Валя никак не могла понять, в чем она провинилась перед матерью. Девочка постоянно чувствовала, что мамочка не может спокойно смотреть на нее. Женщина пытается успокоиться, но ей это не удается. Какая тайна скрывается в ее сердце. А почему от этого Вале так тяжело? Мать хочет заглушить вину? А не поздно? Сможет ли она вернуться в ту пору, когда все было лучше? И что изменилось у матери с того счастливого времени?
Девочка много работала. Когда косили на огородах траву, Валя переворачивала, сгребала сено в кучки. А потом, когда накладывали сено на телегу (странно было видеть над небольшой кобылой огромную копну), мать помогала дочери залезть наверх. Девочка быстро перебирала ручками и ножками, карабкалась, как жук по колючему сену. Когда свозили с огорода свеклу, Валя носила на телегу ботву, выкапывала корнеплоды.
Слева от дороги росли ивы, свесив над дорогой свои длинные ветви. Мать с дочерью пригибались, а ветви шуршали над ними, запутывались в волосах. Мать время от времени приглаживала волосы обеими ладонями, а затем снова брала в руку вожжи, хотя их кобылка сама выбирала дорогу.
Возле села опоясывал неглубокий овражек. Спустились в него, заскрипел хомут у кобылы, медленнее покатились колеса. Вот и мостик преодолели. Под ним воды не было, высохла, зато стояли огромные, в рост человека, кусты лопухов, оттуда выползал холодный туман.
Домики притаились за заборами. Валя все время пыталась что-то сказать и наконец-то решилась.
- Мама, а правда, что взрослые люди счастливее детей?
- С чего это ты взяла?
- Слышала, как тетя Нелька говорила, что у женщин много счастья.
Мать улыбнулась.
- Это у Нельки много счастья? Муж пьяница, дети сопливые, грязные и капризные. Действительно, много счастья! - помолчала, а потом спросила: - А ты у меня несчастная?
Девочке показалось, что она что-то не то ляпнула:
- Я ведь еще не женщина ... Откуда мне знать, какое оно, то женское счастье?
Вале стало обидно, что не знает, что ответить, и не придумала ничего интересного. Девочке понравилось, что мать слушала ее спокойно, не спрашивала, и не сердилась. Она пыталась разговаривать так, как мамочка, даже интонацию подбирала, как у нее. Махнув рукой на село, говорила:
- Варька так разленились, вес лишний набрала. Стала как свинка закормленная. Настя приняла того лентяя Петра. Зачем он ей нужен? Что от него: спит, ест и пьет.
И радовалась девочка, она не ленивая, потому что худшая брань ее матери - слово «лентяй».
Они уже прошли половину села. Девочка стала на колени, держась за плечи матери. Поправила платьице и - о, Боже! - не заметила, когда оторвала кусок ткани, который болтался и обнажал коленку.
- Мама, хорошо, что мы не богатые. Зато мы не ленивые! - неожиданно сказала Валя.
Мать о чем-то думала, вплоть встрепенулась, услышав эти слова, повернула голову.
- Как? Бедные что ли? О чем ты говоришь?
Девочка не знала, что ответить. Но слова как-то сами слетали с ее язычка:
- Ну, вот у меня нет такой куклы, как у Оксанки. А у Иры такой красивый плащик, с пояском и с капюшоном, и сапожки резиновые, такие блестящие. А у Василия велосипед с тормозами ... Мама, они не ленивые, поскольку имеют много игрушек?
Валя не знала, откуда все это берется. Не хотелось больше говорить. Посмотрела на мать, а та только вздохнула.
Подъехали ко двору. Навстречу вышла бабушка. Мать подогнала лошадь до самого забора. Вале не хотелось слезать с телеги . Мать уже привязала лошадь к столбику.
- Валюша, слезай осторожно. Не прыгай, потому что порвешь платье.
Вале было стыдно, хотелось побежать в дом, взять иглу и нитки и потихоньку пришить вырванный кусок. Она ведь не ленивая, но сделала что-то не так. Ей показалось, что мать сердится, потому что она неосторожная: то упадет и колготки порвет, то подошва в сапожках отпадет, то пуговицу потеряет. Однажды, пропалывая картошку, разрезала острой тяпкой сандалик и ранила пальчик. Смотрела, как медленно выступала кровь, и знала, что виновата, потому сандалики были хорошенькими. Сжало в груди. Долго ходила в разорванной обуви, пока бабушка не увидела и зашила.
Девочка слезла с телеги. Пошла в дом, переоделась, и начала помогать сносить свеклу с телеги.
В тот вечер она раньше легла спать. Во дворе еще ходила коровка, еще бегали свиньи, бабушка еще звенела ведрами. Мама погнала лошадь к ее хозяину, дяде Степану. А Валя лежала под одеялом и прислушивалась ко всему, что делалось во дворе. Она хочет проснуться раньше мамы и бабушки.
Утром девочка спрыгнула с кровати, вышла из спальной услышала, как на кухне говорит бабушка:
Катя, ты бы помирилась с Николаем. Он же отец твоего ребенка, хороший муж, не лентяй какой-то! Что тебе еще надо? Трудно же без мужской поддержки. Загонялась сама и ребенка замучила работой. Работаешь, как лошадь.
- Мама, не люблю я его! Как можно жить с нелюбимым? Мама, вчера Валя порвала платьице, ты его зашей, пока дочь спит. А я поеду в городок и куплю резиновые сапожки и плащик для Вали.
- Катя, деньги же собирали на дрова. Как зимовать?
- До зимы еще далеко ...
Девочка вернулась в постель. Через мгновение открылась дверь, зашла мать, наклонилась над дочерью.
- Доченька моя родная, устала? Прости меня, моя дочка. Извини ...
Валя лежала с закрытыми глазами и делала вид, что спит. Хотелось протянуть к матери ручки, обнять ее за шею, попросить прощения и поплакать.
Мать поправила одеяло, поцеловала дочь в щеку, тяжелая слеза обожгла Валину шею.
Мамочка вышла, тихонько закрыв дверь. А девочка лежала и знала, что сейчас заплачет. И заплакала ...