Чип в банковской карте испортился из-за частой игры «сунь-высунь» со специальным отделением в кошельке. Уж очень Альберт любил электронную оплату, а в особенности бесконтактную. Продавщица говорит цену, вводит её, в ответ прикладывается карта, звучит писк и покупатель удаляется, будто бы герой боевика, шагающий к камере с взрывом за спиной.
В банке со свежим ремонтом Альберта встретила молоденькая девушка. Она, поправила прическу и, наклонив голову, с исподлобной хитрецой уставилась на клиента, пока тот шёл по небольшой лестнице к стойке регистрации.
– Здравствуйте, по какой вы услуге? – сказала девушка, облизнув губы, намазанные прозрачным блеском.
Альберт сразу обратил внимание на её вызывающее поведение. Она определенно пользовалась своим служебным положением, защищенным камерами, охранниками и своими корректными коллегами. Даже самые отъявленные кобели не решаются флиртовать с женским полом в таких мелких филиалах огромной бюрократической машины, внушающей страх. Альберт тоже не решился с ней говорить на отвлеченные темы:
– Перевыпуск карты.
Девушка улыбнулась, протянула кусок бумажки с номером «27» и, вытянув свои пальцы со свежим маникюром, определенно хвастаясь его идеальностью, сказала прямо в глаза:
– Вас вызовут.
Альберт застыл на пару секунд, в течение которых девушка будто бы даже не шелохнулась, не сдвинув свои зрачки с его роговицы, и пробубнил в ответ спасибо.
Помещение банка оказалось небольшим и тесным из-за низких потолков, и отсутствия окон. Один жалкий стеклопакет, находящийся в углу, не давал ни света, ни ощущения причастности к открытому пространству. О таком не скажешь: «Вот мир за окном, протяни руку – на!». По периметру стен расставлены столы и перегородки между ними. Около каждого стола бежевые тумбочки, изящно скрытые таким образом, будто бы они лишь немного выпирают из стены.
Людей было немного и в основном они грустно посмотрели на еще одного человека в очереди, тихо радуясь, что пришли раньше.
Было душно, Альберту хотелось раскрыть стены, растянуть как-нибудь вширь и вдаль, но давление стен было невыносимо сильнее всякого желания фантазировать.
Альберт присел на один из сваренных в ряд металлических стульев, неудобных для ожидания и стал ждать.
Очередь двигалась медленно. По обрывкам разговоров становилось понятно куда другие клиенты направляют свои финансовые потоки. Кто-то брал кредит на автомобиль, кто-то оформлял ипотеку. Ничего необычного, только у последних на лицах неизменная потерянность, будто они до конца не понимают, зачем и почему они это делают. Сотрудницы банка снуют от одной тумбочки к другой, ищут важные бумаги, спрашивая друг у друга, где могли бы лежать нужные документы.
Альберт наблюдал за хаотичным движением между разных тумбочек, пока две девушки не присели рядом с одной из дверок. Затем внимание переключилось на гопообразного посетителя расхохотавшегося гиеной. Взгляд снова упал на тумбочку, только теперь там сидела одна девушка, другой нигде не видно.
– Забавно, – сказал Альберт и отвлекся на номер, выкрикнутый откуда-то из-за угла, где оказалось, еще есть несколько столов с такими же тумбочками и сотрудниками. 23. Еще четыре человека. Оставалось только вздохнуть и сменить позу на более унылую.
Альберт снова хотел посмотреть на присевшую рядом с тумбочкой девушку, но её там не оказалось, в поле зрения не было видно сотрудницы, а вот тумбочка была приоткрыта как немного расставленные ноги девушки в короткой юбке, что сильно привлекало внимание. Кажется никто, кроме Альберта, не заметил пропажи двух сотрудниц, никто не обращал внимания на приоткрытую дверцу. Посетители также уныло наблюдали друг за другом и уныло ждали, пока сотрудники оформят бумаги, забьют всё необходимое в компьютер, а затем грустно вздыхали, когда замечали, что прошло уже больше времени, чем собирались провести в банке.
Через несколько минут девушки не появились, зато прокричали следующий номер. Новая карточка была еще ближе. Там вся зарплата, все надежды на следующие несколько недель. Сколько можно пробухать, сколько можно потратить на одежду и еду! Еще пара минут и очередь добралась до Альберта, обхватив его своими потными щупальцами, увела к столу с молоденькой сотрудницей. Её глаза сверкали каким-то задорным блеском, неестественным для конца рабочего дня.
Альберт вжался в стул и начал проговаривать все данные, которые спрашивала сотрудница. Имя, фамилия, дата рождения, затем сказала, что сейчас придёт и ушла к тумбочке, рядом с которой пропало несколько других работников банка, а Альберт утопил внимание в своём телефоне.
Прошло пять минут, но никто не появился. Альберт снова ушёл в интернет, но все новости уже были прочитаны, на сообщения из чатов никто не отвечал.
Десять минут, унылый вздох, пятнадцать минут, унылый вздох.
Альберт двинулся к стойке регистрации, где спросил:
– Я что-то уже минут двадцать жду девушку со своей картой. С ней ничего не случилось?
– С картой? Ваша попортилась, – хихикая, ответила девушка.
– Я имел в виду вашу коллегу, – угнетенно ответил Альберт.
– Она обязательно вернется, – проговорила она и с напускной серьезностью уставилась на вход, откуда ждала другого посетителя, как бы завершая разговор.
Альберт вернулся на стул и прождал ещё несколько минут, изучая обстановку и путь к тумбочке, где по его планам должна лежать его новая банковская карта.
Как только прокричали следующий номер у другого стола, Альберт уверенно и незаметно подошел к тумбочке, открыл её и вдруг провалился внутрь. Он летел куда-то вниз, шелестя с бумагами, осыпавшимися вместе с ним, и упал в огромную кучу документов, недовольно проскрипевших под весом тела.
В голове Альберта пронеслось множество нецензурных междометий и словосочетаний, пока он летел, а затем пока лежал несколько секунд, запуганный неизвестностью и непонятностью произошедшего. Набравшись смелости, он встал и увидел обычный кабинет с обычным столом и компьютером, за которым сидела девушка, а оглянувшись, увидел лестницу вверх. Девушка не обратила на него никакого внимания и продолжала, что-то печатать. Альберт слез с кучи бумаг, нелепо перебирая ногами, и встал перед столом:
– Здравствуйте.
Девушка оглядела посетителя, как сумасшедшего и вернулась к своей работе. Альберту ничего не оставалось, как пожать плечами и пройти за дверь в поисках своей банковской карты.
За дверью оказалось еще две двери и мерцающая лампа между ними. Обычно так выглядит постсоветский подъезд, где не делают ремонт по множеству лет. Обивка с дверей местами вылезала, а сами двери выглядели так, что неосторожная рука может их напрочь сорвать с петель. На левой двери висел листок «Закрыто», но Альберт как истинный россиянин потянул за дверь, чтобы убедиться в этом. Было закрыто. Тогда он вошёл в правую дверь. За ней узкий, хорошо освещенный длинный, уходящий куда-то вглубь коридор, где по ходу движения расположилось множество дверей с листками «Закрыто». На этот раз Альберт ни одну не проверил и пошёл к концу коридора, размышляя о разной степени ущербности дверей.
В конце длинного коридора, уходящего куда-то вглубь, оказался тупик – голая стена, на которую оперлась та самая девушка, обещавшая придти с его картой. Она курила и уныло разглядывала Альберта.
– Здравствуйте, - неуверенно начал Альберт.
– Мы здоровались, - невозмутимо прозвучал ответ.
– Да. Вы обещали вернуться с моей новой банковской картой, но вас не было слишком долго, поэтому я странным образом нашёл вас здесь. Здесь разве можно курить? Я не заметил вентиляционных решеток.
Девушка сделала сильную затяжку и нахально облила Альберта дымом, на что тот решил не реагировать.
– Ты видишь тут табличку «Не курить?»
Альберт показательно огляделся и с сожалением ответил:
– Тогда я тоже закурю, – и тут же сделал обещанное, - давно уже хочу.
Девушка молчала.
– А что с моей банковской картой? – осторожно спросил Альберт.
– Я над этим работаю. Если хочешь, то можешь мне помочь.
– Как?
Девушка повернулась, как угорь, пытающийся вырваться из рук рыбака, и с удивлением уставилась на Альберта, будто он просто изображает невежество.
– Не мешать мне делать свою работу, – резко ответила девушка, бросила окурок и скрылась за дверью с надписью «Закрыто».
Альберт подёргал закрывшуюся дверь, но та не поддавалась, и тогда он решил дергать каждую дверь, гласящую «Закрыто». Со злостью он дернул одну, затем дернул следующую. Перебегая от одной двери к другой, он кривил лицо, пыхтел и громко ворчал, надеясь, что кто-то откликнется. Еще одна дверь с порезанной обивкой, другая дверь с перламутровой ручкой, повторная нецензурная брань и ещё один сорванный листок. Дверь с потертым дермантином, ручка из дерева, окрашенная в белый, нечленораздельный вопль отчаяния. Еще один стук рукой, дополнительный удар ногой для убедительности, крик о помощи. Осознание бессмысленности действий. Альберт пошёл обратно к тупику и решил выломать дверь, за которой скрылась сотрудница банка.
Сперва он умеренно постучал костяшками пальцев. Затем ещё раз. Потом повторно. Побил кулаком, прикрикнув: «Откройте!». Добавил удары ногой, опять же, для убедительности. Никакой реакции.
От обиды Альберту захотелось плакать. К горлу подступало ощущение безнадежности своей ситуации.
– Пожалуйста, откройте! Дайте мне мою карту и я уйду, иначе я выломаю дверь!
В ответ только молчание, злившее любого человека, ожидавшего хоть какой-нибудь реакции.
– Ну, всё. Я ломаю.
Альберт начал биться в дверь всем телом. Удар за ударом, но хлипкая дверь даже не скрипнула. Осознав более глубокую степень отчаяния, Альберт сел, опираясь спиной на дверь, и закурил. После одной сигареты последовала другая, за ней ещё одна и так, пока от сигарет не стало совсем противно.
– Я вас понял, – грустно проговорил Альберт, ожидая ответа, и вяло передвигая ногами, пошёл обратно, попутно распинывая ногами бумагу, сорванную с дверей.
В помещении с кучей бумаг, на которую упал Альберт, девушка продолжала печатать. Он подошёл к монитору, сразу выключенный ловким движением изящных рук сотрудницы банка, и уставился на непроницаемое выражение лица, будто бы не видящее перед собой человека.
– Что вы тут делаете? – спросил Альберт.
– Я тут работаю. А вы?
– А я перевыпускаю карту.
– Молодец, – сухо прокомментировала девушка.
В помещении с двумя дверьми заскрипела дверь, затем к Альберту, уставившемуся в незнакомую девушку, вышла женщина, одетая в униформу уборщицы и тут же начала верещать:
-Это ты тянул за дверь? Ты сорвал бумаги в коридоре?
Руки уборщицы угрожающе держали швабру с тряпкой в качестве лезвия копья, что вызывало опасения по поводу своего здоровья.
– Нет, это не я, – стыдливо сказал провинившийся и тут же шагнул в сторону кучи бумаг и заметил, что все они были подписаны одним словом «Закрыто». На это оставалось только добавить унылое «Мда».
– Я знаю, это был ты! Ты всем этим занимался, скажите же это он был? – обращаясь к печатающей девушке спросила уборщица.
Внезапно взрываясь и освободившись от корректности, невыносимо яростно девушка проорала:
– Да он это! Ходит тут, от работы отвлекает! Надо охрану вызывать!
Уборщица, улыбаясь, смотрела как Альберт, поджав хвост, проваливался сквозь бумаги, будто шёл по сугробам в лесу. Она ждала пока незваный посетитель уйдет, пожираемый страхом атаки уборщицы.
Наверху ничего не изменилось. Разве что посетители были другие. Альберт сел на своё место и стал ждать свою «Банковскую карту».
Через пару минут рядом с ним присела девушка, курившая в тупике и ухмыляясь, затараторила:
– Ваша карта была уничтожена. Вы оставляли заявку несколько месяцев назад, но видимо не знали, что если карту не забирают спустя три недели, то её уничтожают, как неактуальную.
Альберт выпучил глаза и молча уставился на ухмылку.
– Да, такое часто бывает, когда люди забывают о том, что надо забрать свою карточку.
Он выпустил вздох сожаления и ответил:
– Я не удивлен, что не было никакого оповещения ни через мобильный телефон, ни через мобильное приложение, ни через электронную почту. Я уже ничему не удивляюсь. Это всё похоже на какой-то секс, который не может понравиться никому. До свидания.
После своего глубокого и вульгарного пояснения Альберт встал и широкими шагами пошёл на выход, под удаляющийся куда-то в пустоту, вопрос:
– А оставить новую заявку вы не хотите…
Чтобы не пропустить нового: