Что может быть романтичнее города у самого моря? Только любовные истории, случившиеся в нём. Нет, мы не имеем в виду мимолётные курортные романы на крымских берегах, где чувствам помогает раскрыться тёплое Чёрное море. Мы расскажем вам истории о настоящей любви в дореволюционном Владивостоке, где возлюбленным строили особняки, влечение рождало вальсы, а смерть оказывалась лучше разлуки.
Дочь купца и любовь в разлуке
В 1865 году во Владивосток из Нидерландов прибыл купец первой гильдии, чтобы наладить дела собственного бизнеса. Зарабатывал он себе на жизнь тем, что перевозил грузы по рекам Амур и Шилка. И вот теперь деятельный коммерсант рискнул обосноваться в молодом быстро строящемся городе. Со временем он принял российское гражданство и полюбил этот край всей душой, стараясь своей деятельностью принести ему как можно больше пользы. Вот и вышло, что местный живописный полуостров в Амурском заливе стал носить его имя. Там же он построил лесопильный завод, там же и произошла почти твин-пиксовая история. А звали того купца Джеймс Корнелиус Де-Фриз.
В прибыльное хозяйство Де-Фриза входила не только лесопилка. Приезжий иностранец завёл также молочную ферму и стал регулярно снабжать жителей города молоком, сливками, творогом и другими продуктами. Сама торговая лавка находилась во Владивостоке на улице Светланской, на том самом месте, где сейчас стоит всем известный ГУМ. Поскольку всё это находилось далеко от фермы, то по приказу купца была выложена коса от самого полуострова до города. По ней и доставлялись продукты. И было всё у Де-Фриза хорошо: работа, приносившая деньги, два дома, жена, дети. Пока однажды не произошла в его жизни страшная трагедия.
Были у купца две дочери: Эмма, старшая, и Катарина. И вот однажды повстречала юная Эмма простого рыбака-браконьера и полюбила его всем сердцем. Конечно, не такого жениха для дочери представлял себе зажиточный отец. Да и отправил он неподходящего суженного в рекруты, подальше от влюблённых глаз старшей дочурки, что по тем временам означало 25 лет воинской службы. Зря старались близкие утешить несчастную девушку, её юное пылкое сердце не смогло пережить горькую разлуку. Бедная Эмма утопилась, бросившись в море с обрыва.
Долго горевал безутешный отец о смерти своей любимой дочери. Чтобы навсегда сохранить о ней память, он посадил на возвышенности полуострова липовую аллею, ведущую до самого кургана, где была похоронена Эмма.
Что произошло с Де-Фризом после всех этих печальных событий – точно неизвестно. По сведениям некоторых историков, в 1897 году он в спешке распродал всё своё имущество и уехал в Америку, где зажил новой жизнью. Другие же утверждают, что купец умер в 1881 году, а через два года скончалась его жена Елизавета. Младшая же дочь Катарина продала владивостокские земли отца и вернулась на его родину, где удачно вышла замуж за мельника. Впрочем, это уже совсем другая история. А вот печальная аллея сохранилась до наших дней, и до сих пор старожилы показывают грустную могилу несчастной девушки.
Городовой врач Владивостока и таинственный особняк
В 1893 году во Владивосток на службу был направлен выпускник санкт-петербургской Императорской Военно-медицинской академии врач Павел Станиславович Тенчинский. На новом месте ему предстояло стать старшим врачом военного лазарета и городской больницы, а также городовым врачом.
На протяжении следующих десяти лет доктор Тенчинский усердно трудился ради здоровья горожан. Он первый организовал во Владивостоке школу медсестёр, а деревянные корпуса городской больницы при нём были заменены тремя кирпичными зданиями.
В 1910 году по загадочным причинам Павел Станиславович принял решение покинуть Владивосток и уехал работать сельским врачом в богом забытое село Хабаровского края. Через два года врач скончался в Санкт-Петербурге в возрасте 62 лет, похоронили его там же, на Северном кладбище. Сложно вообще сказать, что это был за человек. Сведений о нём осталось мало, а записей в документах – ещё меньше. Говорят, он интересовался традиционной медициной сахалинский айнов и других народностей Дальнего Востока. Сохранилась его переписка со многими деятелями Владивостока и Санкт-Петербурга. Однако самая интересная история, связанная с именем приезжего доктора, относится вовсе не к медицинской области.
Долгое время на улице Суйфунской пустовал участок земли. Тогда в 1896 году городские власти решили его продать, дабы новые владельцы хоть как-то его обустроили. Были проведены торги, после которых у земли появились три хозяина. Одним из них и оказался наш доктор. На приобретённом участке он построил двухэтажную спаренную кирпичную постройку за 1,5 тысячи рублей. Внутри дом был украшен лепниной, а на крыше красовалась башенка. Но вовсе не эти мелочи привлекли внимание историков. На втором этаже врач приказал обустроить просторную комнату, похожую на домашний театр: у одной из стен находился помост.
Такой необычный интерьер объяснялся тем, что этот дом Тенчинский построил для своей дамы сердца – одной балерины. История этой женщины до сих пор остаётся загадкой: неизвестно, кем именно она была и откуда, и куда пропала после уезда возлюбленного из города. Однако говорят, что после окончания гражданской войны таинственная балерина вновь приезжала во Владивосток. Очень она хотела вернуться в свой старый дом, ей срочно нужно было найти что-то на чердаке. Возможно, это были украшения, а, может, дорогие сердцу письма – никто не знает. Всё равно её не пустили даже на порог.
В этой истории много загадок: почему дом прослужил своим хозяев только 10 лет, какие обстоятельства вынудили уважаемого врача продать особняк и в спешке покинуть Владивосток, и кем же всё-таки была его возлюбленная? Никаких сведений не сохранилось, а улица Суйфунская давно стала носить фамилию Уборевича. Только тот самый кирпичный особняк до сих пор стоит на своём месте и имеет номер 36.
Макс Кюсс и "Амурские волны"
Многим горожанам, особенно старшего поколения, знакомо имя еврейского музыканта и композитора Макса Кюсса, служившего в начале прошлого века в 3-ем Восточно-Сибирском стрелковом полку, расквартированном во Владивостоке. Этот военный дирижёр написал несколько произведений, однако самым известным стал его вальс «Амурские волны». В середине XX века вальс даже заслужил право называться своеобразным музыкальным символом Дальнего Востока. Постепенно музыка добралась до Китая и Японии, где её тоже очень полюбили. И вряд ли, кто-то знает, какую трогательную сентиментальную легенду имеет этот вальс.
Однажды в город из Петербурга был прислан новый командир. Им оказался герой русско-японской войны полковник Кирилленко. Во Владивосток он прибыл не один, с ним вместе приехала его молодая красавица-жена Вера Яковлевна. На новом месте интеллигентная семейная пара быстро обзавелась друзьями. Они любили устраивать музыкальные вечера, на которых присутствовали сослуживцы Кирилленко, другие офицеры и просвещённая молодёжь города. Душой всех встреч неизменно оставалась очаровательная Вера Яковлевна.
На той же улице, в доме по соседству, жил с женой, сыном и дочерью Макс Кюсс. И, конечно, он тоже частенько бывал в гостях у приезжего командира. В его жену музыкант влюбился с первого же взгляда. Только шансов, что страстное увлечение окажется взаимным, у несчастного дирижёра не было совсем. Вера Яковлевна по-настоящему любила своего мужа и всю жизнь оставалась верной и преданной только ему. Всё же Кюсс решил попытать своё счастье и объяснился Вере в любви. Естественно, он получил отказ.
Безответное чувство оставило в сердце композитора глубокий след. Не сумев совладать со своими эмоциями, в 1903 году он написал вальс и посвятил его Вере. Новое произведение Кюсс назвал «Амурские волны», имея в виду, возможно, не только дальневосточную реку, но и свою безнадёжную любовь. Все мы знаем, что бога любви в древнеримской мифологии звали Амуром, как бы приторно-сентиментально всё это ни звучало. Одно из изданий «Амурских волн» и других вальсов с посвящениями Кюсс лично подарил Вере Яковлевне.
Остаётся только догадываться, как складывались отношения между героями дальше, и как на всё это отреагировал вообще муж Кирилленко. Известно только, что с началом Первой мировой войны Макс Кюсс был отправлен в качестве капельмейстера на фронт. Он покинул Владивосток и женщину, вдохновившую его на написание вальса. Больше Веру Яковлевну в своей жизни он никогда так и не увидел. И только на обложке нотного альбома с «Амурскими волнами», который в те времена хорошо раскупался, красовался её маленький профиль.
Текст: Анфиса Николаевна