Епископ Казанско-Вятской епархии Русской православной старообрядческой церкви Евфимий (Дубинов) дал развернутое интервью республиканским СМИ, рассказав о реконструкции Покровского собора в центре столицы Татарстана, об оскорблении чувств верующих, создании музея старообрядчества и многом другом.
Владыка, мы находимся в прекрасном храме, который фактически переживает свое возрождение, но еще много предстоит сделать. Как идут реставрационные работы?
Работы идут нормально благодаря помощи властей Татарстана. И из Москвы тоже помощь идет. Мы надеемся, что скоро будет освящение храма. Молебны у нас уже происходят регулярно, чтобы храм слышал молитвы.
У вас здесь должна появиться и музейная часть. Как проходит ее создание и какие надежды с ней связываете?
Пока идут строительные работы. Материала у нас достаточно. Мы готовы показывать всему миру те ценности, которые старообрядчество сохранило за многие века. У нас есть помимо тех экспонатов, которые сейчас здесь находятся, еще больше. Мы всегда готовы делиться теми ценностями, которые на Руси были собраны.
Среди старообрядцев есть люди, которые занимаются музеями, и они бы могли лучше рассказать. У нас есть книги XVI века, есть в запасниках сами облачения, документы, фотографии. Помимо служебной части было много купцов-старообрядцев, которые внесли огромный вклад в развитие города, построив здесь больницы, мосты и особняки — они до сих пор радуют глаз.
Мы обратили внимание, что над иконостасом еще много работы предстоит. Нашли ли мастеров, и насколько сложно сделать все так, как нужно?
Мастеров, конечно, мы имеем. Дело в том, что иконы желательно писать самим старообрядцам. И к июлю, думаю, мы это сделаем.
А сроки окончания реконструкции определены?
Опять же, желательно к лету. Все будет зависеть от того, как пойдут работы. Поддержка есть. И если она продолжится, то, может, все быстрее пойдет. Хотелось бы, чтобы она продолжалась. Надо понимать, что церковь — это не коммерческое производство.
Как известно, в России существует статья «Оскорбление чувств верующих», в отдельных случаях предусматривающая лишение свободы. Как вы к этому относитесь?
Я считаю, что любых верующих оскорблять нельзя. По крайней мере, это не по-христиански, но каждый свою веру должен беречь, охранять, укреплять и при этом не осуждать других.
А не кажется ли вам, что посадки людей в тюрьму по этой статье излишни? Может, нужно мягче действовать?
Все зависит от того, что человек совершил. Если речь идет, к примеру, о мальчике, игравшем в телефоне в храме, то сажать за такое нельзя. Верующим надо просто попросить его покинуть храм либо убрать смартфон. У нас перед входом в храм стоит специальный знак, что телефон надо отключать.
Вы окончили МФТИ и работали в Российском федеральном ядерном центре в городе Арзамасе-16 (Саров — прим. ред.). На ваш взгляд, как должна в современном мире церковь взаимодействовать с наукой?
С наукой надо сотрудничать. Ни одна наука не отвергает Бога. Еще ни один испытатель, ни одна дисциплина не взяли на себя ответственность сказать, что Бога нет. Поэтому наука занимается изучением того мира, в котором мы находимся, а это творение Бога. Она его будет изучать до бесконечности, потому что это творение тоже бесконечно.
Как вы пришли к Богу лично?
С рождения. У меня церковно-смешанная семья. Мама из новообрядческой деревни, а отец — из старообрядческой. Наука не мешает служить Богу.
Как вы взаимодействуете с другими конфессиями?
Мы постоянно встречаемся на приемах президента Татарстана Рустама Минниханова, на других мероприятиях. Мы всегда вместе. У нас нет никаких разногласий, проблем. Мы ни в коем случае не осуждаем друг друга и не пытаемся в чем-то убедить. Каждый из нас отвечает за ту веру, которой служит.
А с Русской Православной Церковью?
Тоже нет проблем. Если окунуться в историю, то три с половиной века на старообрядчество были гонения со стороны новообрядцев. Тем не менее сами старообрядцы не хотят отвечать на зло злом. То есть если нас будут гнать, мы будем терпеть, но сами гнать никого не будем.
А верите в перспективу объединения РПЦ и РПсЦ в дальнейшем?
Вообще, раскол церкви — это беда, которую надо врачевать. Но каким образом и по каким правилам? Поэтому хорошо бы, чтобы этот вопрос врачевался. Когда и как это будет — сказать сложно. Пока я не вижу продвижений в этом направлении. Мы существуем параллельно.
Меняется ли количество старообрядцев в Казанско-Вятской епархии из года в год?
Оно растет. После «Перестройки» был наплыв верующих во все конфессии, но мы его избежали. Потому что потом этот наплыв отошел. Многие приходили, может, себя показать, посмотреть как на диковинку. Но церковь не для того, чтобы прийти и уйти. Церковь для того, чтобы мы спасались до последнего дня своей жизни. Это тяжелый труд на самом деле — молиться и себя исправлять, чтобы на выходе из храма мы были лучше, чем вчера. Растет постепенно, с каждым человеком ведется беседа, работа. Самое главное, чтобы человек хотел себя менять к лучшему. Если он готов исправляться, он приходит. Это сложно, это ежедневно. Надо менять привычки, мнения.
Как церковь должна влиять на культуру?
Церковь, на мой взгляд, — это составная часть культуры. Сама культура намного шире. Дело в том, что именно Господь создал мир, создал человека, и мы не можем без Бога что-то делать. И современная культура человека — это культура с принятием Бога. Человек, который не принимает Бога, а какие-то внешние вещи — красивые картинки, архитектуру — это уже все, пустышка.