Задержав дыхание, Иван вытряхнул пыль из тряпки и снова замотал лицо. Дышать стало немного легче, хотя серное зловоние проникало сквозь любую ткань. Глаза давно привыкли к мраку, едва подсвеченному багровыми всполохами, которые зыбко колыхались на чёрном бархате небес, сотканных из облаков вулканического пепла. Иван глотнул тёплой воды из фляжки, утёр губы, уколов щетиной ладонь, и двинулся дальше. Его путь пролегал среди расколотых валунов и насыпей из хрустящего под ногами пепла.
Внезапно, среди чёрных камней мелькнул тусклый огонёк. Иван моргнул от неожиданности, но светлая точка не пропала – напротив, она стала немного ближе и ярче. Люди! Наконец-то, он их нашёл. Иван ускорил шаг, боясь потерять путеводный огонь. Умело огибая крупные камни, он шёл всё быстрее. В какой-то момент Иван не выдержал и побежал, рискуя поломать ноги, но, когда живое пламя было уже совсем близко, что-то тяжёлое и стремительное ударило его в бок. Иван, задыхаясь от боли, рухнул на корку из пепла. Несмотря на удушье, он попытался встать, чтобы дать отпор обидчику, но быстрая тень обрушилась на него, придавив к земле. Грубая ладонь закрыла Ивану рот, а сиплый шёпот обжёг ухо:
― Куда ты прёшься, придурок? Это же «удильщик».
И тут же пепел стал сползать по склону насыпи, хрустким движением откликаясь на тяжёлые шаги укрытого тьмой чудовища. Из-за огромного валуна выплеснулось пятно красного света. Шёпот снова потревожил горячим от страха дыханием ухо Ивана:
― Ну, вот – тебя ищет. Зажмурь глаза, чтоб блеск его не привлёк. И не шевелись.
Иван послушно зажмурился, доверившись аборигену. Вскоре грузный топот стих, рассыпавшись эхом среди камней. Над ухом Ивана прозвучал вздох облегчения.
― Ушёл. Ты чего, мужик – удильщика никогда не видел? Сейчас ослепил бы тебя светом своей приманки, и поминай, как звали – проглотил бы, как варёного жука.
Иван встал, отряхнул широкие штаны, поправил пояс и задумчиво ответил:
― Нет, у нас таких не видел. У нас вместо удильщиков – кукольники. В полумраке приманивают отростками в виде голой бабы или беззащитного младенца. Но на свету эта фальшивка уже не срабатывает.
Иван вытер руку об одежду и протянул незнакомцу:
― Спасибо, что выручил. Меня Иваном зовут.
― Матвей, ― внезапный спаситель ответил уверенным рукопожатием, и тут же спросил:
― А ты откуда?
― Издалека. Раскалённая гряда, потом серные озёра, а уже по ту сторону Рычащего провала – наш Новый Арзамас.
― Да-а, занесло тебя. А у нас все говорят, что за раскалённой грядой никого не осталось – только всякие чудища из подземелий. А чего ты решил в такую даль рвануть? Опасное ведь путешествие.
― Опасное, не то слово. Из шестерых я один остался. А пришёл по важному делу. Отведёшь меня к своим – расскажу. Ваш город по-новому заживёт.
― Ха, город. Разве город нам прокормить. Так, живем несколькими родами, а чужих на свою территорию не пускаем. Хотя, никто особенно и не приходит – скупые земли. Только и живём, что грибами, да тараканами, ― Матвей говорил на удивление бодрым, слегка насмешливым тоном, будто его забавляло существование на грани выживания. А, впрочем, Иван знал, что все уже привыкли к такой жизни, а многие даже боялись что-то менять в лучшую сторону. Именно поэтому братья часто гибли не от клыков и присосок сумеречных тварей, а от рук людей, которым несли благоденствие. Иван знал, а потому голос его звучал твёрдо, но невесело:
― Ну, хоть кузнецы и стеклодувы у вас есть?
Матвей задумчиво поскрёб бороду, щелчком раздавил пойманного паразита, и кивнул:
― Есть у нас такие умельцы.
― Ну, тогда всё получится. Веди, Матвей, ― Иван взял у нового знакомца один мешок с копошащимися трофеями, чтобы облегчить тому ношу, и отправился вслед, стараясь не терять из виду тёмный силуэт.
Шли не так, чтобы долго, но Иван и без того был измучен дальней дорогой, а теперь усталость намертво уцепилась своими щупальцами за его ноги, сделав их тяжёлыми и неуклюжими. К тому же, приходилось постоянно прятаться от пересекавших тропу огромных, хищных тварей и забрасывать камнями тех, что поменьше, чтобы они с разочарованным шипением скрывались, сгущая тьму облаками чёрной пыли.
Наконец, Матвей остановился и коротко свистнул три раза. Ответный свист дал понять, что они пришли. По спущенной лестнице, Иван поднялся вслед за Матвеем, и оказался среди низеньких домиков, сложенных из плотно подогнанных камней. Пригнувшись, они прошли внутрь одного из жилищ, Матвей пошарил во тьме рукой и высек искру, запалив огонёк коптилки. Иван понял, что домики на поверхности не были жильём, а служили лишь входами в сеть пещер, выдолбленных в толще спрессованного пепла. Матвей привёл Ивана в просторный зал, и указал на нишу в стене:
― Подожди меня здесь, я скоро.
Иван присел на камни. Огонёк коптилки пропал в коридорах, и тут усталость окончательно одолела путника – Иван бросил дорожный мешок под голову, и мгновенно заснул, не дождавшись возвращения Матвея. Ему снились пляшущие огоньки удильщиков, вслед за которыми из мглы начали выползать сами чудовища, разевая огромные пасти, и шепча наперебой: «Чужестранец, вставай. Поднимайся, путник. Иван, Иван»…
― Иван, Иван, вставай. Все собрались, ― Матвей тряс Ивана за плечи. Тот нехотя разомкнул веки и невольно вздрогнул, заметив множество огоньков. К счастью, в отличие от сна, светились не отростки-приманки удильщиков, а десятки коптилок, выхватывая из тьмы лица обитателей пещеры – соплеменников Матвея. Иван протёр глаза, кашлянул, прочищая горло от пыли, которой он успел наглотаться за время пути, и обратился к людям:
― Желаю всем здравствовать. Я пришёл из большого города, что находится за раскалённой грядой и зловонными озёрами. Я рад, что мы с вами говорим на одном языке. И теперь я ещё больше понимаю, что должен помочь вам. Но, для начала, мне нужна ваша помощь. Я – Иван из ордена Люцифера. Мы с братьями давали обет нести свет людям. Город, откуда я пришёл, залит светом, что позволяет нам не только вовремя замечать опасность, исходящую от порождений тьмы, но и выращивать съедобные растения.
Слушатели возбуждённо зашумели, услышав слово «съедобные». Кто-то выкрикнул:
― А почему мы ничего не слышали про светлые города. Старики рассказывали, что во времена, когда их отцы были детьми, свет часто шёл прямо с неба, а иногда исходил от земли – из огромных селений. А потом, когда землю вывернули наизнанку – кругом осталась только тьма, полная опасных тварей. Врёшь ты – нет никаких городов и большого света.
Матвей погрозил кулаком в сторону крикуна:
― Погоди ты, Фома, дай дослушать.
Иван кивком поблагодарил Матвея и продолжил:
― Понимаю, вы с самого рождения живёте, спасаясь в пещерах от чудовищ и освещая свои тропы коптилками с тараканьим салом, но у нас всё немного иначе. Когда случилась та катастрофа, или, как Фома сказал, «землю вывернули наизнанку», в нашем городе было множество учёных-мудрецов. Потом туда эвакуировали мудрецов из других мест. Они и придумали, как получать яркий свет. Многие годы мы также пытались бороться с тьмой, как и вы. Свет оказался хорошим помощником, город рос и богател. Потом появился наш орден Люцифера, где с юных лет нас готовили к тому, чтобы нести свет в другие селения. Ведь, мы – люди, а не сумрачные твари, которые только ищут, чем набить своё брюхо. Мы должны помогать другим. Помогать вам.
Иван замолчал, чтобы отдышаться. Матвей протянул ему плошку с водой. Глотая тёплую жидкость с неприятным, металлическим привкусом, Иван смотрел на людей. Их лица, подсвеченные снизу тусклым огнём примитивных светильников, смотрелись странно, пугающе – словно призраки, набившиеся в сумрачную утробу холодного древнего склёпа. Однако, глаза их сияли надеждой. Иван видел, что люди хотят верить словам чужестранца, страстно желают новой, сытой и безопасной жизни. Он решил перейти сразу к главному вопросу:
― Но и вы сами должны приложить некоторые усилия, чтобы сделать свою жизнь лучше. Я вышел из Нового Арзамаса с пятью братьями-люциферами. С собой мы несли генератор – особый ковчег, созданный мудрецами для получения яркого света. Если находиться рядом с генератором очень долго, силы постепенно покидают человека. Часть братьев осталась караулить ковчег-генератор, когда я с остальными отправился искать проход через раскалённую гряду. Эти двое погибли первыми, ещё один сорвался с уступа и рухнул прямо в поток лавы. Последний брат покинул меня уже по эту сторону пылающих гор. Пошёл искать воду, и сгинул. Окровавленную одежду я нашёл под скалой, в двадцати шагах от лагеря. Генератор я спрятал – прикопал пеплом. Это недалеко, в двух переходах отсюда. Мне надо пять сильных мужчин, чтобы нести ковчег и менять друг друга. Сделаем это – и ваша жизнь навсегда изменится.
Иван замолчал, глотнув ещё раз воды. После неё на зубах неприятно заскрипели крупицы пепла. Люди перешёптывались, спорили, сомневались. Наконец, Матвей встал рядом с Иваном и положил ладонь ему на плечо:
― Я с тобой, Иван. Надоела мне эта тьма и жуки с грибами. До смерти надоела!
К ним вышел ещё один человек. Матвей удивлённо воскликнул:
― Фома?!
― Да, я тоже пойду. Ни слову твоему не верю, чужестранец, но если и впрямь можно жить лучше – я для этого на всё готов.
Довольно быстро нашлись ещё трое парней. Люди, чувствуя какой-то подъём от предчувствия перемен, не могли успокоиться. И все вместе решили устроить пир в честь гостя. Скоро в зале появились глубокие плошки с тараканьей похлёбкой, а по кругу пустили кувшин с забродившим соком лишайника. Люди пели песни, плясали, будто позабыв на время, что снаружи скребут по камням когтями ужасные, плотоядные твари. Разбрелись по коридорам нескоро. Иван, сытый и усталый, устроился на полу в своей нише, но уснуть ему удалось не сразу – гибкое тело скользнуло внутрь, и тонкие руки обвились вокруг шеи.
― Не прогоняй меня, чужестранец. Ты мне сразу понравился, ― девичий шёпот взволновал Ивана. Он уже очень давно не был с женщиной. Орден учил воздержанию, но плоть требовала своего, а после лишайниковой браги эти призывы стали особенно настойчивы. Эта девушка была не похожа на женщин Нового Арзамаса, но сейчас Иван готов был не обращать внимания на резкий запах немытого тела и на грязь, которая скатывалась шариками, когда он ласкал девичью кожу. Иван, перед тем, как лишиться разума от страсти, успел лишь прошептать:
― Как тебя зовут?
― Ля-ля, ― нараспев произнесла соблазнительница. Вдруг, что-то изменилось вокруг. Девушка отшатнулась от Ивана и погасила коптилку. Маленький пальчик прижался к губам Ивана, упреждая возмущённый возглас. Придвинувшись ближе, Ляля едва слышно выдохнула:
― Это бормотун. Он как-то сумел пробраться в пещеры, а наши охотники никак не могут его выловить. Лежи тихо и не двигайся.
Иван только сейчас расслышал низкое бессвязное бормотание, которое становилось всё ближе. Ляля ещё крепче прижалась к Ивану, дрожа всем телом.
Продолжение следует...