В моих канонах заботы о личном душевном здравии, в том числе окружающих людей и, несомненно, общества в целом, универсальным приоритетом можно считать профилактику зависимостей и стрессов. Пафос лишь в том, что, я сама предпочитаю «вносить личный вклад в развитие общества». В условиях системного кризиса и стагнации, нелинейные взаимоотношения в обществе, лучше всего рассматривать как столкновение двух парадигм – поведенческой и духовной. А связующим звеном, обеспечивающим им корреляцию, определять этику делового общения.
Поскольку нет общепринятых норм определения ментального здоровья, а оное обуславливается различиями в культуре и конкурирующими теориями в вопросах профессиональной этики, то, сама сингулярность процессов, в философском смысле, может несколько заходить в плоскость дуалистического взгляда на природу порядка и хаоса.
Я родилась на закате коллективистско-социалистического СССР, в начале 80-х. Взросление проходило в период оформления криминально-мафиозной ментальности общества, причем, карикатурно отождествляющегося с индивидуалистско-капиталистической идеологией. В конце концов, конгломерат осколков и мозаик, порожденных процессом эклетического впитывания предлагаемых «массовой культурой» понятий, вылился в протест. Это не было чем-то из детства, сложенным аккуратно в памяти из пластинок Робертино Лоретти и кассет «КИНО». Не было и конфликтом отчетных концертов в музыкальной школе со всеми прелестями рахманиновских «Весенних вод», наложенными на «белый» «House of Pain» и «левый» «Rage Against the Machine». Этот протест был ярким осознанием того, что – очень хочется верить.
Кому-то, в этой жизни, точно хочется верить. Вопрос зазвучал как запрос: «А кому можно верить?» Нужно было искать стержень. По крайней мере, мне так думалось сначала и, по сей причине, стремительно приступила к строительству новой ментальной матрицы. Примерно десяток лет было потрачено на социальные манипуляции с гордыней, экспансией и декларацию нравственных идеалов. Со всей убежденностью в победе, в начале, принялась было разрушать монополию биологического детерминизма и веками подтвержденного в правоте своей патриархата.
Эксперимент преследовал исследовательскую цель. В конечном итоге, установлено доподлинно: постмедернистские рассуждения о среде обитания и обучении, играющих огромную роль в становлении личности, должны мною ограничиваться контуром табуированных понятий. В том смысле, что слишком заигрываться «в своего парня» чревато очень серьезными последствиями.
Незачем впитывать феминистические установки, поддаваясь манипуляциям со стороны. Срочно сменить среду обитания и учителей, если учат не тому и не там. И я, как смывшая грим, усталая актриса пристально начала вглядываться в зеркало. Хотелось в нем поймать различие между маской и ролью. И знаете, мало понять в чем разница между вечерним платьем и посещением в нем театра. Нужно еще сделать так, чтобы тебе поверили – что ты сама в это веришь, знаешь и проживаешь. Таким образом, профилактика зависимого от образа «самодостаточной женщины» поведения, закончилась полнейшей победой разума и размытием демаркаций. Таких, демаркаций, ограничивавших поведенческие стимулы контуром неверия в мужское превосходство. Это был первый шаг к просветлению разума.
Вторым шагом, после избавления от зависимого поведения, был смертный бой со стрессом. То и дело, индуктивный анализ и дедуктивный синтез настраивали на волну самоорганизации. И главным был контроль уровня норадреналина. К тому же, решила, что бороться с маниакальными психозами (которых у меня никогда не бывает, но, на всякий случай, лучше о них помнить) правильнее всего, если подвергать себя полезным сверхнагрузкам. И физическим, и психическим. С первыми, слава «олимпийскому резерву», все просто. С психическими перегрузками, - вот тут пришлось по лезвию пройтись. Это же нужно в арсенале иметь инструменты адаптивной защиты от информационных вирусов. А где их взять? Пришлось заняться «отделением зерен от плевел» и погрузиться, словно огромный синий кит, на самое дно психологической науки. Если буквально – то увлекалась изучением состояния психологии и, ее разделов. Разобралась, что шарлатанов существует множество, а никакие тренинги успеха и подобный наукообразный бред, не являются академичными. Хотя, я это все знала с детства, но, важен ведь сам инструментарий применения и понимание терминологии.
Как вы все знаете, директивный образ жизни обязывает следовать специальным поведенческим моделям в, следовательно, рабочее время. И даже во внерабочее. И даже после увольнения. А как разыгрывающиеся на работе драмы, конфликтные и стрессовые ситуации, просто перенапрягают психику…. Эти эмоции, которые приходится подавлять, уходят в глубину психики и становятся основой для новых качеств характера. Легко можно ожесточиться, очерстветь, захотеть наплевать на многое. И что там, еще, синонимами определяется в безцензурном варианте.
В общем, профессиональная деформация вполне может деморализовать, снизить продуктивность профессиональной деятельности и, что самое страшное, есть огромный риск деградировать.
А начинается все с диссонанса. Сначала, назревает конфликт идентификатора личности с компетенцией. Затем, диссонирующая личность, начинает наводить смуту в коллективе и, тем самым, снижает коэффициент сплоченности. Скандалы занимают больше времени, чем дисциплина и самоотдача. Негативное психическое состояние, приходится компенсировать за счет еще более неадекватного поведения. Иначе не получается расслабиться. Простейшая стрессовая ситуация доставляет лишь одни мучения, и думается что нет ничего кроме этой вот зоны дискомфорта. Хотя, еще не так давно, легко можно было разрешить любую подобную задачу без малейших психозов.
Детерминировать профессиональную деформацию, можно по склонности стать жертвой должностного преступления в силу равнодушия или же притупления восприятия, из-за постоянного пребывания в состоянии желания затеять скандал без видимых на то причин, психического напряжения из-за превышенной строгости трудового регламента и ответственности, сверх меры социального контроля. А также, из-за недостаточной уверенности в правовой защищенности и нехватки материальных средств.
Последствия ужасающие. Это и превышение служебных полномочий, злоупотребление властью, грубое отношение к людям, нежелание им помочь, терпимое отношение к свершению должностных преступлений – своих и чужих. Там же и крушение дисциплинарных основ в сфере деятельности, авторитет появляется у привилегий вместо компетенций, халатность, формализм, панибратство и круговая порука. А цели начинают оправдывать средства, навязывая в корпоративной этике антиценности и деление людей по принципу: «свой» - «чужой». Итог – это нарушение закона и коррупмпированность. Такое слово, очень затасканное, но правильное: коррупция. Выше перечисленное происходит из того, что гипертрофированные качества заменяются противоположными: внимательность – подозрительностью, и т.д…. Это уже как «социальная болезнь», и ее нужно лечить. Или предотвращать «заболевание» вовремя повышением уровня культуры, развитием и поддержкой коммуникативных навыков, умением нейтрализовать конфликт.
Сей многоликий процесс самосовершенствования предполагает расстановку приоритетов, выработку личных методов и метафорических образов. И это все о моей, очень любимой «профессиональной этике», «этике делового общения». И еще, о сфере духовной жизни, которую сложно объяснить, так как находится она в сфере чувств.
Для начала, очерчу минимальные грани недопустимого. На первом месте – это вербальная агрессия. Безосновательные обвинения, так или иначе, знакомы всем нам. Нередко они переплетаются и с другими формами психологического насилия – как недоверие к приводимым аргументам исключительно «на зло» собеседнику, из той же оперы «на зло» и сомнения в его компетенции, безосновательные эмоциональные нападки. Как правило, за этим следует навязывание постоянной дискуссии, где, обязательно будет присутствовать намеренная демонстрация превосходства. Это может выражаться в прерывании высказываний собеседника и отрицании его доводов, даже, если он не изложил до конца мысль. Наглое нивелирование обоснований и аргументации собеседника, сознательное подчеркивание исключительно того, что можно использовать ради насмешки. Это могут быть провокации с целью заставить человека совершить ошибку, заставить его некорректно ответить и другие интриганские масштабы деятельности, мешающие человеку исполнять свой долг и профессиональную обязанность.
Самым архаичным способом управления людьми можно считать страх. Деморализация, а следом и деформация сознания, становясь повседневной реальностью, подразумевают психолого-психиатрическую помощь. Чтобы не было разночтений и смысловых противоречий, дестабилизацию духовной жизни, определю – как экспорт культового учения, спекулирующего в своей основе на вере ради достижения тех целей, которые не имеют ничего общего с духовностью и предполагают реализацию личных амбиций, власть, деньги и политику.
Любой из социальных катаклизмов – будь то экономическая нестабильность, катастрофа, теракт и многое другое, предполагает некий «духовный вакуум», который, если его вовремя не заполнить ранее сформированными моральными и нравственными нормами, предоставит место дестабилизирующим психику новым, негативного контекста смыслам жизни. Помешать заполнению пустоты деструктивным учением или просто моделью поведения, применяя простейшие сценарии – как отдохнуть на природе, поесть сладкого или прыгнуть с парашютом и пр., то есть использовать привычные «бытовые сценарии» разрядки, не получится. Такие сценарии, приведут в итоге к эквифинальному краху. Потому, что формируется зависимое расстройство личности. «А что поможет?» - спросите вы.
Рецепты выписывать не буду. Не имею права. Зато, могу в двух словах:
Социальная среда. Пребывание в ней, хорошо организованной, помогает обнаружить неограниченные возможности развития при условии взаимодействия с другими людьми. Окружение, просто обязано состоять из людей способных подчеркнуть самые здравые качества и помочь раскрыть таланты. Добро пожаловать в мир добрых и умных людей!