Продолжаем изучать, нащупывать и исследовать, что же такое джаз. Напомню, что англичанина Стивена Фрая есть книга "Окончательная и неполная история музыки". Книга написана с изрядным юмором по отношению к миру классики и без каких-либо научных претензий. Наш обзор в этой статье также будет сделан в духе Стивена Фрая без критики и полного анализа течения джаза в ХХ веке.
Джаз - это источник постоянных удивлений западных композиторов. Притягательность джаза непреодолима.
"Джаз - это не репертуар, не школьное упражнение, - это способ жизни", - говорит трубач Лестер Боуи, один из основателей чикагского арт ансамбля.
Джаз порою оказывается вовсе не джазом, его ведь наповал убивает запись на бумаге и музыканты академических оркестров, для которых джаз не является мироощущением и способом самовыражения. Не бывает ведь настоящего джаза без остроты, без свинга, без непредсказуемых отступлений от правил, без импровизации.
Джаз примостился где-то между высоким искусством и тем, что своими корнями уходит в индустрию развлечения и даже в минстрал-шоу, традиционно театральное развлечение Америки, начиная с 19 столетия.
Джаз, как нас зачастую уверяют, сложен и интроспективен, тогда как джаз концертных залов в духе рапсодий в стиле блюз служит лишь легким наркотиком на пути к сильнодействующему хард-бопу Колемана Хоукинса, Диззи Гиллеспи, Майлза Дэвиса и Чарльза Мингуса.
В 1928 году Джордж Гершвин исполняет свою рапсодию в Нью-Йорке на вечеринке в честь дня рождения Бориса Равеля. Последний, как он сам сообщает газетному репортеру, то есть Равель, ошеломлен роскошью сложнейших ритмов в исполнении Гершвина. По окончанию праздника двое растворяются в ночь Манхэттена, садясь в в кэб до знаменитого Танзалиса, где оставшуюся ночь они слушают настоящий джаз.
Что происходило дальше, имеется ввиду по событиям похода Равеля и Гершвина в Савои, не известно, зная лишь на выступления каких звезд американского джаза смогли попасть Равель и Гершвин, можно быть уверенным, что Равель вернулся в Париж в буквальном смысле слова с аутентичным джазом в крови.
Десятью годами позже летом 1938 в редакцию журнала Таунлид приходит письмо от Джелли Ролл Мортона, пианиста и композитора, бэнд-лидера, провозгласившего себя изобретателем джаза, и когда-то одного из самых прибыльных джазменов, а нынче простого пианиста, а еще и по совместительству вышибалы, который прозябал в засаленном баре Вашингтона. Джелли Ролл был настроен решительно.
"В радио программе от 26 марта 1938 года вы назвали Уильяма Кристофера Хэнди отцом джаза [..], что является в отношении меня огромной несправедливостью."
В 1920х , предыстория всего этого письма, в завершении популярности Мортона его записи открыли новую дорогу джазу. К тому моменту мастерство виртуоза Луи Армстронга уже зарекомендовало джаз как искусство солиста, но Мортона всегда заботили чисто композиторские моменты - взаимосвязь мотивов, гармоническое развитие, кропотливо сделанная оркестровка. С годами вклад Мортона позабылся, и теперь приближаясь к концу своей жизни, он попытался спасти свое наследие, отсюда и его обращение в редакцию журнала. В письме Мортона было то, что по его мнению должен был знать каждый композитор о джазе.
"Джаз, - говорит Мортон, - это немузыкальный стиль и не сами сочинения. Любую музыку можно превратить в джаз, нужно лишь знать как".
В 1964 году на сцене филармонического зала Нью-Йорка Леонард Бернстайн в окружении нью-йорского оркестра пяти молодых отважных джазменов доказывал молодой аудитории, что он знает, как превратить любую музыку в джаз.
Подведя итог, давайте попробуем ответить, что же такое джаз?
Отбросив все стилевые условности, можно сказать, что джаз - это фантазия, фантазия исполнителя и композитора, их внутренняя свобода и готовность идти на риски.
Сегодня много есть композиторов, создающих музыку внешне не имеющую к джазу никакого отношения, но глубинно она едва могла бы быть написана, если бы не было джаза.
Кто-то скажет, что золотой век джаза в прошлом. Но ведь золотом таблица Менделеева не ограничивается, так что путешествие в мир джаза только начинается..