Монологи тех, чье понимание гендера выходит за рамки нашего сознания.
Кто я, девочка или мальчик? Некоторые задаются этим вопросом еще в детстве, познавая себя и окружающий мир. Как правило, все встает на свои места, когда нам объясняют различия между полами. Однако не для каждого из нас внешние признаки гендера — повод отнести себя к девочкам или мальчикам. ЕТВ пообщался с теми, чье внутреннее Я противится навязанному М/Ж, и выяснил, с какими проблемами они сталкиваются в повседневной жизни.
«Моя карта тела не совпадает с тем, что есть»
Юна, трансгендерная женщина, 25 лет:
— В своем теле ощущала себя некомфортно практически с самого рождения, просто описать словами не могла. К 14-16 годам у меня получилось это сделать, так как именно в этот период тело начало изменяться неправильным, на мой взгляд, образом. Я чувствовала постоянное давление, которое заставляло меня таять изнутри.
Я совершила переход, в первую очередь, из-за того, что мне не нравилось мое тело и то, как оно развивается. Я люблю приводить в пример Оливера Сакса, нейрофизиолога, автора книги «Человек, который принял жену за шляпу». Он описывает феномен «фантомной конечности». Подобное происходит, когда «карта тела» человека (наше идеальное представление о себе) перестает соответствовать тому, что мы наблюдаем. Человек может не иметь руки, но при этом ощущает ее и даже чувствует боль. Феномен «фантомной конечности» иногда проходит, а порой остается с индивидом на всю жизнь. У меня похожая ситуация: моя карта тела просто не совпадает с тем, что есть фактически.
Когда я сообщила, кто я на самом деле, то не встретила какой-либо отрицательной реакции. Просто часть людей из моей жизни исчезла. Родители же восприняли эту информацию до такой степени негативно, что отец приехал с угрозами к бабушке, у которой я жила. Сейчас я стараюсь меньше общаться с родителями: они отрицают мой жизненный опыт и не верят в то, что я знаю о себе больше, чем они обо мне, уверены — я калечу свою жизнь и позорю нашу семью.
Сейчас крайне трудно изменить гендерный маркер в документах. До недавнего времени не существовало справки, которая позволяла обратиться в ЗАГС с таким требованием. Теперь эта форма есть, но задача лишь усложнилась. Трансгендерный человек должен пройти через множество комиссий и врачей, что существенно тормозит процесс. У меня был вариант — сменить имя на гендерно нейтральное. Однако в законе не прописано, чем должны руководствоваться сотрудники ЗАГСа, принимая решение. Мне отказали, и вот уже год я хожу по судам в надежде отстоять свои права и упростить себе жизнь.
Если у человека не будет гармонии с самим собой, то ни о каком счастье речи не идет. Но для меня переход — это не рецепт счастья, а только способ лучше понять себя, свое место в мире и устранить дискомфорт.
«Гормонотерапия для меня – это точка невозврата»
Павел, трансгендерный мужчина, 36 лет:
— В детском саду я дружил с мальчишками, бегал по гаражам и играл в войнушку. Еще в маленьком возрасте у меня появилось недоумение, почему одни должны ходить направо, а другие — налево. Мне хотелось идти туда, куда и должны ходить все мальчики.
Подростком я был одиночкой, потому что тогда у меня уже было понимание различия полов и своего несоответствия. Мне не нравились юбки, помады и косички, разговоры о мальчиках и аура женского общества. Нет, я неплохо отношусь к женскому полу, но одно дело — чувствовать себя женщиной, а другое — любить их. С каждым годом со всех сторон начинало сыпаться все больше вопросов: «Почему ты себя ведешь, как мальчик?». Бабушка до сих пор спрашивает, почему я не отращиваю волосы. «Тебе пойдет», — говорит она, но я не хочу шокировать 80-летнего человека новостью о переходе.
Мне повезло с семьей. У меня есть право на слово «стоп». Я сказал родителям, что я такой. И они смирились. В какой-то момент я понял, кто я, дошел до стадии смирения и, закрыв глаза, жил с осознанием, что так вышло. Как вы понимаете, с годами закрывать глаза стало труднее, и я прошел медкомиссию, получил разрешение, начал терапию. Знаете, когда ты молод, окружающие думают, что ты с жиру бесишься и все пройдет, поэтому относятся к тебе проще. А возраст накладывает некоторые ограничения на восприятие нас другими.
На гормональной терапии я более полугода. Начать ее было нелегко, поскольку это для меня — некая точка невозврата. Ты понимаешь: назад пути нет. Как раз в то время, когда было особенно тяжело, я начал учиться играть на скрипке. Это позволило отвлечься от проблем и мирской суеты.
К сожалению, в России есть навязанная картина мира, от которой многие бояться отойти. Гендер очень важен для окружающих, поскольку они привыкли к привычному течению жизни. Один нюанс: пока не произошло оперативное вмешательство, я вынужден ходить к гинекологу. Представьте, какие взгляды приходится ловить на себе у врачебного кабинета. Кто-то, вероятно, думает, что я — заботливый муж, но не все.
Однако с началом гормональной терапии внешность изменилась, и люди стали спокойнее реагировать. Да и в целом, Екатеринбург теперь стал более лояльным. В больнице мой паспорт принимают без вопросов, а, например, для почты я имею справку от эндокринолога о том, что внешность не соответствует паспортному полу.
Как раз с паспортом больше всего заморочек. Для смены гендерного маркера трансгендерным людям необходимо получить справку нового образца, а екатеринбургская комиссия приостановила работу. Самый ближайший город для получения новой справки — Санкт-Петербург. Для меня очень важна работа, на которой не знают о моей особенности, ведь у меня семья, которую нужно кормить. Я живу с женщиной, которая принимает меня таким, какой есть. Мы вместе ходим в походы, гуляем с собакой. Кстати, в отличие от меня, она любит типично мужское занятие — рыбалку. В будущем мы планируем ребенка и стремимся к тому, чтобы все у нас получилось.
«Тело есть и все. Его нужно поддерживать в тонусе и кормить»
Тельво, небинарный человек, 27 лет:
— В детстве я хотел быть мальчиком. За девочку меня никогда никто не принимал: я отвергал любые женские атрибуты. «Никаких бантиков, нет, снимите это с меня!» — кричал я родителям. Мама замечала мои особенности, но думала, что пацанка растет. Она и сама была такой в юности. На улице при встрече с незнакомыми детьми я представлялся мужским именем, но это сошло «на нет», когда я отправился в школу. Приходилось подстраиваться под систему и носить ужасную форму — до сих пор мурашки по коже.
В пубертате все бегали друг за другом, а я сидел в сторонке и читал «Капитана Блада». Меня не интересовала репрезентация себя в качестве женщины или мужчины. Свое тело я воспринимал, как будто со стороны. Оно есть и все. Его нужно поддерживать в тонусе и кормить время от времени. Моя ценность не в теле, а в личности. Я и к мужским окончаниям прибегаю только потому, что слово «человек» в русском языке мужского рода: я хочу, чтобы во мне видели человека.
В Екатеринбурге я живу последние полгода. Приехал из Уфы и не жалею. Мне кажется, что на Урале у людей лица добрее, а сами они по росту выше. Кроме того, в Башкирии остро стоит национальный вопрос. Если у тебя не тюркская фамилия, то на работу будет устроиться сложно.
О том, чтобы взять другое имя, я задумался в 18 лет. Меня просто назвали по никнейму, и я понял, что мне с ним комфортно. Это имя одного из персонажей Толкиена, творчеством которого я одно время сильно увлекся. Однако паспорт не планирую менять. Так проще и меньше вопросов типа «Ой, а какое это имя? Греческое?»
Мама в курсе моей небинарности. Мы с ней нашли компромисс: я не распространяю эту информацию дальше в семью, она не заставляет меня делать чисто женские вещи. С родным отцом я не общаюсь уже шесть лет, а моему отчиму незачем знать о небинарности. Он — замечательный человек, но консервативный.
Я редко выхожу в мир, так как работаю SEO-специалистом на дому, однако в том же магазине покупатели и прохожие не обращают внимание на мужские окончания. Может быть, просто не замечают. Несмотря на это, я считаю, что до принятия трансгендерности в России весьма далеко, потому что люди часто цепляются к мелочам. На мой взгляд, от государства идет пропаганда: охо-хо, мы все такие особенные, а кто не похож на нас, тот пусть идет лесом! Я процитирую персонажа комиксов: «Люди всегда опасаются того, чего не понимают». У многих нет опыта взаимодействия с трансгендерными людьми. А мне бы хотелось, чтобы в обществе начали видеть личность за ярлыками. Ведь то, что сейчас происходит вокруг, ни в какие ворота не лезет.