Посылаю вам две молитвы, чтобы вы могли молиться ими за детей ваших.
Когда будете говорить слова молитвы, не спешите, не тараторьте, вдумывайтесь в каждое слово, обращайтесь грамотно и толково, потому что Бог — это Отец ваш, а не истукан, Он — живое существо, а не икона, и обращаться к Нему нужно с такой же аккуратностью и разумностью, с какой вы обращаетесь к уважаемому вами человеку — ясно, членораздельно и сознательно, но при этом естественно, душевно и просто, без официальной театральности и позы, без вычурности и льстивых украшений в речи.
Ни в коем случае нельзя от Бога что-то требовать, всегда нужно только просить и умолять, но понимать, что то, чего вы прóсите, может и не исполниться, может быть отвергнуто, потому что не всё, чтó нам кажется благом, есть благо, а, как правило, благом оказывается то, чтó мы считаем злом и неприятностью. Поэтому в конце любой молитвы, любой просьбы о внешней жизни всегда прибавляйте: «Но да будет Воля Твоя», — потому что не бедность и не богатство, не здоровье и не болезнь, не успехи и не поражения есть жизнь человека, а только Воля Отца нашего Истинного есть наша истинная жизнь. Человек должен обязательно высказывать все свои желания, но при этом нужно учиться смиряться с решением Бога.
Это что касается внешней жизни.
Когда же речь идёт о жизни внутренней, о её исправлении и восстановлении, об избавлении от болезней духа, о совершенстве любви и углублении правдивости, — то здесь, конечно же, не уместны слова: «Но да будет Воля Твоя», — ибо об устроении внутренней жизни двух мнений быть не может, здесь воля человека сливается с Волей Бога, здесь человек хочет того же, чего хочет Бог — скорейшего исцеления своей души и приближения её к Богу.
Во внешней же жизни нельзя надеяться на то, на чтó, например, ориентирует нас Евангельский эпизод с проклятием смоковницы:
Если будете иметь веру и не усомнитесь, то сделаете не только то, что сделано со смоковницею, но если и горé скажете: «Поднимись и ввергнись в море», — будет, как скажете. И всё, чего ни попросите в молитве с верою — полýчите.
Так нельзя думать и, уж тем более, так нельзя поступать. Нельзя верить и надеяться на то, что Бог, как какой-то сказочный волшебник, будет исполнять то, что мы в истериках нашей веры будем ждать или требовать от Него, не сомневаясь в Его могуществе, — это безумие. В таком случае, вера оказывается просто магией — знанием и использованием скрытых механизмов Природы, посредством которых человек может творить на Земле всё, чтó ему взбредится и захочется, — это, я даже не знаю, как назвать: колдовство, волшебство, чародейство.
В детстве мы искренно и без сомнений, и даже без понятия об искренности и сомнениях, верим нашим родителям и опекунам. И когда мы просим у них ножи, спички, топоры, пилы, иглы, стекло, яды и прочие особо опасные предметы, то верим без всяких колебаний и двоемыслий в то, что они обязательно дадут нам это, потому что нам так хочется. Но как бы мы ни верили в это, какой бы величины веру (хоть с горчичное зерно, хоть с буйвола) ни имели, старшие ничего этого нам не дают, и занимаются они во время наших просьб не измерением величины нашей веры, а измерением тех опасностей, которые таят в себе наши просьбы.
То же самое происходит и тогда, когда мы хотим стать детьми своего Истинного Родителя — Бога. Мы точно так же просим у Него тех вещей, которые нам сегодня кажутся благом, но на самом деле скрывают в себе опасность и даже смерть для нашего духа. И потому, с какой бы самой что ни на есть «божьей верой» мы ни просили у Бога желанных или приятных для нас перемен или устойчивости в нашей внешней, материальной жизни, Он никогда не исполнит этих просьб, если их удовлетворение грозит нам непоправимой бедой. Его задача состоит в том, чтобы хранить нашу вечную жизнь, а не удовлетворять наши минутные капризы и прихоти.
В конце того же Евангелия от Матфея Учитель сам подтверждает неглавность веры, но главность любви, которой безразлично её внешнее положение — здоровье-болезнь, богатство-бедность, сила-бессилие, мудрость-невежество, жизнь-смерть, — которой важна лишь её слиянность с Любимым, её единство, неразлучность, со-бытиé с Ним, и которая, по этой причине, говорит:
Если возможно, избавь меня от предстоящих мучений, а если невозможно, то пусть будет так, как должно быть, лишь бы мы были вместе.
Об этом же говорит и Апостол:
Бог слушает нас тогда, когда наши просьбы совпадают с Его Волей.
Об этом же говорит и другой Апостол:
Есть люди, которые имеют такую веру, что могут и горы переставлять, но при этом не имеют любви и сострадания, и потому их вера совершенно бесполезна для кого бы то ни было.
Поэтому, когда вы обращаетесь к Богу, не хвали́тесь перед собой и, тем более, перед другими людьми своей верой в Его могущество, отсутствием сомнений в том, что Он даст вам всё, чтó вы просите у Него, ибо Он никогда не даст вам того, чтó опасно для вашей жизни, а эти опасности составляют бóльшую половину ваших просьб.
«Ищи́те прежде Царства Божия и правды Его, а остальное приложится», — просúте главного, вечного, необходимого, а на остальное — да будет Воля Его.
Всего вам доброго и вечного.