Иногда я говорю себе, что я - человек-невидимка.
Я работаю продавцом-консультантом. Тем самым, которые "вас что-то интересует?", "что-то подсказать?" (ага, и в ответ рожа кирпичом).
И все мои коллеги по торговому центру тоже невидимки. Впрочем, как и охрана, кассиры, официанты, швейцары, уборщицы и т.п. – все те, кого часто называют свысока-презрительно - «обслуга».
Обслугу никто не видит, не замечает и, конечно, не стесняется. Во все времена многие тайны и секреты выведывались через слуг. Многие заговоры совершались с помощью слуг. Множество преступлений совершалось открыто, на глазах у всех, - достаточно лишь стать человеком-невидимкой: почтальоном, таксистом, курьером - словом, человеком, выполняющим конкретную функцию, которая превращает тебя в объект типа кофеварки или стиральной машины. У Честертона в рассказах про отца Брауна вор крадёт на банкете столовое серебро, прикинувшись официантом. В рязановских «Старых клячах» при героине Купченко, изображающей уборщицу, спокойно обсуждается многомиллионная афера. Чего скрывать, здесь же нет никого.
Именно поэтому мы, невидимки, видим многое, и приглядное, и не очень. С заговорами и преступлениями в нашем торговом центре так себе, но все остальное подмечается на раз.
Разговоры, взгляды, жесты. Вот руки ковыряют в носу, давят прыщи, чешут лобки и подмышки, подтягивают сползающие брюки, поправляют резинки стрингов. Вот дама щебечет по телефону с перекошенным от злобы лицом: «Ой, как я рада, что ты позвонила». «Тебе не это не идет», - убеждает одна подруга другую, кривясь от зависти, когда подруга все же начинает отсчитывать купюры. «Зайка, ну ты рада, что я тебе это купил?» – самодовольно говорит мужчина, кладя свою пухлую руку «зайке» на шею. Попробовала бы «зайка» вякнуть! «Ну ведь ты не будешь эти серьги носить, не будешь же, не будешь», - с неумолимостью гипнотизёра и сталью в голосе бабушка отговаривает внучку от приглянувшихся той серёжек: обещала купить подарок, а вот поди ж ты, внучка выбрала не то, что понравилось бабушке.
Руки, голоса, гримасы. Человеческое море омывает мой ювелирный остров, на котором я сижу между витрин, словно между скал. Из-за витрин меня не видно совсем, поэтому иногда на тумбочку-прилавок передо мной с грохотом опускается чья-нибудь сумка: решили, что это такая специальная стойка для упаковки покупок и поиска разной хрени в сумке. Заметив меня, кто-то вздрагивает: «Ой!» Кто-то продолжает спокойно копаться в своей сумке: ачотакова, здесь же нет никого.
Нет лучше способа узнать людей, чем стать человеком-невидимкой. Тем, при ком не носят масок или забывают их поправить, и тогда проявляется подлинное, искреннее, всамделишное. И хорошее, и плохое, и "витрина", и Тень, как говорят психологи. Волей-неволей нам, продавцам, видно все.
Часто я спрашиваю себя о том, что мне это дало. Стала ли я люто ненавидеть человечество или презирать или еще как-то, но тоже круто. "Я ненавижу человечество, я от него бегу, спеша," - писал когда-то Константин Бальмонт. Нет, я не стала ненавидеть (разве что иногда, ситуативно, когда уж совсем доведут). Скорее, я примирилась с несовершенством мира, людей и себя - как следствие. Бывают грубияны и хамы, но ровно настолько часто же встречаются интересные собеседники, глубокие разносторонние личности, большой жизненные опыт вкупе со способностями к самоанализу и юмору (ну прямо как я!).
Люди неидеальны, я неидеальна, мир неидеален - и как-то мы так все гармоничненько подобрались и встретились.
Большой брат следит за тобой (c). Большой - не большой, но мы, люди-невидимки, вас видим.
#ТатьянаЛебедева
Следите за новыми публикациями, ставьте лайки, подписывайтесь на канал!