Как мне жаль, что ты не пошла тогда со мной одной дорогой, понадеялась на выдумки и вымыслы человеческие, не схватилась за Вечное, не обрела в Нём опоры. И посмотри, чтó творится сегодня — кошмар и ад: негодные пастыри побросали народ, скрылись в своих логовищах и оставили людей погибать в безумии. А другие тут же заняли их троны и на место одних суеверий притащили другие, вместо стошнивших выдумок достали позабытые. Но всё это одно и тоже, и кончится это одним и тем же.
Вот и ты тоже прислала открытку с изображением этого мифического «Рождества Христова» — на которое мне смотреть и смешно и горько одновременно, ибо какая ирония заключена в этом: все эти годы — уже скоро двенадцать лет — я боялся в разговорах и в письмах с тобою даже упоминать эту тему, помня, как из-за неё мы чуть было не рассорились с тобой, и вдруг ты присылаешь мне это «Рождество», — я не поверил бы, если бы на конверте не было твоего адреса. Но я не укоряю тебя, и не смеюсь над тобою ни в коем случае, я только хочу предостеречь тебя, как и тогда в юности, чтобы ты опять не схватилась за глупости и небылицы, и, вместо новых сказок, не полюбила древние.
Я говорю так не потому, что я кощунник и невера, нет, а потому что собственной жизнью, душой, слезами, кровью сердца, одиночеством и унижениями проверил всё, во чтó верил в юности. Тебе же уже некогда заниматься верами и проверками, да и сил уже юношеских нет, и потому, если ты действительно хочешь обрести твёрдую опору для своей души, найти объяснения тем страданиям, которые переживаешь и которые видишь вокруг, — пиши обо всём, чтó волнует и мучит тебя, и я отвечу тебе и помогу обязательно.
Не считай это унижением для себя, по крайней мере, позорным унижением, ибо всякий человек, который чему-либо учится, вынужден умаляться, то есть становиться ребёнком. А без унижений, умалений, без детства духовного ничему не научишься, тем более тому, что нужно для вечного блага и вечного покоя души.
Какие унижения я терпел, какое презрение испытывал и от Бога и от людей, чтобы только уйти из этого мира проклятого, из этого погибельного болота, где каждый день новоявленный бандит захватывает власть над людьми и творит чтó угодно с их телами и душами ! Разве это не худшее унижение ? Разве не лучше склонить голову пред Тем, Кто жалеет и любит тебя по-настоящему, Кто бескорыстно хранит жизнь твоего тела и духа до тех пор, пока ты должен быть на Земле ? Разве не лучше верить Богу, живущему в твоём сердце и разуме и знающему тебя до дна, чем надеяться на незнакомых и равнодушных к тебе людей, которые и себя-то толком не знают, не то что тебя ? — Лучше, конечно же, лучше, и разумней, и жизненней и благостней !
Тебе нужно обязательно читать Библию, или хотя бы Евангелия, потому что в заботах о своей душе и о душе детей Эти Книги обойти нельзя, и это, к счастью, не выдумка церковников, хотя глупостей и обмана и в этих Книгах предостаточно.
Бог дал мне всё, потому что я всё отдал Ему. Он хранит меня всегда, потому что я не берёг себя для Него. Поначалу я думал, как и многие это думают, что Бог — это кто-то чужой и далёкий, чуть ли не враждебный и ненавидящий меня. Но оказалось, что чужим, далёким, враждебным и ненавидящим был я, а не Он, и таким я был не потому, что таким родился, а потому что таким меня воспитали люди, это они заразили меня всякими гадостями и глупостями, мечтами и заблуждениями, о которых я искренне думал, что это и есть я сам. Но это был не я, и Он открыл мне это. Меня, самого меня, настоящего и вечного, Он любил безгранично, потому что душа моя, как и душа любого человека, есть Его частичка, без Которой Он, как мать без ребёнка, жить не может. И поэтому, любя Бога, человек, по существу, любит самого себя, но себя-вечного, чистого, настоящего, каким он был раньше и каким должен остаться навсегда. Слушаясь Бога, человек, таким образом, слушается своей вечной сущности, своей вечной основы, своего неумирающего естества, без которого его, попросту, не существует.
Но всё это не так просто осознать и усвоить, потому что, кроме гóлоса сердца и разума, являющегося голосом Бога, человек постоянно слышит голосá людей. И голосá людей, их советы, поучения, убеждения и, главное, напор, кажутся ему намного значительней и весомей гóлоса сердца и разума, и когда доходит до дела, ему стыдно поступить так, как советует сердце и мыслит разум, потому что окружающие его люди, испорченные и трусливые, в тысячах поколений привыкшие смеяться над сердцем и разумом, смеяться над своим Родным и Истинным Отцом, будут, конечно же, смеяться и над ним, слушающимся Отца, повинующимся сердцу и разуму. Многие могут стерпеть ненависть, вражду, гонения, неприязнь, злόбу, отвращение, но не многие в силах снести насмешки, и не то открытое, показное, грубое насмехательство, которое мало кого задевает, а ту почти неуловимую презрительную улыбку, которую не увидишь даже на устах человека, но которая тенью промелькивает в его глазах, когда он слушает тебя или наблюдает за тобою, — это мало кто выдержит, ибо мысли человека ранят нас намного глубже, чем его словá. Эта, казалось бы, ничтожная пылинка, которая, вроде бы, ничего и не значит, на весах души перевешивает все здравые доводы разума, всё рвение сердца и, в конце концов, заставляет тебя поступать вопреки Совести, наперекор всему тому, что ты считаешь правильным и должным для себя. И кáк нужно любить истину, кáк нужно любить жизнь, настоящую, внутреннюю жизнь, чтобы это ничтожное, но кажущееся таким важным, мнение о тебе людей, принести в жертву этой истинной жизни и обрести её навсегда.
Но не лучше насмешек — искренняя, непритворная жалость к тебе, жалость тех людей, которые знают и даже любят тебя: друзей, родственников, родителей, коллег, сотрудников и просто знакомых. Они не смеются над тобой, не улыбаются твоим словам и излияниям, порой, просто потому, что не понимают их, но они жалеют тебя, как жалеют человека, повредившегося умом, как жалеют душевно больных, которые не знают, что они больны. И жалость эту они даже не скрывают, потому что уверены, что ты не видишь её и потому не можешь оскорбиться ею, настолько ты болен. Это — уже приговор. Постепенно ты чувствуешь, как каждый из знавших тебя людей с сожалением (или усталым равнодушием) относит тебя на свалку своего сознания и больше никогда не считает тебя нормальным человеком. И всё это только потому, что однажды ты твёрдо решил слушаться сердца и разума, и решил слушаться их по той простой причине, что всё остальное полностью обмануло тебя.
Ты пишешь, что носила девочку к старушке. Дай Бог, чтобы всё было хорошо, чтобы дитя выздоровело, потому что видеть больного ребёнка — тяжёлое страдание. Но ты должна знать и помнить, что всякое страдание или искупает прошлые ошибки или спасает от будущих, и что ничего случайного, хаотичного, беспорядочного в Природе и в жизни людей не происходит — всё является следствием их отношения к Богу, к Вечности, к собственной душе, друг к другу, и что для того, чтобы изменить будущее, нужно менять настоящее.
Крепись. Кáк ни плохо мне было раньше, какие ужасы ни мучили меня, какие кошмары ни восставали в воображении, какое одиночество ни жгло меня огнём,— теперь, по долгому опыту жизни с Ним, я знаю, что всё это нужно было для блага, для Вечного блага моей души, которого сам себе, как ребёнок, я сделать не мог, и потому должен был терпеть, когда за меня это делал Отец.
Старайся хотя бы раз в день, лучше всего утром, когда ещё все спят, обратиться к Богу и попросить у Него то, что ты считаешь нужным. Но не огорчайся и не отчаивайся, если то, что ты попросила, не сбудется, ибо не всё, что нам кажется благом, есть благо, а чаще всего что-то противное, болезненное, отвратительное и даже ужасное ведёт нас к тому благу, которого мы желаем всей душой.
Всего тебе доброго и вечного, дорогая сестра.
dzhelali.olegvalentinovich2011@yandex.ua
dzhelali.olegvalentinovich2018@gmail.com
https://vk.com/id345595242