Куда девать свободное время после закрытия бизнеса? Ответ на этот вопрос Андрей нашел в увлечении фотографией. Правда, теперь у него может возникнуть другая проблема – куда девать все эти фотографии?
Я закрыл свой ювелирный бизнес потому, что меня обворовывали. Нагло, системно и беспринципно. Причем я-то изначально строил бизнес как некий социальный проект – чтобы не только деньги зарабатывать, но и людям помогать. Люди не оценили. И я ничего не мог с этим поделать, потому что государство не дало мне эффективных механизмов борьбы с воровством на производстве, вернее, борьбы порядка с хаосом. Порядок – это когда человек родился и несет с собой всю жизнь необходимость соблюдения правил. Один раз нарушил – пожурили. Второй раз – наказали. Третий – все, извини, ты выпадаешь из общества и навсегда лишен возможности найти нормальную работу, перемещаться в другие страны, получать кредиты, и вся твоя жизнь превращается в тяжкий труд борьбы за выживание и доказывание того, что ты исправился. При этом нужные механизмы прописаны в Уголовном кодексе, но я в глазах правоохранительных органов – эксплуататор, капиталист, а мои работники – пролетариат, угнетенные. Короче, разочаровался я и устал. Магазины были проданы, производство просто закрыл.
И вот решил я чем-то себя занять, чем-то интересным и полезным.Причем чем-то, что могу делать сам, своими руками. Купил оборудование, фотоаппарат и приступил к съемке остатков ювелирных изделий. Оборудование и камеру я мог позволить себе любые совершенно. Много мною было прочитано и обдумано. При выборе техники мелочей и случайностей быть не должно. У меня есть еще увлечения: сноуборд и кайтинг, – поэтому камера должна быть, кроме всего, еще скорострельная и неубиваемая. Так у меня и появился мой 1D m4 и студийное оборудование. И я освоил съемку предметки. Научился делать бестеневые снимки. Экспериментировал с короткой вспышкой и длинной выдержкой, параллельно распродавая изделия через интернет. Так, освоив технику, я стал снимать не только ювелирные изделия, но и другие предметы.
Первый опыт репортажной съемки я получил на гей-параде в Майями.Мы с моей будущей женой пошли на пляж и простояли на жаре около трех часов, пока мимо нас ехало, шагало и ревело модной диджеевской музыкой это шествие. Происходящее меня так удивило и возмутило, что я решил выразить свои эмоции через фотографии – сходил за фотоаппаратом и начал снимать. И в этот момент я был гомофобом. Вокруг меня стояли дети, нормальные люди, чья вина состояла исключительно в том, что в это субботнее утро они оказались в неудачном месте – на всем протяжении Ocean drive стояла полиция, и на пляж было просто невозможно пройти. То есть у людей, которые собрались на пляж, просто не было выбора – они были вынуждены «любоваться» парадом.
Я вполне современный и толерантный. Но я считаю, что ты можешь иметь какую угодно ориентацию у себя дома, но как только ты вышел на улицу, окружающим тебя людям совершенно не обязательно знать, как именно ты занимаешься сексом. Нельзя жестко навязывать свои пристрастия и ориентацию всем окружающим, как это происходит во время публичных мероприятий. В этом вопросе я солидарен с нашим государством, запретившим на законодательном уровне гей-пропаганду.
Я в 2008-м сошел с ума. На сноуборде прыгал весной в Пасху, ну и упал сильно, порвал ротаторную мышцу в плече и позвоночник повредил. Все б ничего, травма не страшная, но я спать не мог, совсем, три месяца. И попал я в состояние, которое йоги называют нирваной, – это такое чувство, когда ты все время чувствуешь себя, весь окружающий мир, каждый свой нерв и орган и в то же время понимаешь процессы, которые в мире происходят, во Вселенной. Как солнце светит, что космос не пустой. Я решил, что мне нужно людям обо всем об этом рассказать, и был сильно удивлен, обнаружив, что это никому не нужно. И тогда я стал познавать то, что во мне. Попытался увидеть себя. И религиозные храмы стали одним из мест, где я всегда стараюсь побывать, там присутствуют эмоции людей. Мне это интересно. Но я пришел к одному выводу: чем беднее страна, чем хуже в ней живут люди, тем храмы богаче.
В какой-то момент своей жизни я начал снимать быстродвигающиеся объекты. Это очень трудно, ты должен представлять, где будет находиться объект в момент съемки. Но и, конечно же, должно быть соответствующее оборудование. Сначала птицы, животные, затем спортивные состязания – гимнастика, хоккей.
Когда я увлекался съемкой птиц, то, конечно, поехал в Мекку всех орнитологов – на Галапагосские острова. И разочаровался: бегал, снимал крабов, ящеров, птиц и в какой-то момент понял, что точно то же, только лучше, я смог бы снять и на 36-м причале в Сан-Франциско, причем там все животные еще и прекрасно уживаются с людьми, в отличие от Галапагосов.
Потом я долгое время снимал выступления гимнасток. Мне было интересно наблюдать на спортивных состязаниях не только за тем, что делают спортсмены, какие сумасшедшие вещи они вытворяют.
Мне было интересно наблюдать за зрителями, за их эмоциями. Появлялось желание снять улыбки, глаза детей, болеющих за своих подруг и друзей, зафиксировать переживания тренеров, вложивших всю душу в своих подопечных, эмоции родителей.
Для родителей это тяжело – воспитывать спортсменов. Очень хорошие фото получились в результате.
Андрей Попов