Человеку, без которого русский интернет вышел бы другим
«Новая этика» начиналась грустно. Мы — будущие издатели проекта, Анна Кронгауз и Андрей Коняев, и я, будущий главный редактор — встретились в центре, в кофейне. Один общий и приятный знакомый столкнул, рассказал, что в наших головах похожие мысли, и можно попробовать что-то вместе сделать. До того мы созванивались и списывались, а теперь вот впервые собрались для живого разговора (проект про цифровую эру, вокруг революция коммуникаций, а все равно до первой чашки кофе ничего не начинается).
11 июля, день рождения «Новой этики», и — для историков — важное уточнение: будущие издатели пили чай, а не кофе. Кофе — редакторский напиток.
И всем было не весело. Потому что пришли мы на встречу хоть и разными путями, но из одного места. Из Центрального дома литераторов, где Москва прощалась с Антоном Борисовичем Носиком.
Писатели, журналисты, музыканты, серьезные медиа-менеджеры, телезвезды, благотворители, интернет-деятели всех бесконечных эпох короткой истории русского интернета… Все там были, и собрать такую тусовку мог только Носик. И не оставляло ощущение, что вот сейчас он выйдет откуда-нибудь, веселый, прихрамывающий, с неизбежной рюмкой в руке. «Привет, выпьем, надо созвониться, посидеть нормально и поговорить про все».
Но он ниоткуда не вышел. Хотя именно он и собрал всех, только способ и повод вышел так себе. Зря, Антон Борисович, хотя чего уж теперь.
И вот мы сидели в кофейне, прикидывая, как бы привести к общему знаменателю наши мысли (разумеется, мысли у всех были разные, каждый новый проект видел по-своему, и, по секрету вам скажу, в этом плане до сих пор ничего не изменилось).
— Давайте прикинем список тем.
— Вот смотрите, если уж мы говорим об этике в сетях, нельзя обойти тему травли.
— Ты путаешь этику с этикетом.
— Нет, тут вопрос глубинный, как раз этический. Это про добро и зло: можно ли толпой травить плохого человека?
— А, травля во имя добра, что-то такое?
— Ну, да. Дискуссию сделаем. Видео. Вообще, надо делать видео-дискуссии. Кого тут можно позвать? Чтобы драйв, чтобы скандал. Люди любят скандал.
И хором:
— Носика, конечно!
— Ой, да.
— Или вот смотрите: практики знакомства и ухаживаний радикально меняются. С одной стороны, технологии давят, с другой – политкорректность. Тоже есть, о чем поспорить, позовем…
— Носика?
— Носика не получится…
Так не вовремя, Антон, так не вовремя. Сколько мы знакомы? Лет двадцать? Около того. Выпивали, спорили, ссорились, мирились, иногда публично. Такие мудрые вещи ты иногда писал. И делал. И такие глупости. Был героем-первопроходцем для всех, кто пытался в интернете что-то делать. И героем совершенно нелепых анекдотов тоже. Но всегда оказывался уместным. Вырос же из – даже стыдной немного, прости, — записи про бомбардировки Сирии серьезнейший разговор про свободу слова и речь на суде, которую многие помнят. И так всегда.
Когда это было? Девяносто восьмой? Планы колонки в «Русском журнале».
— Назовем «Глазами Носика»!
— Отлично. Хотя нет, если подумать, — не отлично. Наоборот. Ну, ты вслушайся.
— Черт, точно.
И смеялись.
Или двухтысячный.
— Иван, ты бы как определил, что такое «парадигма»?
— Ну, ты знаешь, в работе Томаса Куна «Структура научных революций», которая и сделала термин модным…
— А мне кажется, что парадигма — это …
Антон использует емкое, способное впитать любые смыслы слово из трех букв, и выясняется, что кто-то там в интернете написал, будто «Лента.Ру», любимое на тот момент антоново детище, «работает не в той парадигме». Антон обиделся.
Он был с этими противоречиями, с этим коктейлем из нелепостей и мудростей, с готовностью из пафоса ринуться в веселье, а из веселья в пафос — как русский интернет. Они похожи. Теперь вот Антона нет, а интернет пока есть, но у него явные проблемы. Шаг вправо — экстремизм, шаг влево — разжигание, депутаты и члены Совбеза рассуждают о необходимости формирования народных интернет-дружин из числа кибер-активистов, и звучит все это одновременно смешно и страшно. Но пока кое-что еще осталось, надо трепыхаться. Такая уж работа у живых.
Много позже Аня Кронгауз сказала: «Антон столько сделал, и столько раз звал поработать. А здесь мы могли бы позвать его. Да поздно. Давайте посвятим ему хотя бы одну какую-нибудь тему? Скажем ему, что мы его помним?» И правда. Сколько идей он уронил в ходе необязательных разговоров, подарил, пошел дальше? Чего мы только не обсуждали.
Антон, спасибо. И за «Новую этику», и вообще. Пусть эта невеселая тема будет нашим посвящением тебе. Мы тебя помним. Часто делаем ошибки и чувствуем, что ты бы мог рассказать, как исправить. Все-таки ты гуру, а мы — чайники, хотя кое-чему и мы научились, чего уж. Мог бы, да не расскажешь.
Так не вовремя, Антон. Все и всегда не вовремя, ты — особенно.
Текст: Иван Давыдов