Вот и делают из молодых юношей и девиц бессловесный скот, вроде твоего ослика, способный только искать кормушку с овсом и рассматривать потешные картинки на экранах механических машин. А мы, герои книг… Если так продолжится, мы скоро будем совсем забыты, опыт наш — не перенят, уроки наши — не выучены. Вот о чём надо печалиться, дорогой Санчо, а не о демократических неурядицах в нашем книжном мире.
Но кроме верного Санчо Пансы и клячи с осликом пламенный монолог Дона Кихота никто из обитателей Междукнижья не услышал. Да и если бы услышали — что толку? Слова бедного сумасшедшего идальго все равно никогда не воспринимали всерьёз…
Больше актуальной информации на официальном сайте партии РОТ ФРОНТ