Во время войны мне все чаще стало казаться, что это кара, посланная нам свыше, уж не знаю за какие грехи, а мажет, это господь так нас испытывал. Хотя в любом случае это было достаточно жестоко, каждый день кто-то умирал, и почти всегда не от пуль или тяжелых ран, а просто так, раз и нет человека. Война стала для меня, наподобие охоты, есть цель, и есть приказ, стрелять на поражение.
Новгородская область встретила нас хмурыми тучами и немцами, которые расположились лагерем в моем родном селении Борки. Мой прадед Иван работал полицаем и располагал не дюжей информацией, которую передавал, как говорится «из рук в руки», и был на короткой ноге, как с Немцами, так и с партизанами. И он все-таки попался, его, конечно же, повели на расстрел, и он так и не узнал, что его донесения очень помогли партизанам. Когда его вели на расстрел, младший сын Витька которому на тот момент было пять лет, закричал и бросился к отцу, обнимая своими маленькими ручонками, сапоги конвоиров он со слезами на глазах умолял не трогать его любимого папку. А плакаты было ой как стыдно, особенно когда смотрел Кирюхой, который был младше и которого он, бывало, вразумлял подзатыльником, но, не смотря на это, он слышал, как будто как будто кто-то тихо шепчет ему на ухо « проси, проси дядек, проси, что у мамки леденца в праздничный воскресный день. Когда та приоденется во все лучшие, наденет на голову платок с кисточками, и спустится в погреб для молитвы всевышнему, а после становится такая ласковая, ласковая…». Вот он и просил, барахтаясь в грязи и цепляясь за немецкие сапоги, плакал до изнеможения, до рвоты, А дед Иван озираясь назад запекшимися в кровь губами, молил, что бы убрали сына, « Уведите, хрипел он, уведите малого», но я до сих пор помню чудо, которое случилось после. Немецкий офицер вдруг неожиданно и резко развернулся к толпе, что собралась на дворе и – отпустил деда. А через несколько дней пришел к деду в хату, сел так по свойски напевая какую-то мелодию, «я, мол, простой человек, как и ты, фермер. Мне не нужна эта война, у меня тоже есть жена, но бог не дал нам детей, отдай мне на воспитание твоего Витьку, что его тут ждет, а мы с женой воспитаем его как родного». В ответ дед отрицательно помотал головой.
Так я и остался жить до конца войны с дедом Иваном.