Преображенская церковь, Верхотурье. 1821-1834
Петропавловская церковь, Первоуральск. 1822-1827 (утрачена)
Троицкая церковь, Арамиль. 1830-1858.
Сретенская церковь, с. Никольское. 1836-1861 (руины)
Факты из архивных записей:
1. Преображенская церковь, Верхотурье. 1821-1834. Как возможный автор упоминается пермский губернский архитектор Петр Тимофеевич Васильев, который адаптировал стандартный проект Константина Тона, крутейшего в то время архитектора, любимчика Александра I.
2. По Петропавловскому храму, 1822-1827 гг., в Первоуральске (Шайтанский завод) упоминаний о плане и архитекторе нет вообще.
3. Троицкая церковь, Арамиль. 1830-1858. В архивах, имеющих отношение к этому храму, Васильев - автор письма от 1829 г. губернатору Тюфяеву, в котором он отчитывался о плане строительства Троицкой церкви: "план и фасад... оказались составленные архитектором Малаховым с высочайше утвержденными образцами сообразно..."
4. Сретенская церковь, с. Никольское. 1836-1861 (руины). Свод памятников истории и культуры Свердловской области упоминает в качестве исходного плана образцовый проект архитектора Иосифа Шарлеманя.
Размышления:
На территории Свердловской области мы видим четыре практически одинаковых храма, которые отличаются небольшим количеством декоративных и деталей и в Арамиле – иной формой колокольни. Значит, проект действительно был один. Так кто же его автор? Васильев? Тон? Малахов? Шарлемань?
Используя доступные данные, я попыталась собрать информацию о Петре Тимофеевиче Васильеве и его работах. Как оказалось, Васильев памятен истории не в качестве архитектора, а скорее как чиновник-контролер соответствия утвержденных Его Императорским Величеством образцов реально построенным храмам.
Его спор с архитектором Свиязевым по поводу строительства одного из храмов Перми известен благодаря сохранившейся между ними переписке. И Васильев предстает там как строгий учитель, привыкший к шаблонам и настаивающий на их неизменности, а Свиязев – как талантливый ученик. В том споре «победил» Свиязев, а мы вычеркиваем Васильева из списка возможных авторов и продолжаем искать проект-источник.
Отсылки к Константину Тону также не имеют веса, так как «тоновские» проекты стали стандартом для строительства по всей России позже, с 1831 г., и проекты эти были в византийском стиле.
Наши четыре близнеца стилистически совершенно другие – это примеры зрелого классицизма. И поэтому связь с Малаховым и Шарлеманем кажется весьма возможной…
Михаил Павлович Малахов занимал должность архитектора в штате Екатеринбургских горных заводов с 1815 г., а с 1934 г. и до своей смерти в 1842 г. он - архитектор Уральского горного правления. Теоретически, он мог иметь отношение к строящимся церквям как главный чиновник от архитектуры на нашей территории. Кроме того, в отличие от пермского Васильева, наш Малахов был еще и вполне успешным практикующим архитектором, не зря Екатеринбург середины XIX века и позже называли Малаховским.
Но вот беда: собственноручно подписанных Малаховым проектов, которые он создал и воплотил – меньше десятка, абсолютное большинство «малаховских» памятников считают таковыми на основании стилистического и хронологического анализа.
Такой подход имеет место, но очень субъективен. А в нашем случае оснований для привязки наших близнецов к Малахову очень мало.
Малахова – вычеркиваем!
Да, даже собор Александра Невского в Новотихвинском женском монастыре в Екатеринбурге, который еще 20 лет назад считался 100% творением Михаила Палыча, сейчас описывается как собор, «одним из авторов проекта которого является М.П. Малахов».
И именно на архивном документе, связанном с собором Александра Невского, мы видим подпись петербуржца Шарлеманя. Правда Шарлеманя «второго», Людовика, младшего брата Иосифа – который и упоминается в своде памятников как автор проекта храма в с. Никольское. Запомнили фамилию Шарлемань? И хорошо, разбираться между Иосифом «первым» и Людовиком «вторым» нам сейчас нужды нет, ибо оба они работали в интересующие нас годы архитекторами Строительного комитета Министерства внутренних дел Российской империи. Занимались рассмотрением проектов строительства, которые присылали из провинции, и сами были авторами «Высочайше апробированных проектов», которые отсылались по городам и весям для строительства по тем самым утвержденным образцам.
Местным архитекторам оставалось только вносить минимальные корректировки «на местности» и следить за ходом строительства.
Резюме:
Таким вот незамысловатым образом я пришла к выводу, что автором проекта всех четырех храмов был Иосиф Шарлемань.
Итак, я ставлю себе «отлично» за проделанную работу и закрываю свой мини-гештальт по поводу сходства как минимум четырех храмов на нашей территории.
Да, друзья и коллеги – если вдруг вы знаете оригинальный проект, храм-аналог, а еще и его историю – присылайте, дополним картину!
Всегда ваша, храмовед Бурлакова.
Пы Сы:
В Верхотурье заказчиком был сам Никольский монастырь, на территории которого и строился Преображенский собор.
Петропавловский храм (Первоуральск) строили по заказу и на деньги владельцев Шайтанского завода Ярцевых.
Троицкий храм в Арамили строили по просьбе прихожан.
Сретенскую церковь в Никольском – скорее всего тоже по заказу монастыря, и!!! Между прочим, того самого – Верхотурского Николаевского, к которому относилось село в то время.
Есть вероятность, что хронологически самый первый храм из нашего списка – Верхотурский – настолько понравился Ярцевым, которые вполне могли бывать в Верхотурье или как паломники, или по коммерческим делам, что они могли специально испрашивать разрешения на строительство копии увиденной церкви.
От нынешнего Первоуральска до Арамили рукой подать – и принцип подобия мог сработать и здесь. «Хочу как у соседа» в строительстве работало на отлично.
Ну а Никольское, будучи заимкой Верхотурского монастыря, однозначно имело постоянные контакты с головной организацией, и построить у себя такой же храм, как в Верхотурье, было вполне логичным. Тем более именно в Преображенском храме в то время хранились мощи Симеона Верхотурского, и кроме внешней привлекательности, образ храма был дополнен ореолом некоей святости, очень важной для людей того времени…
