Сегодня все помешались на боди-позитиве. Считается, что нужно любить свое тело таким, какое оно есть, и сражаться с теми, кто хочет вас изменить. Однако, все эти яркие декларации скрывают неприглядную правду: анорексия все еще преследует моду, как тень, и не собирается исчезать.
Худоба окончательно победила, от стандартов красоты трудно отказаться, и моделям часто нужна правовая защита против слишком требовательных работодателей, которые заставляют и без того тощих девушек худеть до обморочного состояния. Хотя LVMH и другие конгломераты fashion-индустрии твердят, что борются с анорексией и булимией, эти болезни все равно остаются неизбежной частью модного мира. Я поговорил с основательницей фонда Not Skinny Enough Дарьей Кашириной о проблемах модельного бизнеса, о фонде, который занимается помощью девушкам с пищевыми расстройствами, а также об их мероприятии, которое состоится 12 апреля.
Даша, 12 апреля в Сахаровском центре вы проведете мероприятие "Анорексия, булимия — и почему об этом важно знать?" Первый мой вопрос повторяет заглавие вашей благотворительной выставки. Почему же все-таки важно информировать об этих пищевых расстройствах?
Дарья Каширина: Об этом важно знать, поскольку – на сегодняшний – день у людей нет представления о том, что анорексия и булимия – это серьезные психические заболевания, которые переходят в тяжелый физический недуг, требующий комплексного лечения со стороны врачей. Необходима как работа с психиатром, так и прием медикаментов, а также физическое воздействие. При анорексии больные нуждаются в спортивных упражнениях, которые помогают телу вернуться в тонус. В ряде случаев требуется капельница. А при булимии повреждаются внутренние органы... В общем, в каждом случае нужен индивидуальный подход, помогающий справиться с заболеванием: кто-то излечивается за месяц, а кто-то – за год. Еще есть такая вещь, как орторексия. Считается, что она менее опасна. Хотя сейчас орторексия часто возникает у людей, увлекающихся ЗОЖ. Чем опасна орторексия? Это слишком радикальное увлечение здоровой пищей: сначала ты отказываешься от животного белка, затем ты переходишь на сыроедение, потом пьешь соки, параллельно ты занимаешься йогой, из тебя прет энергия, ведь люди, которые проводят детокс-курсы, очень позитивные: они находятся в эйфории. В конце концов, это приводит к истощению организма, поскольку ему не хватает микроэлементов; человек становится асоциальным, он начинает агрессивно воспринимать критику, и ничего хорошего из этого не получается.
25 % девушек используют очищение желудка после еды для контроля веса
Обо всем этом важно знать, потому что в России эти вопросы никто не воспринимает всерьез. Если ты приходишь к человеку и говоришь ему, что у тебя анорексия, обычно тебе отвечают, мол, не страдай, в чем проблема, иди в McDonalds и поешь. Они просто не понимают, что это – психическая проблема. Даже в том случае, если ты обращаешься к врачам (идешь в бесплатные клиники), то у тебя первым делом спрашивают: «Хотите лечь?» Если ты отвечаешь «да», то тебя положат либо в клинику неврозов, либо в психиатрическую больницу. А психиатрическая больница – это справка на всю жизнь. Что касается клиники неврозов, то Аня Мирошниченко, с которой мы делаем выставку, рассказала свою историю: она как раз легла в такую клинику, чтобы лечить булимию, и в итоге она не вылечилась. Как только она туда поступила и предупредила, что у нее аллергия на лидокаин, ей сразу же вкололи лидокаин, и сквозь сон она услышала что-то вроде: «Слушайте, дайте ей просто чайку попить». А затем ей выписали кучу таблеток. Она пролежала там какое-то время и просто выписалась. Она говорит, что ей помогло ее хобби: Аня увлеклась фотографией настолько, что немного забыла о своих проблемах и решила жить дальше. Хотя при этом она так и не избавилась от заболевания, и на нашем мероприятии мы будем собирать деньги как раз на лечение Ани в профессиональной клинике ЦИРПП. Одна из наших организаторов, Елена Мосейкина, лечилась у врача, который основал эту больницу. При клинике ЦИРПП был создан фонд Гиппократ, который помогает людям с расстройствами пищевого поведения. Мы собираем средства как раз этому фонду. Занимаемся распространением информации, ищем спонсоров и общаемся со СМИ, чтобы осветить проблему, потому что есть статистика, которая показывает, что анорексия стоит на одном из первых мест по смертности.
Нервная анорексия занимает третье место по смертности среди психических заболеваний
В США, Европе и в Австралии такие организации очень распространены. Я нашла массу фондов, они занимаются, например, защитой моделей, на которых давят работодатели, заставляя их худеть. Я знаю одну такую организацию в Милане, и в Париже мне известен один неравнодушный человек, который занят правовой защитой моделей. А вот в России ничего подобного нет.
Расскажите подробнее об отношениях между моделями и работодателями. Какие формы давления на моделей вообще существуют? Я, наоборот, знаю, что сейчас модельный бизнес пытается меняться. В России есть, например, агентство Lumpen: их задача — предоставить более "реальные" лица, то есть они пытаются очеловечить эту сферу. Не получается?
Дарья Каширина: Есть самые разные формы давления. Представим, что модель намеревается поехать в какую-нибудь страну вроде Франции. Ты указываешь параметры бедер — 89, а когда приезжаешь, то у тебя — 91 (это совершенно нормально, даже если ты все указала правильно: ведь тело немного набухает при перелете и смене высот). В этом случае, агентство может отправить тебя назад. Либо агентство может дать тебе два дня, чтобы ты вывела воду. Ты пьешь мочегонные средства и привыкаешь к ним. Сейчас практически все агентства просят бедра меньше 90. Только в Нью-Йорке — 92-93, и это победа. В этом году впервые они снизили требования. В Париже все еще требуют размер 87 или около того. Что касается Милана, то там все зависит от места работы: если ты работаешь для коммерческих съемок, то нужны естественные параметры, поскольку одежду шьют для нормальных людей, у которых человеческие обычные размеры.
Естественно, у меня тоже все это было. Я работаю в бизнесе на протяжении десяти лет. В тринадцать лет я пошла в школу Зайцева, где я и познакомилась с девушкой, с которой мы организовали этот фонд. В 14-16 лет я болела анорексией, потому что хотела выглядеть, как успешные модели. При этом на меня никто не давил, я сама себя до этого довела: у меня был очень маленький рост (где-то 165 сантиметров), и я понимала, что мой единственный шанс выглядеть пропорционально — это быть очень худой, и я довела себя до 77 в бедрах, и это, конечно, очень мало. По поводу психологического давления могу рассказать вам одну историю из жизни моей подруги (не буду называть ее имя из соображений анонимности). Она долгое время работает моделью в разных странах, сейчас вернулась в Россию и участвует, например, в показах Терехова. Недавно один заказчик ей написал, что ищет модель с размером бедер — 90. Она ответила, что не будет ничего скрывать и что размер ее бедер — 92. Ей сказали, что ее возьмут, но заказчик просит ее ничего не есть на протяжении нескольких дней. Это к вопросу о давлении.
Лишь один человек из десяти прибегает к лечению и госпитализации
На меня тоже давили уже после того, как я переболела анорексией. Я была немного не в форме для модельного бизнеса. Я ходила на кастинги, и мне постоянно на это указывали. Это было три-четыре года назад, и стандарты были совсем другими: об агентстве Lumpen никто еще не слышал, а Джиджи Хадид только появилась. Поэтому, когда я приходила со своей нормальной фигурой, мне говорили: «Либо ты худеешь за неделю, либо ты никуда не едешь». Я отказывалась и никуда не ехала, потому что осознавала, что не хочу повторно пережить анорексию.
Что такое — проект Not Skinny Enough? Какие задачи вы ставили, придумывая эту площадку? И какова история создания?
Дарья Каширина: В один из дней я проснулась и поняла, что нашла смысл жизни, как бы пафосно это ни звучало. Впервые я упомянула о том, что хочу свой собственный фонд, в видео-интервью для журнала Numéro. И Лена меня случайно нашла в Instagram, стала листать мою страницу, обнаружила это видео и сказала, что хочет того же самого. Она уже давала лекции в рамках фонда Гиппократ, и мы решили совместить наши усилия.
Эта выставка является нашим первым начинанием. На нее мы приглашаем максимальное количество журналистов. На выставке будет дискуссия с врачами, чтобы посетители смогли задать вопросы врачам и независимым психологам. Это будет лекция о принятии себя и о том, как бороться с давлением общества. Ведь часто пищевые расстройства начинаются в семье с простых реплик, с неаккуратно брошенных фраз вроде «Сколько можно есть?» или «Что-то у тебя попа отросла». Эти фразы кажутся безобидными, но на ребенка в переходном возрасте они сильно влияют, а родители этого даже не понимают. Примерно так это было со мной. И моя мама очнулась, когда она однажды увидела меня голой в ванной. К тому времени я уже похудела на 8-10 килограмм, у мамы был шок: она не знала, что делать.
Кроме того, мы хотим войти в коллаборацию с разными косметическими брендами. Мы будем приглашать на наши мероприятия представителей компаний. Мы намереваемся сотрудничать с журналами, а также делать фотосессии, поскольку фотографии, очевидно, больше цепляют, чем текст. В дальнейшем, мне будет интересно сделать какой-нибудь масштабный документальный проект. Летом мы думаем организовать уже более масштабные лекции, хотим сделать их на крупных площадках типа Парка Горького. Мы не будем забывать и о спорте: очень хочется сделать какие-нибудь спортивные состязания, чтобы собрать средства на лечение больных и привлечь максимальное количество людей к нашей проблеме. Например, один американский фонд устраивает марши, пешие прогулки, в ходе которых фонд собирает деньги. Еще мы подумываем в будущем сделать выездные лагеря для девочек с пищевыми расстройствами.
Вы хотели бы что-нибудь добавить в заключение нашего интервью?
Дарья Каширина: Люди не знают, куда бежать. Многие не воспринимают подобные заболевания всерьез, в то время как это — очень страшная проблема, которая приводит к депрессиям и смерти. Девушки (и некоторые парни) остаются наедине с собой, они корят себя за каждый съеденный кусочек, у них случаются срывы, и они медленно погибают под осуждающим взглядом общества. Крайне важно понимать, что наша общая задача — спасти человеческие жизни. И расстройства пищевого поведения касаются отнюдь не только модного мира, они встречаются повсеместно.
Пройти регистрацию на мероприятие можно здесь.