В XX веке Латвия дважды из рук России получала незвисимость. И дважды после этого начинала строить т. н. «латышскую Латвию», или «Латвию для латышей», т.е. недемократическое государство, в котором права русского национального меньшинства и других национальных меньшинств на сохранение своего языка, своей школы и своей культуры существенно ограничивались.
В начале ХХ века это строительство началось с небольшой демократической отсрочкой – после государственного переворота 15 мая 1934 года. Во второй раз – фактически одновременно с принятием 4 мая 1990 года Декларации о восстановлении независимости Латвийской Республики, основные положения которой – о непрерывности существования ЛР де-юре с 1918 по 1990 г., а также о 50-летней оккупации Латвии Советским Союзом – повторяли основные положения идеологии радикальной части западной латышской эмиграции. Эти положения не только отрицали действовавшее в то время международное право, но и создавали правовую основу для возрождения идеологии и практики этнократического политического режима К. Ульманиса, существовавшего в 1934-1940 гг., а также для политической и исторической реабилитации латышских нацистских коллаборационистов периода немецкой оккупации Латвии в 1941-1945 гг.
Построить т. н. «латышскую Латвию», т. е. мононациональное и моноязычное государство в многонациональной и многоязычной стране можно лишь при условии насильственной ассимиляции национальных меньшинств и выдавливания за пределы страны тех, кто ассимилироваться не желает. Политика в сфере гражданства и языковая политика для достижения этой цели играют важнейшую роль.
Именно поэтому первым шагом после принятия 4 мая 1990 г. Декларации независимости стало принятие Верховным Советом ЛР 15 октября 1991 года постановления «О восстановлении прав граждан Латвийской Республики и основных условиях натурализации», по которому 893 тысячи постоянных жителей Латвийской ССР были лишены права стать гражданами Латвийской Республики по принципу оптации, т. е в результате своего свободного волеизъявления. Данное постановление не только привело к ликвидации всеобщего избирательного права. С этого времени стало возможным говорить о том, что новая латышская политическая элита фактически приватизировала Латвийское государство, т. е. де-факто стала несменяемой, поскольку всеобщие выборы в стране больше не проводились. Следствием этого решения стало также постепенное формирование антироссийской внешней и антирусской внутренней политики и постоянное усиление направленной против национальных меньшинств информационной войны в латышских СМИ. Оголтелая русофобия постепенно была возведена в ранг государственной идеологии и политики.
Именно на этом информационном и политическом фоне латвийский парламент принимает два важнейших идеологических документа – Декларацию об оккупации Латвии (1996 г.) и Декларацию о Латышском легионе (1998 г.), а также законы о языке и об образовании, которыми русский язык на территории Латвии был объявлен иностранным, а для русской школы был назначен крайний срок существования – 2004 г.
Политолог Лоренс Бритт в статье «Fascism Anyone?», опубликованной в 2003 году в журнале Free Inquiry, выделил 14 признаков, идентифицирующих фашизм в той или иной стране. Назовём некоторые из них:
1. Оголтелый национализм;
2. Пренебрежение к общепризнанным правам человека;
3. Выявление «врага» как объединительная основа;
4. Преимущественное положение силовых структур;
5. Контроль над СМИ и цензура;
6. Маниакальное увлечение национальной безопасностью;
7. Необузданное кумовство и коррупция;
8. Мошеннические выборы.
Латвия сегодня не является фашистским государством, т. е. здесь сегодня нет открытой террористической диктатуры по образцу фашистской Италии или национал-социалистской Германии. Однако для неё все вышеперечисленные признаки являются «рабочими», т. е. в той или иной степени отражают реальную политику Латвийского государства в отношении национальных меньшинств, истории страны и борьбы с инакомыслием. Данная политика, если рассматривать, как это делает российский социолог Ж.Т. Тощенко, радикальный национализм как форму нацизма, позволяет характеризовать сегодняшнее Латвийское государство не только как недемократическое и этнократическое, но и как неонацистское.
Признаками идеологии и практики этнократии в современной Латвии являются:
1) утверждение о непрерывности существования Первой Латвийской республики де-юре с 1918 по 1990 г.;
2) утверждение о «советской оккупации» с 1940 по 1941 г. и с 1945 по 1990 г.;
3) создание института массового безгражданства и отказ от всеобщего избирательного права при проведении выборов в органы власти любого уровня;
4) определение за русским языком статуса иностранного, хотя русское национальное меньшинство является традиционным для Латвии, т. е. существует более 300 лет;
5) проведение политики, направленной на ликвидацию традиционной для Латвии школы с русским языком обучения, которая существует с 1789 года, т. е. более 200 лет;
6) языковые репрессии;
7) политическая поддержка антироссийских и неонацистских политических сил в Грузии, на Украине и в других странах;
8) оголтелая русофобия;
9) сознательное очернение истории Латвии в составе СССР.
Признаками идеологии и практики неонацизма в современной Латвии являются политическая и историческая реабалитация Латышского добровольческого легиона СС, отказ от привлечения к судебной ответственности латышских нацистских коллаборационистов, виновных в массовых преступлениях против человечества, и, наоборот, привлечение к уголовной ответственности бывших партизан, воевавших на стороне антигитлеровской коалиции, а также утверждение, что «советская оккупация» по своим последствиям была намного более тяжёлой для латышского народа, чем оккупация нацистской Германии в 1941-1945 гг., что де-факто ведёт к политической и исторической реабилитации оккупационной практики нацистской Германии.
Следует признать, что идеологическая этнократизация и нацификация латвийского общества затрагивают сегодня в первую очередь латышей. Среди них существует недовольство проводимой правящей элитой политикой в сфере экономики, здравоохранения, образования и социальной защиты населения. Но национальную политику, т. е. политику в отношении национальных меньшинств (массовое безгражданство, иностранный статус русского языка, курс на ликвидацию основного и среднего образования на русском языке, оголтелую русофобию и др.) абсолютное большинство латышей сегодня стараются, увы, не замечать или даже поддерживают. В результате ультраправые политические силы Латвии, которые к тому же получают поддержку со стороны ультраправых политических сил Европы и США, чувствуют себя очень уверенно.
Что же касается нелатышской части населения, то оно в массе своей продолжает оставаться на демократических позициях. Сегодня можно назвать несколько форм ненасильственного сопротивления демократических (преимущественно русскоязычных) сил Латвии политике строительства так называемой «латышской Латвии». В их числе:
– привлечение внимания международной общественности к факту создания в Латвии института массового безгражданства (де-факто – институту апатридов), сохранение которого в течение уже более четверти века ставит под сомнение легитимность всех органов власти и принимаемых ими решений;
– привлечение внимания международной общественности к факту проведения в Латвии недемократических псевдовыборов в местные органы власти, национальный парламент и Европейский парламент;
– организация массовых акций протеста против иностранного статуса русского языка. 18 февраля 2012 года состоялся референдум по вопросу придания русскому языку статуса второго государственного, на котором вся русская община Латвии поддержала данное требование;
– организация массовых акций протеста против ликвидации школы с русским языком обучения. В 1998 - 2005 гг. в Латвии прошли массовые акции в поддержку сохранения русской школы, в том числе: 1-я, 2-я, 3-я Родительские конференции, так называемая «Школьная революция» 2003-2005 гг. и др. В октябре 2017 г. вновь начались акции протеста против решения правительства к началу 2020/2021 учебного года окончательно перевести школы национальных меньшинств только на государственный язык обучения;
– организация массовых акций протеста против ежегодных шествий бывших солдат Латышского добровольческого легиона СС и их современных последователей;
– научная критика официальных концепций истории Латвии в 1940 году, в 1941-1945 гг. и в 1945-1990 гг. Латвийские русские историки постоянно публикуют книги и статьи, проводят научные конференции по научной критике различных проявлений исторического ревизионизма в Латвии;
– обращения в Генеральную прокуратуру ЛР и Полицию безопасности с целью привлечения к ответственности оголтелых русофобов и неонацистов.
Последний пример такой деятельности – попытка привлечь к ответственности депутата сейма от ультраправого Национального объединения Эдвинса Шноре, который сравнил русских Латвии со вшами. Однако Полиция безопасности отказалась возбуждать уголовное дело в связи с данным высказыванием Э. Шноре. После этого латвийский правозащитник Владимир Линдерман обратился в Генеральную прокуратуру России с заявлением, в котором просил привлечь Шноре к ответственности, а секретарь Латвийского комитета по правам человека (FIDH) Александр Кузьмин и председатель правления Русского общества в Латвии Татьяна Фаворская обратились в Капитул государственных наград Латвийской Республики с требованием отобрать у Шноре орден Трех звёзд. Согласно Положению о государственных наградах это можно сделать, если обладатель государственной награды совершает поступок, позорящий государство. 31 октября 2017 г. Капитул государственных наград официально отказал А. Кузьмину и Т. Фаворской в удовлетворении их требования.
Особую роль в борьбе демократических сил Латвии против наступления нацизма играют русские СМИ. Однако их число уменьшается, а количество читателей стремительно сокращается.
В целом антифашистские силы Латвии переживают сегодня далеко не лучшие времена.
На сегодняшний день в противостоянии латвийских ультраправых и русскоязычных демократических сил ключевой вопрос – это судьба русской школы. Защитить русскую школу можно лишь при условии ликвидации без всяких условий массового безгражданства и проведения первых после 18 марта 1990 года выборов в местные органы власти, национальный и Европейский парламенты на основе всеобщего избирательного права.
Следующий важнейший шаг – разработка и принятие новой, демократической конституции, не отягощенной, как ныне действующая, различными поправками и преамбулой этнократического характера. Понятно, что в условиях сегодняшних внутриполитических реалий, а также международной обстановки эти предложения – едва ли не из области фантастики. Но если ставить перед собой задачу строительства демократической Латвии, решать эти вопросы все равно придется. Рано или поздно!
Если же сделать это не удастся, то вряд ли стоит сомневаться в том, что латвийские ультраправые пойдут до конца в вопросе окончательной ликвидации школы с частично еще сохраняющимся русским языком обучения, что (в этом также нет никаких сомнений) приведет к быстрой массовой замене русских учителей на латышей. А это, в свою очередь, спровоцирует новую волну отъезда из страны как русскоязычных школьников и их родителей, так и оставшихся без работы русских учителей. После этого позиции ультраправых в Латвии станут еще сильнее, в том числе и за счет привлечения в свои ряды «правильно воспитанной» русскоязычной молодёжи (пример Украины – лучшее тому подтверждение), а позиции демократических сил будут продолжать ослабевать.
В итоге объявленная в 1990 году ультраправыми политическими силами цель – построение «латышской Латвии» – будет достигнута. На северо-западной границе России появится намного более непримиримая по отношению к России, нежели сегодня, «прибалтийская Украина» со всеми вытекающими из этого для России и Европы негативными внешнеполитическими последствиями, включая постоянные провокационные попытки латвийских ультраправых втянуть Россию и Европу в крупномасштабный вооруженный конфликт.