В мае 1970 года в Киеве умирает Дарья Алексеевна Семененко, бабушка Высоцкого по отцу. У неё в гостях в доме № 20 по улице Ивана Франко Владимир Семёнович бывал часто в детстве и юности. В литературе о Высоцком встречается информация о том, что он виделся с бабушкой за день до её смерти. Возможно ли это? Давайте читать и анализировать.
Первоначальная информация исходит от режиссёра Г. Юнгвальд-Хилькевича, причём, всякий раз он этот эпизод рассказывал по разному. В книге "За кадром" (Москва, 2000 г.) режиссёр поведал, как они с Высоцким прибыли в Одессу поездом после тяжёлой попойки в поезде.
"Володя пришёл в себя и говорит: „Отправьте меня в Киев. У меня там бабушка, мне срочно надо в Киев… Посадили мы его на самолёт. А спустя время узнали, что Высоцкий провёл с бабушкой день, а на следующий – она умерла буквально у него на руках. Мистический был человек. Жил в каком-то другом измерении" [29].
Через двенадцать лет этот рассказ значительно видоизменился. Теперь режиссёр сказал, что они с Высоцким были пьяными не в поезде, а в самолёте, Юнгвальд-Хилькевич остался в Волгограде, а "Высоцкий за это время, продолжив летное турне, снова оказался в Одессе, сильно пьяный, и явился к Пушкину. Так прозвали знаменитого Володю Мальцева – его весь кинематограф знает, такой уникальный тип сверхобаятельного городского сумасшедшего...
Высоцкий очень настойчиво требовал отправить его в Киев: „У меня бабушка там умирает”. Пушкин решил, что это пьяный бред, но Володя не успокаивался. Удивительно, но бабушка действительно умирала, и Высоцкий успел последние часы провести с ней. Он все так остро чувствовал – и пьяный, и трезвый" [30].
Совсем иначе повествует об этом упомянутый выше администратор Владимир Мальцев, который, заметим, тоже был не чужд принципу "красиво не соврать – историю не рассказать":
"Уже кто-то приехал, уже его искали, а он у меня сидел. „Надо срываться, всё. Поеду”.Там у него какая-то родственница в Киеве".
– Бабушка.
– Бабушка, да. Или двоюродная. В общем, поеду к бабушке. И не доехал. Стоим с ним в аэропорту. А Юра Перегудов, был такой зам. начальника аэропорта, бывший лётчик, мой товарищ. „Юра, надо билет до Киева”. – „Сейчас сделаю”. Всё. Пошёл. Я отдал ему паспорт. Мы стоим при входе, курим. Вдруг идёт „крылатка”, человек шесть. В форме лётной, но такая форма, что крутая, нашивки, и девушка тут. Поговорили, глазами так чего-то. Один: „Это Высоцкий? Можно познакомиться? Я говорю:
– Володя, тут пилоты хотят с тобой познакомиться.
– Здравствуйте.
– А вы что, летите?
– Да. Но вот стою и думаю, что может быть, мне не лететь в Киев.
– А вы не хотите с нами во Владивосток?
– Ой, это же чудо б было!
– Так в чём же дело?
– Интересно. Ребята, честно говоря, во Владивосток я не хочу, в Магадан я хочу.
– Так это ж легче лёгкого. До Иркутска летим. Там передаём вас экипажу. И прямиком наверх.
...И вот он мне потом рассказывал, что он-таки прилетел в Иркутск" [31].
Когда в период работы авторы обсуждали эту информацию, то пришли к выводу, что описанное выше абсолютно не соответствует действительности. Ирина Алексеевна умерла 10 мая 1970 г. В это время Высоцкий был в больнице. С 8 мая он проходил лечение в московской больнице № 15, затем – в медсанчасти № 10. "Людмила Ярёменко мне говорила, что на похоронах его не было точно. Были оба сына, муж Ирины Алексеевны, Евгения Степановна Лихалатова. Причём похоронили её не сразу, а дня через четыре – ждали одного из сыновей" [32].
Таким образом, мы совершенно точно выясняем – со ссылкой на присутствовавшую на похоронах Л. Ярёменко, что в мае 1970 года Высоцкий на похоронах бабушки не был, но в 1970 году он всё-таки побывал в Киеве.
Тот приезд был связан с выходом на экран картины Одесской киностудии "Опасные гастроли". В начале июня 1970 г. директор студии Г. Збандут получил телеграмму из Киева: "Просим принять участие украинской Кинопанораме. Ваш приезд, режиссёра Юнгвальда (Г. Юнгвальд-Хилькевича – Авт.) и исполнителя главной роли фильма „Опасные гастроли” желателен 12 июня. Стоимость проезда оба конца и гостиница каждого – наш счёт. Директор Власов, главбух Буряченко. Киев" [33].
О судьбе картины "Опасные гастроли" рассказал её постановщик Г. Юнгвальд-Хилькевич:
"Полгода картину нашу не выпускали на экраны. Мы жестоко пили. Тогдашний министр кинематографии господин или, точнее, товарищ Романов орал на Збандута: „Вы положите партбилет! Это профанация революции!”
Потом классику советского кино Дзигану была заказана жуткая статья в журнале „Искусство кино” после которой только в тюрьму сажают. Этот журнал расхватали! Там было довольно много фотографий из фильма. Например, такой кадр, где Высоцкий играет на гитаре, а сзади девушки танцуют, задрав ноги так, что видно исподнее. Под кадром было написано: „Вот так актёр Бенгальский представляет себе Октябрьскую революцию”.Так много было подобной подлости.
И потом вдруг что-то изменилось. Нас со Збандутом вызывают в Москву, и мы понимаем, что его сейчас выгонят из партии, а меня вообще посадят.
Прилетаем мы, вызывают нас к Романову, и вдруг мы слышим: „Кто сказал, что это плохая картина?! Наконец, мы начинаем рекламировать нашу революцию!” Мы ушам своим не верим, ничего не понимаем. Мы решили, что что-то изменилось в политике государства, а оказалась совсем другая история, которую я узнал в доме Сергея Александровича Абрамова. Это очень известный писатель, по произведениям которого я снял три фильма – „Выше радуги”, „Двое под одним зонтом” и „Сезон чудес”. Известен он ещё и тем, что редактировал брежневскую конституцию, чтоб она была красиво написанной.
Я был у него в гостях и встретился с внучкой Микояна, которая дружила с женой Абрамова. И вот она рассказывает: „Ой, вы знаете, какая была смешная история с вашим фильмом ‘Опасные гастроли’!”
Так как там было много замечательных кадров и много Володиных песен, и так как любителей Высоцкого в ЦК КПСС было не меньше, чем в любой подворотне среди простого люда, то картину, когда она практически уже была закрыта, привезли на показ в ЦК. Анастас Иванович Микоян зашёл на просмотр фильма, разрыдался и сказал, что он с Литвиновым вот точно так возил оружие. (У нас в сценарии тоже было сначала оружие, но нам запретили упоминать винтовки, поэтому мы стали возить листовки.) Микоян сказал, что лучше фильма он не видел, и благодаря тому, что ему понравился фильм, картину открыли и сразу пустили в Москве в семидесяти двух кинотеатрах! Успех картины был фантастический. За год фильм посмотрели 87 миллионов зрителей, многие смотрели его по два-три раза" [34].
Таким образом, картина в глазах даже партийных чиновников была реабилитирована, фильм получил первую категорию, прошёл по всей стране. Как видим, в Киеве даже хотели включить рассказ о картине в "Кинопанораму". И чем же кончилось?
"А ничем, – сказал режиссёр. – Запись состоялась, но в эфир она не пошла, её не показали" [35].