Сметая с карнизов скал снег, студеный ветер нещадно хлестал по лицу, забирался за ворот и, казалось, насквозь пронизывал тело. Намокший полушубок обледенел. Идти было все трудней и трудней. Чтобы хоть немножко передохнуть, Волчков поворачивался, подставляя ветру затылок, и делал несколько глубоких вдохов, подобно человеку, который только что поднялся из шахты на поверхность. Так же поступали и остальные разведчики, тяжело шагая след в след за невысоким капитаном.
Последние дни на Муста-Тунтури без умолку грохотал орудийный гром, взахлеб трещали пулеметы, назойливо гудели в небе «юнкерсы». А сегодня вдруг все смолкло, ни одного выстрела... Тишина, зловещая и гнетущая, как будто не передний край, а старое запущенное кладбище. И лишь по-прежнему бухало море да густой мрак висел над полуостровом.
Что случилось? Какую каверзу готовит враг? Нужен «язык», ох как нужен!
И пятеро разведчиков, в белых полушубках, увешанные автоматами и лимонками, продвигаются к переднему краю.
За капитаном идут сержант Сидоренко, высокий и стройный парень из Полтавы, рядовые Кузьмин и Кутепов — неразлучные товарищи, сибиряки, веселые и сильные,— оба попросились в разведотряд из бригады морской пехоты. Замыкал группу старший сержант Файзулин, гармонист и танцор.
Узкая и скользкая тропинка, проложенная между минными полями неутомимыми подносчиками боеприпасов и продовольствия в боевое охранение, уводила разведчиков все дальше в горы. Там, на противоположных скатах, засели гитлеровцы. И чем ближе к вражеским позициям, тем чаще приходилось припадать к земле: над головой то и дело вспыхивали ракеты.
«Пугает егерей темнота,— думал Волчков,— каждый камень им кажется засадой».
Хоть и не впервые идут разведчики в тыл врага и не раз слепили их ракеты, строчили по ним немецкие автоматы, но все равно жутко. Падаешь под этими свистящими огненными клубками и кажется, что ты весь на виду.
Но вот наконец и пройдена небольшая лощина, обычно насквозь простреливаемая вражескими пулеметами, а сейчас тихая. Впереди грозно чернел изрезанный глухими ущельями хребет Муста-Тунтури.
«Точно гранитный линкор,— подумал Волчков, снова остановившись передохнуть.— Как-то заберемся на его крутую каменистую палубу?»
Капитан решил обогнуть правую высотку, похожую на корабельную надстройку, со стороны Варангер-фьорда. Здесь хоть и труднее взбираться на отвесные скалы, зато легче маскироваться в складках и расщелинах, да и противник, вероятно, меньше всего ждет их на этом почти недоступном участке.
Забравшись на первый выступ, разведчики остановились перед гладкой, словно отшлифованной скалой.
Кузьмин, поправив на себе автомат, начал осторожно взбираться наверх. Но, поднявшись на несколько метров, скатился обратно. Обледеневшие валенки скользили. Тогда он, недолго думая, сбросил их и потуже закрутил портянки.
«Решение правильное,— подумал Волчков,— не зря брал призы по скалолазанию».
Прошло еще несколько томительных минут. Ветер заметно стих, даль прояснилась, и в темно-синей вышине весело засверкали первые алмазы звезд. Воздух был настолько чист и прозрачен, что, кажется, взмахни рукой — и он зазвенит как струна.
Волчков обвел взглядом разведчиков. Интересно, о чем они сейчас думают, устало прижавшись спинами к холодному граниту. Ну, Сидоренко, конечно, вспоминает родную Полтаву, где оставил мать и двух сестренок,— там сейчас хозяйничают фашисты. Крепко грустит сержант, давно не получал из дому вестей. Понятно его горе. Ведь и Волчкову о своих родных тоже ничего не известно: успели ли уйти на восток, ведь немец давно уже занял весь их район под Воронежем. Файзулину, конечно, легче. Его родная Татария далеко от фронта. Но и у Файзулина своя беда, свой камень на сердце. Недавно узнал, что старший брат Керим сгорел вместе с танком под Орлом. И Кутепов, никогда не унывающий сибиряк, присмирел.
Сверху ужом скользнула веревка. Но не успел Волчков ухватиться за ее конец, как в небе заполыхало северное сияние. Разведчики снова прижались к скале.
«Этого еще недоставало!» — про себя чертыхнулся Волчков.
Стало светло как днем. Каково-то там, наверху, Кузьмину? Но иного пути в ущелье, что ведет в глубь вражеской обороны, нет. И Волчков приказывает взбираться. Первым поднялся Кутепов. За ним Файзулин и Сидоренко.
Теперь полез и сам командир.
Забравшись на скалу, Волчков сразу уловил отдаленный шум. «Медлить нельзя, надо спускаться вниз и двигаться ущельем»,— решает он.
Понравилась статья? Поставь лайк и подпишись на канал!