За годы войны советские женщины освоили помимо медицинских более 20 военных специальностей
Имен советских женщин почти нет на памятниках и мемориалах Второй мировой войны. Родные редко ищут их могилы — погибшие не успели стать женами и матерями. Рабочие, военнопленные, вольнонаемные, врачи, санитарки, связистки, разведчицы: из 80 тысяч погибших и захороненных в Австрии советских граждан около тысячи — женщины.
Текст: Юлия Эггер, фото автора
В мировой военной истории нет примеров такого массового участия женщин в боевых действиях, как во время Великой Отечественной войны в Красной армии. Нет примеров и такого массового участия женщин в добровольческом движении, каким оно было в СССР. И это притом, что в СССР в начале войны на фронт призывались в основном женщины от 18 до 29 лет, имеющие специальные военно-технические, военно-медицинские и ветеринарные специальности, на иждивении которых не было детей и нетрудоспособных родителей. Но на фронт шли и десятки тысяч женщин-добровольцев.
Они служили в Красной армии, Военно-морском флоте, в войсках НКВД, в тыловых частях и в учреждениях, большинство — в смешанных формированиях, вместе с мужчинами. За годы войны советские женщины освоили помимо медицинских более 20 военных специальностей. Они были летчицами, танкистами, саперами, минерами, снайперами, артиллеристами, шоферами, регулировщицами, связистками, разведчицами, топографами, пехотинцами.
Историки до сих пор спорят о том, сколько женщин принимало непосредственное участие в боевых действиях на фронтах Великой Отечественной. По разным данным, вместе с мужчинами сражались от 800 тысяч до миллиона женщин. По сведениям архива Мобилизационного управления ГОМУ Генштаба, на 1 января 1945 года в Красной армии, без учета Военно-морского флота, находились 463 503 женщины-военнослужащие, из них 318 980 — в боевых частях.
Один из первых приказов Минобороны, касающихся женщин, вышел в августе 1942 года. Он предписывал взамен табачного довольствия ежемесячно выдавать некурящим женщинам по 200 граммов шоколада или 300 граммов конфет. До этого документа было подписано несколько приказов об укомплектовании авиаполков женщинами и о замене женщинами мужчин-военнослужащих отдельных специальностей в тыловых войсковых частях, в ВВС и войсках связи. Специальная форма для женщин-военнослужащих начальствующего и нестроевого состава была введена в августе 1941 года, а через год появился новый комплект женской формы для всех женщин-военнослужащих. Но до 1943 года женщины на фронтах, как правило, предпочитали носить мужскую форму.
До 1944 года специального учета по гендерному признаку на фронте не велось. Только 14 февраля 1944 года "Наставлением по учету личного состава Красной армии (в военное время)" было предписано помимо фамилии, имени и отчества, номера военно-учетной специальности и других данных писать слово "женщина". Число женщин-военнослужащих в воинском подразделении указывалось с этого времени в знаменателе, что означало: "в том числе женщин". Погибших на фронтах и умерших в госпиталях женщин особым образом не подсчитывали и хоронили так же, как мужчин: офицеров — в отдельных могилах, рядовых — в братских или одиночных, в зависимости от ситуации. Тем не менее, если это было возможно, женщин все-таки старались погребать отдельно.
На сохранившихся могильных камнях в Австрии женских имен в разы меньше, чем их было на момент окончания войны: при перезахоронении многих из них переносили в новые братские безымянные могилы. Из 80 тысяч советских граждан, погибших во время Второй мировой войны и похороненных в Австрии, около тысячи — женщины, но памятников с их именами — не более сотни. "Женские могилы" в Австрии можно условно разделить на три группы. Самая многочисленная из них — могилы пленных и угнанных на принудительные работы советских женщин, девушек и девочек. На втором месте — захоронения женщин, погибших в боях, на третьем — могилы женщин, умерших и погибших в первое послевоенное десятилетие.
"УМЕР ОТ РАН"
Среди донесений о потерях, составленных во время войны в Австрии, нет ни одного, в котором женщины были бы отмечены каким-то особенным образом. В графе "причина смерти" чаще всего написано бесполое "умер от ран" или "погиб".
Старшина медицинской службы Мария Алексеевна Бочарова за три года войны была ранена трижды и трижды возвращалась в строй. В 1944-м 20-летнюю девушку наградили медалью "За боевые заслуги". Четвертое ранение, полученное в Австрии в 1945-м, стало смертельным. Ее похоронили на гражданском кладбище поселка Ласзее в отдельной могиле рядом с пятью боевыми товарищами-мужчинами. Сразу после окончания войны останки бойцов были эксгумированы. Документы, проливающие свет на это перезахоронение, не найдены пока ни в австрийских, ни в российских архивах. Имени погибшей и ее однополчан нет ни на одном надгробном камне.
На могиле Марии Шишкиной в городке Нойленгбахе всегда горит свеча или лежат цветы. На этом огромном советском воинском кладбище почти две сотни братских и индивидуальных могил. Женское имя на надгробном камне одно: "Красноармеец М. Шишкина. Погибла в апреле 1945″. Она прошла всю войну, выжила, спасала раненых солдат в страшных боях в Венгрии. Смерть настигла ее в самом конце войны: она погибла от снайперской пули. Мария не дожила до Дня Победы всего пять дней.
Напротив здания австрийского парламента в самом центре Вены с 1945 по 1956 год рядом с могилами мужчин находилась единственная женская. В ней была погребена гвардии капитан медицинской службы Амина Галяевна Хамитова. Она подорвалась на мине в конце апреля 1945 года, уже после того, как Вена была взята. Кладбище в сквере у парламента организовали наспех уже в мае 1945 года, затем дважды перестраивали. Это захоронение должно было стать вечным напоминанием о том, кто и какой ценой вернул Австрии свободу и независимость. В октябре 1956 года мемориал перенесли на Центральное кладбище австрийской столицы. В Книги Памяти Татарстана есть имя погибшей и похороненной в Австрии Амины Галяевны Хамитовой.
ЛАГЕРЬ "ЖЕНСКИЙ"
В материалах Нюрнбергского процесса цитируется приказ, действовавший на протяжении всей войны: расстреливать всех "комиссаров, которых можно узнать по советской звезде на рукаве, и русских женщин в форме".
Только в 1944-м, когда руководство вермахта серьезно засомневалось в победе, не только гражданских, но и советских военнопленных женщин стали отправлять в концлагеря.
До осени 1944 года в немногих концлагерях мужчины и женщины находились на одной территории. Полной противоположностью были лагеря смерти, в которых чаще всего не было раздельных мужских и женских бараков — прибывших в лагерь зачастую уничтожали уже через несколько часов. Немногим удавалось остаться в живых несколько дней. С конца войны вплоть до 70-х годов прошлого века об австрийском концлагере Маутхаузен говорили исключительно как о мужском лагере. На самом деле у лагеря было пять женских филиалов. Тысячи заключенных женщин увозили оттуда в Равенсбрюк и Освенцим. Перед самым освобождением, 3 мая 1945 года, в Маутхаузене находилось 64 800 мужчин, 1734 женщины и около 15 тысяч не внесенных в списки арестантов. В общей сложности за все годы существования лагеря в нем было зарегистрировано около 10 тысяч женщин разных национальностей. Первые женщины отмечены в книгах прибытия Маутхаузена только в сентябре 1944 года. Но несколькими годами ранее в книге умерших уже были сотни женских имен. Точное число советских женщин, как и женщин из других стран, прошедших через систему лагерей Маутхаузен, никогда не будет подсчитано.
Доподлинно известны лишь некоторые цифры и факты. 5 октября 1943 года в Маутхаузен прибыло около тысячи мужчин и 187 женщин из Днепропетровска. Все они значились в документах как "политические заключенные". Старшей из них был 71 год, в лагерь вместе с этой женщиной доставили и ее 22-летнюю внучку. Самой младшей из интернированных из Днепропетровска было 15 лет. Женщины оставались в лагере всего 12 дней, а затем были отправлены в Освенцим II Биркенау. Австрийский историк Андрес Баумгартен в книге о женщинах лагеря Маутхаузен описывает один из эпизодов, происшедших за этот короткий срок. Автор цитирует шесть записок украинки, адресованных Хансу — заключенному, работающему в крематории лагеря и имеющего доступ к бараку, где временно находились женщины. В первой записке 22-летняя Ванда Л. пишет: "Дорогой мужчина! Я не знаю, как Вас зовут, но позвольте поблагодарить вас за все". В следующих письмах пленная рассказывает о том, что в Днепропетровске она работала ассистенткой в больнице и просит о дружбе. 13 октября украинка пишет самое эмоциональное письмо. В нем она говорит о том, что человеческие инстинкты существуют, несмотря ни на что, но не надеется на то, что отношения с Хансом когда-нибудь станут реальностью. Ванда мечтает остаться в лагере рядом с Хансом и работать по медицинской специальности, но понимает, что это вряд ли возможно. Девушка обещает при случае прислать свое фото, о котором просил Ханс. В письме, написанном на следующий день, девушка благодарит за дружбу, извиняется за то, что остается холодной с ним в присутствии других заключенных, и предполагает, что это предпоследнее письмо. Днем позже она пишет в Маутхаузене последние несколько слов: "Мой дорогой Ханс, это мое последнее письмо. Я прошу, думайте обо мне всегда. Я буду всегда писать. До свидания, мой любимый. Большой привет. Ванда". Вместе с другими женщинами Ванду отправят в Биркенау. Больше о ее судьбе ничего не известно. Хансу удастся сделать почти невозможное: за три дня до освобождения лагеря, 2 мая 1945 года, работающие в крематории были расстреляны, но нескольким удалось спрятаться и избежать уничтожения. Среди них был и Ханс.
С января 1945 года в австрийский лагерь Маутхаузен прибыло более 7 тысяч женщин и сотни детей. Гитлеровцы начали массовое истребление людей, скрывая следы преступлений.
РАБОТА И СМЕРТЬ
На территории бывшей Австрии с самого начала Великой Отечественной находились тысячи женщин из СССР, угнанных на принудительные работы.
Труд советских женщин, большинство которых интернированы в Австрию с Украины, из России и Белоруссии, использовался на военных предприятиях по производству техники и обмундирования, на строительстве транспортных магистралей по всей Австрии. Большинство из них погибло при налетах авиации армий союзников и СССР: именно промышленные объекты и железнодорожные узлы были мишенями для бомбардировщиков.
11 декабря 1944 года на австрийский город Тульн и пригороды, где работали в том числе женщины, угнанные из СССР, было сброшено более двух сотен бомб. Через несколько дней фашисты устроили пышные похороны погибших при налете: на центральной площади города выставили десятки гробов с телами погибших, произносили речи, торжественно везли гробы на кладбище. Церемония была тщательно продумана: пропагандистское мероприятие должно было пройти по высшему разряду.
Всех погибших в этот день гражданских — мужчин, женщин, детей — независимо от статуса и национальности похоронили на местном кладбище в братской могиле. На мраморной доске кладбища Тульна на немецком языке высечены и имена советских женщин. Среди них — украинки Ольга Михайлюк и ее 3-летняя дочь Нина.
Самая крупная могила, в которой погребены угнанные из СССР 92 женщины (включая 24 девочки), находится в населенном пункте Штрассхоф. Это место в нескольких километрах от Вены было перевалочным пунктом для советских, угнанных в неволю. Из Штрассхофа прибывших распределяли на работу в разные места Австрии. В 1943–1944 годах пленных везли сюда целыми семьями: навсегда остались в австрийской земле 95-летняя белоруска Прасковья и умершая через пять суток после рождения Машенька, 18-летняя россиянка Надя и 15-летняя украинка Наталья...
ДОЛЯ РАЗВЕДЧИЦ
В сентябре 1943 года в полицейские управления образованной после аншлюса федеральной земли Верхний Дунай поступило секретное письмо об отправке из Москвы на оккупированные территории советских разведчиков. В документе их называют "вражеские агенты". В письме рассказывается, что 19-летняя Елена Грабовская по кличке Ина заброшена в район польского Люблина и должна была прибыть к себе на родину во Львов, а следы отправленных вместе с ней мужчины и двух женщин, имена которых неизвестны, обнаружены в Варшаве. "Для себя и двух женщин мужчина купил билеты на поезд, следующий в Рейх", — говорится в сообщении. Документ предписывает установить слежку за родными Грабовской и быть внимательными при появлении незнакомцев. В австрийских архивах пока не найдено ни одного документа о дальнейшей судьбе этих агентов.
Единственная расследованная на данный момент "шпионская" история времен Второй мировой была раскрыта еще в июне 1945 года, когда в братской могиле возле города Граца были обнаружены тела 142 человек, среди которых — две советские женщины. В начале апреля 1945 года советские войска уже воевали на территории Австрии, но в Остмарке еще существовал концлагерь Маутхаузен и его филиалы, а в 200 километрах от линии фронта, в Граце, фашисты сотнями расстреливали венгерских евреев, австрийцев — участников движения Сопротивления, восточных рабочих, военнопленных и советских агентов. Массовые расстрелы на территории казармы CC, в которую единовременно доставили 150 человек, начались 2 апреля и завершились 18 апреля 1945 года. За 16 дней было убито около 200 человек. Несколько десятков расстрелянных были спешно похоронены в воронке, появившейся на территории казармы во время мартовской бомбардировки города. Когда яма была переполнена, приняли решение отвозить тела на полигон Фелиферхоф на окраине города, где уже несколько лет проводились массовые расстрелы. Там же похоронили двух советских агентов — женщин-парашютисток: 20-летних Ольгу Куликову и Зою Богомян. Могилу присыпали хворостом и утрамбовали гусеницами танка.
Уже через 10 дней после капитуляции Германии в присутствии советских офицеров и судебно-медицинских экспертов началась эксгумация. Работы шли несколько дней. Погибших перезахоронили в братской могиле на Центральном кладбище Граца.
По документам из открытых источников, разведчицы Ольга, уроженка Ворошиловграда (ныне Луганск), и Зоя, место рождения которой неизвестно, до сих пор числятся пропавшими без вести.
ОДНАЖДЫ И НАВСЕГДА
Анна Николаевна Кудрявцева ушла на фронт добровольцем в самом начале войны. За четыре года она спасла сотни жизней. В описаниях подвигов санитарного инструктора Анны, которые составлялись в разные годы войны перед представлением к наградам, указано, что санинструктор вынесла с поля боя 86 бойцов. Последний документ о награждении датирован 8 апреля 1945-го. Гвардии старшина санитарный инструктор 1004-го самоходного артиллерийского полка 207-й артиллерийской бригады Анна Николаевна Кудрявцева награждена орденом Отечественной войны 1-й степени. Всего за пять дней она эвакуировала с поля боя 14 офицеров, сержантов и солдат.
Но этот приказ вышел спустя пять дней после того, как Анна погибла. На подступах к Вене 3 апреля 1945 года 27-летняя Анна Кудрявцева, ее возлюбленный — командир батареи и еще несколько офицеров попали в окружение. "Их потом нашли убитыми, со следами пыток. Особенно издевались над девушкой", — рассказывала однополчанка Анны Кудрявцевой, военный врач Татьяна Борисовна Бакланова. Она вспоминала погибшую боевую подругу до конца жизни.
Красноармейцы, погибшие в том бою, покоятся сейчас в городке Химберге в 30 километрах от Вены. Имени Анны Кудрявцевой нет на могильном камне. Документы о гибели однополчан матери до сих пор разыскивает дочь Татьяны Борисовны Баклановой, Луана Николаевна. Австрия всегда была для ее семьи особенной страной: здесь началась история любви родителей Луаны — старших лейтенантов танкиста Николая Бакланова и начальника санитарной службы полка Татьяны. "Нам ведь было тяжелее, чем мужчинам. Бойцы и офицеры это понимали и относились к нам с большим уважением. Несмотря ни на что, они были невероятными оптимистами! О смерти никто из них и не думал — все верили, что останутся живы. Бывало, едешь с ними на танке, а они шутят, смеются. Им очень нравилось, что я еду вместе с ними, были уверены: доктор рядом, значит, поможет. Один солдат преподнес мне колечко. Другие дарили то букетик цветов, то насыпали ягодок в ладошки", — рассказывала о событиях апреля 1945-го Татьяна Борисовна Бакланова.
Николай Бакланов впервые обратил внимание на Татьяну еще на железнодорожной станции в Румынии. "Я увидел стройную девушку в форме и хромовых сапожках на каблучках. На груди — медаль "За боевые заслуги". Как я узнал позже, она получила ее за Курскую дугу", — вспоминал Николай Михайлович. От сослуживца Николай узнал имя девушки, но тут поезд тронулся, увозя Татьяну. Вторая встреча произошла тоже случайно. Николай попал к Татьяне как пациент — медицинская сестра почему-то направила лейтенанта именно в ту палатку, где работала доктор Татьяна Борисовна. Но им суждено было быть рядом всего несколько минут.
А потом была Вена. Татьяна Борисовна вспоминала, что за неделю боев в столице она видела только боль, кровь и ужас... "Как-то солдат подарил мне шелковое оранжевое одеяло. А через несколько минут началась бомбежка. Не знаю почему, я укрылась тем одеялом и лежала под ним, едва дыша. Когда все закончилось, я скинула одеяло. Оно было изорвано осколками. В тот день погибло 11 человек", — рассказывала Татьяна Борисовна.
13 апреля Вена была освобождена. "Я помню площадь, вокруг которой стояли танки. Кто-то играл вальс, танцевали девушки, наши девушки, а потом стали подходить и венцы", — рассказывал Николай Михайлович. Судьбоносная встреча Татьяны и Николая состоялась в местечке Грюнербаум, недалеко от Вены. В один из весенних дней полк собрали на награждение. "Народу было полно, все расселись по лавкам. И только рядом с Татьяной было свободное место",— вспоминал танкист. Его он и занял. Однажды и навсегда.
После награждения был праздничный вечер. Кто-то притащил старый патефон. Нашлась и единственная пластинка: красивое старое танго на немецком языке. Единственное, что можно было разобрать, — это женское имя Луана, которое много раз повторялось в песне. На танго "Луана" Николай и пригласил Татьяну. Молодой офицер тогда решил для себя: если у нас будет дочка, назову ее Луаной. Свадьбы не было — приказом по полку там же, в Австрии, их объявили мужем и женой. Ни марша Мендельсона, ни фаты, ни застолья, зато море цветов и подарок — трофейная пластинка 1934 года фирмы Polydor с танго "Луана".
В 1946 году у Татьяны Борисовны и Николая Михайловича родился сын, а через два года появилась на свет дочка. И Николай Михайлович назвал ее Луаной.
Теперь она хранит семейные реликвии, самая дорогая из них — старая треснувшая пластинка.
Сейчас Луана Николаевна восстанавливает историю батареи, погибшей 3 апреля 1945 года недалеко от Химберга, и помогает австрийским поисковикам искать родственников погибших и захороненных в Австрии красноармейцев.