Сегодня мы публикуем начало повести Любови Ткачёвой, писательницы и администратора нашего паблика "Нетленка". Читайте, ставьте палец вверх, если заинтересовались, совсем скоро выложим продолжение.
Напоминаю, если вы и сами пишите прозу, рецензии, обзоры на книги и фильмы, то стучитесь администраторам нашего сообщества в "ВКОнтакте", обсудим условия публикации.
Оригинал текстов "Скажи мне кто твой друг" по ссылкам https://vk.com/@netlenka_blog-skazhi-mne-kto-tvoi-drug и https://vk.com/@netlenka_blog-skazhi-mne-kto-tvoi-drug-prodolzhenie
Машина плавно ехала по гладкой, недавно отремонтированной трассе. Монотонное мелькание придорожных столбов убаюкивало, и сидящая на заднем сидении Жанара незаметно погрузилась в сон – солнечный день, голубое небо, они с дочерью едут по незнакомой дороге. По обеим сторонам растут деревья, за которыми раскинулись поля золотистой пшеницы. Тишь, благодать, никаких проблем и страхов, никакой боли. Неожиданно тишину нарушил необычный звук: «цок, цок, цок». Кони? Где-то кони скачут. Жанара стала вертеть головой, ища животных и… проснулась.
Оглядевшись, она сразу почувствовала неладное – со стороны дочери, рядом с машиной, бежала девушка лет двадцати. Она что-то кричала, глядя в окно. Жанара повернула голову − за её окном бежала ещё одна.
− Аида, ты что делаешь? С ума сошла? Останови, там же люди.
− Мам, − сипло закричала дочь, − на скорость посмотри.
Спидометр показывал чудовищную цифру. «Двести? Не может быть, что это?».
Аида гнала, выжимая всё из мотора, но девушки не отставали, дергая за ручки дверей. Жанара в ужасе переводила взгляд с одной на другую − выглядели они так, будто собрались в ночной клуб − яркий макияж, развивающиеся волосы, короткие юбки.
− Мам, ноги! Посмотри на их ноги!
Жанара приблизилась к окну, − это не могло быть реальностью − ноги бегущей были лошадиными, копыта выбивали искры издавая тот самый звук: «цок, цок, цок». Девица с ненавистью глянула прямо в глаза и сильно ударила кулаком по стеклу. Жанара отпрянула, сердце бешено заколотилось в горле, а потом с уханьем упало в пятки.
− Что это? Ма, что это? – вопила дочь.
− Я, я не знаю... Гони, гони!
− Машина на приделе, ещё чуть-чуть, и мы взлетим, − у Аиды от напряжения вздулись жилы на шее, а девицы бежали, и их холодные, искаженные ненавистью лица, жаждали расправы над путниками. Казалось погоня длится вечность, силы были на исходе, ещё несколько минут и наступит конец − или машина улетит в кювет, или Аида просто отпустит педаль, тем самым позволив этим существам растерзать их. Жанара зажмурилась и приготовилась к самому худшему − мгновение, еще, превозмогая страх она открыла глаза…
Машина продолжала плавно ехать по дороге, Аида держала одной рукой за руль, а вторую высунула в открытое окно, ловя ладонью горячий воздух, её длинные обесцвеченные волосы, собранные в хвост высоко на затылке, развивались под властью играющего с ними ветерка. Звучала ритмичная музыка. Кошмар оказался лишь сном.
Показался щит с названием посёлка: «Жадыра». Аида повернула. Жанара бросила испуганный взгляд на трассу − дорога была пустынной, и только раскалённое марево поднималось над асфальтом.
Чёрный мерседес влетел в переулок и резко затормозил возле железного забора с завитушками. Пыль поднялась вверх и медленно стала опускаться на глянцевые бока машины.
− Аида, зачем так резко тормозишь? − Жанара прижала руку к горячему лбу, пытаясь унять пульсирующую боль.
− Прости, − буркнула дочь и вышла из машины.
На улице стояла вечерняя духота, кузнечики разрывали воздух сухим стрекотом, вокруг царили ароматы сельской жизни. Аида застучала кулаком в железные ворота. Подглядывающий всё это время в щель внизу собачий коричневый глаз пропал, а вместо него появились − чёрный влажный нос и ощерившаяся пасть с белыми огромными клыками. Пёс зашёлся в надрывном лае.
Девушка испугано отскочила, пробормотала ругательство, подцепила носком туфли пыль и махнула ею в морду животного. Пёс зафыркал, но через секунду принялся лаять ещё громче.
− Заткнись. Заткнись, скотина, − Аида была в ярости, красивое лицо стало неприятным.
Наконец за воротами послышался женский голос:
− Эй, Карабас, замолчи. Место, кому сказала.
Раздался звон цепи, пёс издал придушенный хрип, что-то брякнуло, собачья истерика прекратилась. Раздался неприятный звук отодвигаемой железной щеколды, и дверь в воротах распахнулась. Из неё, раскрыв руки, вышла улыбающаяся женщина лет шестидесяти:
− Ай, Аида, дочка, − она оглядела Аиду с ног до головы, удивленно остановила взгляд на пшеничных волосах и татуировку на шее − змейку, прячущуюся за ухо.
− Тётя Карлыгаш, здравствуйте, - девушка криво улыбнулась и нехотя позволила заключить себя в объятья.
− А где мама? − отстранив наконец от себя племянницу спросила хозяйка дома.
− В машине. Она плохо себя чувствует.
Аида помогла матери выйти. Жанара была настолько худой что казалось она в один миг переломится и сложится пополам. Глаза старшей сестры наполнились слезами, она протянула к сестрёнке руки, но та отвела их:
− Потом, Карлыгаш, не до обниманий, дай зайти, жарко очень, − Жанара еле стояла.
− Заходите, заходите, − Карлыгаш засуетилась.
− Тётя, мне машину загнать надо.
− Да, да. Сейчас дочка, я ворота открою. Ты пока маме помоги, а я мигом, за ключом сбегаю, − Карлыгаш метнулась, и не успела Аида довести мать до крыльца, ворота уже были раскрыты.
− Вот, давай, я теперь сама, − Карлыгаш подхватила сестрёнку под руку. – Иди.
Аида поставила машину во дворе, и зашла в дом, внутри даже в сильную жару стояла прохлада. Она прислонилась лбом к стене, та приятно пахла известью, кожа немного остыла, вернулась бодрость. Тихо тикали старые ходики на стене в коридоре, в глубине раздавались приглушенные голоса. Аида зашла в кухню. Возле кухонного стола на широком стуле с полукруглой спинкой сидела мать.
− Мам, ты как?
− Что спрашиваешь, не видишь?
Аида отвела чёрные раскосые глаза и сжала губы чтобы не нагрубить в ответ.
− Дочка, кушать хочешь? − засуетилась тётя Карлыгаш.
− Нет, тётя, не хочу.
− Тогда иди в дальнюю комнату, отдохни, − Карлыгаш старалась сгладить напряжение.
Аида глянула на мать, хотела ответить, но передумала и вышла. За последние десять лет она редко бывала в этом доме, но хорошо помнила его – здесь прошло детство, тогда ещё были живы дедушка Марат и бабушка Сауле. Но после их смерти мама практически перестала возить её в посёлок, предпочитая дорогие детские лагеря и заграничные курорты.
Когда племянница закрыла за собой дверь, Карлыгаш с упрёком сказала:
− Ну зачем ты так Жанара?
− Что зачем?
− Грубо.
Жанара отвернулась к окну.
Карлыгаш вздохнула.
− Ты может есть хочешь? Ведь три часа ехали.
− Два.
− Что два?
− Два часа ехали. Аида под сто двадцать гнала.
− Ой бай, − Карлыгаш прикоснулась рукой к губам. − Зачем?
− Дорога хорошая, почему бы не гнать.
− Но, зачем этот риск?
− Карлыгаш, что за вздор? Какой риск? Ты знаешь какая у нас машина?
− Хорошо, хорошо, не волнуйся. Ты мне вот что скажи, что у тебя? Из твоего звонка я ничего не поняла. Ещё совсем недавно ты здорова была.
Пальцы младшей сестры задрожали:
− Что, что. Рак у меня, вот что. В миг, неоткуда. Вчера была здорова, а сегодня, − Жанара махнула рукой, не в силах справится со спазмом, перехватившим горло, и, помолчав, отрывисто сказала, − устала я, отведи в комнату, полежу.
Карлыгаш онемела от услышанной новости, осторожно помогла ей подняться, и, придерживая за локоть, повела в спальню.
Прохладная постель немного успокоила взвинченные нервы, Жанара ничего не хотела обсуждать и неохотно прошептала:
− Иди, не надо меня караулить, не помру.
− Ой, что такое говоришь, − старшая сестра всплеснула руками − Ходжа ата поможет, вот увидишь. Завтра пойдём на могилу, вместе молиться будем.
Ответа не последовало, и Карлыгаш тихо вышла, прикрыв за собой дверь.
***
− Ммм… − вырвался стон из груди, как только закрылась дверь. Пришлось доставать обезболивающее. Рядом на тумбочке стоял стакан с водой, предусмотрительно поставленный сестрой. «Сейчас, ещё чуть-чуть и всё пройдёт», − запив таблетку Жанара снова легла, и, чтобы отвлечься от боли, посмотрела по сторонам. Это была их с Карлыгаш комната, ничего в ней не изменилось − старый ещё бабушкин фанерный шкаф с зеркалом, из которого на неё смотрела исхудавшая бледная женщина с короткой стрижкой и огромными черными глазами, чёрные брови траурными птицами застыли на бледном высоком лбу.
Рядом со шкафом стояла кровать сестры, письменный стол у окна, два стула. Деревянный пол застилался паласом лишь зимой. Всё. Ничего нового, как и остальное в этом доме. Десять лет назад удалось лишь убедить Карлыгаш поставить забор из сетки рабицы, да железные ворота, чтобы можно было загонять свою первую, тогда ещё, машину, правда после смерти родителей приезжать получалось совсем редко.
Вскоре боль начала отпускать, веки отяжелели.
− Здравствуй, дочка.
Жанара резко открыла глаза и огляделась. Возле неё, придвинув стул, сидел старик.
− Отец? - Жанара заморгала. − Отец!
− Слушай дочка и не перебивай, − старик печально вздохнул. – Знаю зачем ты приехала. Хочешь у Ходжи ата здоровья просить. Я уже просил за тебя, Ходжа ата сказал, что болезнь твоя − болезнь не тела, а души, и её излечить куда сложнее. Сколько бы ты не молила, предки не помогут.
− Отец, какая душа? О чем ты? У меня рак, все врачи от меня отказались, даже за границей.
Отец поднял руку приказывая молчать.
− Иди к тому, кого обидела больше всех, только он ещё в силах тебе помочь. На могилы не ходи, ищи помощи у живого, − он встал, с грустью посмотрел на Жанару. − Опасайся тёмных, они за тобой след в след идут, слишком близко ты их подпустила пока в городе жила.
Голова закружилась и в глазах потемнело. Когда головокружение прошло в комнате никого не было. «Привидится же такое, − Жанара нахмурила брови и ударила кулаком по кровати, − ох, отец, да кого я могла обидеть. Меня обижали сильно, а я лишь защищалась. Чужого никогда не брала, всё своим горбом заработала».
Если есть желание, - присылайте свои статьи по теме канала или рецензии (на заинтриговавшее вас кино или книги) на почту osadulin390@yandex.ru, и если оно подойдёт под наш формат, то мы опубликуем текст с указанием на авторство.
Также подписывайтесь на наш телеграм-канал и добавляйтесь в VK-сообщество "Нетленка", там будет больше интересных материалов обо всём понемногу.