Против России ввели самые серьезные санкции за четыре года.
Москва. 6 апреля. INTERFAX.RU — Конгрессмены, без конца критиковавшие министра финансов Стивена Мнучина (и заодно его начальника, Дональда Трампа) за откровенно «плюшевый» кремлевский список и нежелание делать русским чиновникам и бизнесменам больно, могут быть довольны: апрельское пополнение «черного списка» оказалось максимально жестким с момента начала санкционной политики США.
Действовавший до сих пор в экономической сфере санкционный режим с годами «устоялся»: в «черном списке» люди, компании и банки, которых США считают близкими к президенту Владимиру Путину и так или иначе «политически токсичными», под секторальными санкциями (нельзя занимать и размещать акции за рубежом) — госбанки и госкомпании. Еще есть санкции технологические, бьющие по добыче на шельфе. Со всей этой суммой ограничений постепенно научились жить.
В январе Минфин США, в соответствии с требованиями принятого в прошлом году санкционного закона CАATSA, опубликовал так называемый «кремлевский список». В части крупного бизнеса был применен до изумления простой подход: была перепечатана российская часть глобального списка миллиардеров журнала Forbes (без ряда напрашивавшихся исключений). Выглядело это намеренной профанацией, адресованной навязавшим Трампу санкционный закон оппонентам.
Генератор случайных олигархов
Спустя пару месяцев «безобидная профанация» обернулась масштабной карательной акцией. Впервые в «черном списке» оказались «старые» олигархи, заложившие основы своего состояния в 1990-е годы, задолго до прихода к власти нынешнего президента. В SDN List, попадание в который означает заморозку всех активов и запрет транзакций в США, включены Олег Дерипаска, Виктор Вексельберг, Сулейман Керимов, глава «Сургутнефтегаза» Владимир Богданов, давний партнер Алишера Усманова, а ныне депутат Госдумы Андрей Скоч.
Пугающе выглядит не только сам этот внушительный список, сколько довольно неожиданные комментарии к нему и своеобразная логика, или, если посмотреть с другой стороны — ее отсутствие. Некоторые мотивировки выглядят нарочито «взятыми с потолка»: чтобы остальные фигуранты «кремлевского списка» понимали, что в следующий раз при жеребьевке могут вытянуть шар с их фамилиями.
Олега Дерипаску в санкционном списке многие ждали: в последние месяцы он стал значимым персонажем внутриполитической американской повестки благодаря одиозной фигуре Пола Манафорта. Однако в разъяснениях Минфина упоминаний об этом нет. Зато в вину ему вменяется чеканная фраза из интервью Financial Times более чем десятилетней давности — «Я не отделяю себя от государства» (соседи Дерипаски по списку Forbes, видимо, государству себя всячески противопоставляли?), наличие дипломатического паспорта, а также то, что бизнесмен был фигурантом неких расследований. Также в заявлении есть отсылка к недавнему расследованию ФБК Алексея Навального («есть утверждения, что Дерипаска коррумпировал правительственного чиновника»).
Единственный персональный упрек в адрес владельца «Реновы» Виктора Вексельберга (кроме часто упоминаемого в заявлении факта наличия бизнес-интересов в российской энергетике) — уголовное дело о взяточничестве в Коми. История, из-за которой партнер Вексельберга Евгений Ольховик до сих пор находится под домашним арестом. То есть в логике сторонних наблюдателей — скорее пример давления, под которым живут в России частные компании, чем коррупционных связей крупного бизнеса с высшей властью. Используя этот же подход, в «черный список» можно было бы включить, например, Алексея Улюкаева — ведь его не просто подозревают в коррупционном преступлении в России, его вина здесь считается доказанной.
Андрею Скочу (активы ему не принадлежат, их собственником значится отец депутата Владимир Скоч), помимо депутатского статуса, место в «черном списке» принесли слухи о связях с преступным миром. Этим слухам больше двадцати лет, и главное — совершенно не ясно, как эта тема связана с обвинениями в адрес России, из-за которых вводятся санкции.
Абзац, посвященный Сулейману Керимову, повествует о его французской эпопее — задержании, подозрениях в неуплате налогов и ввозе во Францию крупных денежных сумм (связь с общими упреками в адрес России, опять же, совершенно не просматривается). Как и депутат Скоч, сенатор Керимов не является собственником активов в России: пакет акций крупнейшей золотодобывающей компании страны «Полюс» принадлежит его сыну Саиду. В сообщении Минфина нет упоминаний «Полюса» (как и компаний Усманова и его партнеров).
Владелец NPV Engineering, «Газпром бурения» и других активов Игорь Ротенберг присоединился в «черном списке» к своему отцу Аркадию, дяде Борису и двоюродному брату Роману, а вот член правления и миноритарный акционер «СИБУРа» Кирилл Шамалов — первый представитель своей семьи в SDN List. Его отец, совладелец банка «Россия» и кооператива «Озеро» Николай Шамалов есть только в европейском санкционном списке. Кириллу Шамалову американские власти припомнили сделку с фигурантом «черного списка» Геннадием Тимченко, кредит на которую выдал Газпромбанк, находящийся под секторальными санкциями.
Про главу «Сургутнефтегаза» Владимира Богданова сказано лишь, что его компания давно находится под секторальными санкциями. Руководители госкомпаний и банков — Алексей Миллер («Газпром»), Андрей Костин (ВТБ), Андрей Акимов (Газпромбанк) включены в черный список с одинаковыми короткими формулировками — как высокопоставленные российские чиновники.
Черный котировальный список