Автор: Женя Богданова
Запись из дневника юного художника Вениамина Филина:
Сегодня подумал, что я потерян. В кои-то веки нашёл Музу, но ради неё пожертвовал искусством! Как парадоксально!
Я встретил кое-кого. Девушку, совершенно не из тех, с кем знаком. Я увидел в ней Музу. Она пришла в наш колледж учиться архитектуре, а у меня уже выпускные экзамены на носу. Не передать, как я стеснялся предложить ей быть натурщицей! Было неудобно, но мне дико хотелось воплотить её красоту на холсте.
Так я узнал от других людей, что её зовут Лиля. Как же ей подходит это имя! В своих фантазиях я зову её «Лили». Эта милая девушка похожа на только что раскрывшийся бутон. Её портрет предстал в воображении: золотистые кудри аккуратно ложатся на нежно-розовые плечи, смущённый румянец украшает лицо, глаза, полные морской пучины, смотрят вдаль. Она в лиловом платье, а вокруг цветы, которые тянутся лепестками к её ласковым и мягким ножкам... Боже, я почувствовал себя на небесах! Но тут же с них свалился от её случайного взгляда. Я убежал, как стыдливый мальчишка...
И вот настал тот день, когда я подошёл. Правда, не обошлось без моих сокурсников, которые завязали разговор. Моей радости не было предела! Лили согласилась встретиться. Встретиться этим же вечером...
Последовало нетерпеливое ожидание той самой минуты, когда она придёт. Моя мастерская была готова. Услышав долгожданный стук, я буквально взлетел и распахнул скрипучую дверь.
— Здравствуйте, — наклонив голову вниз, сказала восемнадцатилетняя девушка.
— Привет, Лиля! Проходи! — оживлённо произнёс я. — Ой, забыл представиться — Вениамин. Учусь на живописца.
Лили неловко улыбнулась.
— Слушай, не стесняйся. Понимаю, я могу показаться стеснительным… но я хочу, чтобы ты мне помогла. Я учусь на последнем курсе… и мне нужно потренироваться в портрете. Поэтому, я решил нарисовать тебя.
— Только поэтому?
Я на неё взглянул. Боже, как ослепительна чистота её глаз! Промолчав в смущении, я подошёл к мольберту и предложил ей сесть подле меня. Она присела на край стула. Скорректировав её позу, я начал делать наброски. Мой карандаш без труда ложился на бумагу, вырисовывая её лицо. Я был поражён моему дикому вдохновению, но стал замечать лёгкое недоумение моей натурщицы. Видимо, ей был непонятен блеск моих глаз.
Спустя полчаса Лили сказала, что ей пора. Боже, какая грусть меня охватила! Как же не хотелось её отпускать! Но я старался этого не показывать и спросил, сможет ли она прийти завтра. Лили согласилась.
Так понеслись мои короткие, но счастливые вечера. Я был окрылён вдохновением. Постепенно она расслабилась. Разговаривала со мной, спрашивала о том, почему я пошёл на художника, и рассказывала о себе.
Однажды, когда я занимался прорисовкой глаз, Лили спросила:
— Вениамин, ты правда хочешь быть живописцем?
Я удивился.
— Ну да… я же не зря учусь.
— Но ведь это искусство устарело…
— В каком смысле?
— Теперь люди творят на компьютерах. Сейчас востребованы больше дизайнеры, нежели классические живописцы. Даже архитекторы рисуют чертежи на компьютерах...
— Лили (я осмелился назвать её так), нас тоже учат рисовать в программах. Но я бы не хотел связывать жизнь с компьютером. В наше время технологии позволяют многое, но я искренне считаю, что они не могут передать то, что хочу я.
— А что именно?
— Живость. Вот, смотри. На пыльной стене висит портрет. Посмотришь на него, и человек оживает.
Она замолчала, задумчиво посмотрела в сторону.
— Ты понимаешь меня, Лили?
Лили опустила глаза.
— Нет! Не выходи из образа! — сощуриваясь, сказал я.
С того момента что-то изменилось. С каждым днём я всё меньше видел ту живость, кротость, спокойствие. Всё то, что хотел запечатлеть в ней. Лили будто окаменела, но на холсте получалась живее и живее! Парадокс!
Настало время последних штрихов. Она не приходила. Прошло десять минут, пятнадцать, сорок. Попытки дозвониться оказались тщетными. Я схватил портрет, выбежал на улицу. Через час борьбы с вьюгой ноги донесли меня до заветного дома.
Дверь квартиры открыла её мама. Я успокоился, когда узнал, что Лили дома. Крепко обняв мою бесценную девушку, я спросил, почему она не пришла. Её пустые глаза смотрели куда-то сквозь. Слёзы жгли её алые щёки. Нет, не может быть!
— Веня, это ты? Я... я тебя не вижу, — с дрожью в голосе сказала она.
Я ахнул, увидев, как поблёкли её зрачки. Не веря, я беспорядочно бросал взгляд то на портрет, то на Лили. Мне показалось, что девушка, взирающая на меня с картины, моргнула. Как такое возможно?! На моём портрете она была живой!
— Ты видишь? Портрет моргает!
— Нет, я ничего не вижу, Веня! Ни-че-го! — крик отчаяния вылился из её груди.
Я вытащил перочинный нож и с яростью набросился на холст.
Лили закрыла лицо руками:
— Зачем ты уничтожаешь своё творение?! Ты столько над ним трудился!
Раскромсав портрет на части, я её обнял и, отдышавшись, прошептал:
— Зачем он нужен, если ты не увидишь...
После этой истории я долго не мог оправиться. Причина слепоты Лили так и осталась тайной, но я решил, что обязан ей помогать. Пока что я зарабатываю шаржами и портретами прохожих. И каждый вечер гуляю с ней по улице и рассказываю, сколько нам осталось накопить.
— Скоро ты будешь видеть, как прежде, даже лучше, — всё время говорю я.
На что она как-то раз ответила:
— Я уже вижу, что ты наделен благородным сердцем. Спасибо, Веня, я верю.
Хотите читать рассказы Жени? Заходите в паблик : Дети кукурузы
