Найти в Дзене
мама анархия

Детская больница. Часть 3.Ужасная история соседки по палате

Итак, мы в больнице с диагнозом левосторонняя верхнедолевая пневмония, сыну 6,5 месяцев. Как мы впервые оказались в больнице я писала здесь.

Как мы снова загремели туда же, сыну поставили пневмонию и т.д. написано тут.

По подозрению на контакт с корью, из опасения эпидемии нас переводят в инфекционное отделение, в индивидуальный бокс. На самом деле он оказался не таким уж индивидуальным: в палате вместе с нами оказалась еще одна мама с ребенком.

У этого перевода были несомненные плюсы: прямо к нашему боксу прилагался индивидуальный санузел с туалетом и ванной. Вход был прямо с улицы, но после того, как нас запустили, дверь заперли. Из больницы врачи заходили через фильтрационное пространство, где была раковина, халат, раствор для стерилизации рук. Лекарства и еду ставили в специальный шкаф, доступ к которому был из коридора и из палаты. В общем, были приняты все меры, чтобы больные не разносили заразу по больнице.

так выглядел наш бокс. справа за дверями - санузел
так выглядел наш бокс. справа за дверями - санузел

Но в этом отделении посещения были запрещены, можно было только передачи передавать. Благо палата была на первом этаже - мы открывали окно и общались с нашими посетителями.

Здесь у нас появился новый лечащий врач, нам начали проводить физиотерапию: массаж и и прогревание, специальный аппарат привозили прямо в палату.Часто приходили молодые врачи ординаторы, а лечащий врач - даже не каждый день. Небулайзер, соответственно, тоже был прямо в палате, мы спокойно ингалировались трижды в день.

Теперь о соседке: я ее заприметила еще, кажется, в наш первый визит в больницу, потому что она была очень молодая, а мальчик ее был чуть постарше моего. Естественно, за неделю мы познакомились и я узнала ее историю. Ребенка она родила в 16 лет от сожителя своей матери. Мать ей не верила, но в итоге, видимо, ее лишили родительских прав и она уехала на историческую родину, вроде в Таджикистан.

Девушка странно говорила, ее было трудно понять, но из того, что я смогла разобрать,стало ясно, что в детстве она часто убегала из дома, у нее были какие-то травмы головы, из-за чего пострадала память и речь. Об отце ребенка она то говорила, что он продолжает ее преследовать, а то - что она с ним жила, бабушка даже к ней хорошо относилась, в то время как родная мать не кормила и связывала скотчем, почему она, видимо, от нее и сбегала на улицу.

Не за долго до родов она попала из приюта в дом милосердия - семейный приют для детей, переживших насилие. Его создала семейная пара, и теперь они в большом собственном доме вместе с собственными детьми создали такую общину. Им давали крышу над головой, коллектив, уход и воспитание обществом, у каждого были свои обязанности, что-то было строго запрещено. По словам девушки им даже дарили подарки: на новый год все получили планшеты.

Но с другой стороны, с этим как-то не вязалось отсутствие у соседки элементарных гигиенических принадлежностей: вместо прокладок во время критических дней она использовала (!) тряпочки, а подгузник ребенку не меняла по целому дню, а иногда просто не надевала его, из-за чего перестирывала потом без мыла его одежду.

Когда пачка подгузников у них все таки иссякла окончательно, я попросила все таки мужа привезти их, а заодно детский стиральный порошок.

Девушка попросила у меня телефон, чтобы написать кому-то из старших просьбу купить подгузники, своего телефона у не не было, она объясняла это тем, что по нему ее находит отец ребенка и то ли запугивает, то ли угрожает. Написанное сообщение сохранилось в моем телефоне и я его заметила: слова не согласовывались между собой и вообще было трудно понять, о чем речь.

В больнице с малышом она лежала уже не впервые, несколько раз их госпитализировали с бронхитом. К тому же у мальчика порок сердца, его наблюдали каждый вечер и вероятно, после года нужна была операция.

наш бокс, за окном - больничный коридор
наш бокс, за окном - больничный коридор

Пользуясь своим возрастом и авторитетом (мне было тогда 26), я настояла на отключении отопления, отчего воздух стал посвежее, регулярном проветривании и даже открывала форточку на ночь. Вообщем, несмотря на все трудности перевода, договориться все же удалось. Давала даже книжки Комаровского ей почитать, в надежде, что это поможет поменьше болеть ее малышу, а ей стать более самостоятельной и сознательной.

Я выяснила у нее местонахождение ее дома, думала приехать как-нибудь, но так и не собралась. Очень надеюсь, что у них все хорошо! Честно говоря, до этого я думала, что такое бывает только в плохих фильмах, ни разу не сталкивалась с подобным в реальной жизни и была поражена, конечно. Ужасно, что такое происходит, что взрослые люди так поступают с детьми, калечат их судьбы. Хотя для нее малыш стал смыслом жизни, помог ей вырасти самой, она будет долго еще нуждаться в помощи со стороны.

В последней части рассказа о болезни и больнице я напишу, как мы вылечились и выписались. Подписывайтесь и поддержите меня лайком! Спасибо