Штыковой удар немца я как учили, отбил влево, но неудачно, мой удар пришелся не по винтовке противника, а штыком по штыку. Поэтому когда стал разворачивать винтовку вправо, мой штык ребром уперся в мушку винтовки немца. Так и стоим, я давлю в одну сторону, он в другую. Ноги словно к земле приросли, в животе льда кусок, в голове пусто!
Немец видать тоже в ступоре, рожа красная, глаза навыкате! И тоже ни туда, ни сюда! Так и стоим! Кто кого передавит! Скорее всего, стояли мы так недолго, но эту рожу я на всю жизнь запомнил! Кончилось все тем, что кто-то из наших ткнул немца в левый бок штыком. Хорошо так ткнул! С хрустом! Фашист сразу обмяк, руки опустил.
Тут я ему со всей дури прикладом сбоку в голову! А когда он упал еще и штыком в грудь! Захрипел он так утробно, дернулся и затих. Выдергиваю штык, смотрю по сторонам, а вокруг куча мала натуральная - наши бьют немцев, немцы наших! А внутри у меня аж кипит все, и страх недавний и радость что не убили и легкость какая-то вот-вот взлечу! Вижу, немец спиной ко мне, на ком-то из наших бойцов сидит и каской со всего маху бьет, а у того только ноги дергаются!
Удар! Дрыг! Удар! Дрыг! Не подумайте, что просто стоял и смотрел! Это рассказываю я долго, а так в голове все быстро неслось скачками, как полуторка по колдобинам на полном ходу, а тело само все делало. В общем, подлетаю сзади к немцу и со всего маха бью штыком под левую лопатку. Это чтобы в сердце значит!
Вот все из головы вылетело, а про сердце помнил! Фашист дернулся и стал заваливаться вперед. Выдергиваю штык, пинком сваливаю немца вбок, смотрю, а у нашего - лица то и нет, каша кровавая! Дальше плохо все помню, урывками! Кого-то бил в кого-то стрелял! Вот взводный почему-то на земле сидит и из ТТ стреляет, вот немец из автомата нашего срезал, почти сразу кто-то немца застрелил.
Очнулся от свистков. Кто не знает, в армии командиры команды не только голосом, но и свистком могут командовать. Зря смеетесь, в бою не наорешься, а свисток слышно хорошо. У кого как не знаю, а у нас свистком только две команды и было, длинный свист – вперед, два коротких, стало быть, стой. Так вот слышу, командиры короткими заливаются, значит, отбой атаке. В голове потихоньку проясняется, оглядываюсь вокруг – все, кончились немцы!
Может и выжил среди них кто, да те сбежали. Первый взвод ротный сразу назначил в боевое охранение, мало ли что, остальные стали раненых, убитых собирать и оружие. Немцев кто признаки жизни подавал потихой перекололи, командиры вроде как не заметили. Это в самом начале войны все пролетарской сознательности от германца ждали, что, мол, повернут они штыки назад, и мы вместе мировую буржуазию бить пойдем. А на дворе уже сорок третий был, поумнели мы.
После рукопашной всегда много раненых, с синяками ссадинами почитай все, поэтому первым делом ранеными занялись, тяжелых сразу в тыл, легких по разному, кого можно было, тех в строю оставляли, кого нельзя тоже в тыл.
Взводного нашего младшего лейтенанта Ярцева в этом бою в ногу ранило, хороший парень был, только молодой очень, сразу после курсов младших лейтенантов. Вместо него временно исполняющим назначили командира первого отделения сержанта Трофимова. Толковый мужик, уже полгода как на фронте к тому времени был.
Закончили с ранеными, получили команду в боевом порядке вперед двигать, а на меня такая усталость вдруг навалилась ни рукой, ни ногой не пошевелить! Запал видать кончился! Но деваться некуда, приказ есть приказ надо выполнять. Подошли к нашим убитым, проститься вроде как.
В наступлении убитых, как правило, сами не хоронили, для этого специальные похоронные команды были. Постояли немного, ни слов, ни чувств сильных уже не было, притупилось все! «Простите мужики, если что! Отомстим за вас как сможем!» и вперед двинули задачу поставленную выполнять!
Вот такой мой первый рукопашный бой был.