"Лучше не снять никакого фото, чем снять последнее"
(с) Артуро Перес-Реверте "Территория команчей"
У каждого, кто чудом выжил при чрезвычайно экстремальных обстоятельствах, есть одно воспоминание, которое возвращает тебя в тот самый день. Порой кажется, что прошло достаточное количество времени, и можно с уверенностью идти дальше, не оглядываясь на прошлое. Но вдруг происходит что-то такое, что вновь заставляет тебя вернуться в тот день, и прокручивать в своем сознании каждый кадр, который запечатлела твоя память. Время спустя воспоминания могут как сглаживаться, так и становиться намного страшнее, чем были. Но всегда яркая вспышка ужасного прошлого возвращается, как сильно бы мы не хотели от неё сбежать.
Возвращаясь к войне
Самым приятным за весь рабочий день временем для меня всегда была поездка. Если отбросить ссоры, толкотню, набитые под завязку салоны автобусов и неприятный запах, то этим временем вполне можно наслаждаться. В особенности, когда в руках держишь интересную книгу и она тебя вовлекает в себя. В такие моменты ты забываешь, что едешь в забитом людьми общественном транспорте. Я читал "Глотнуть воздуха" Оруэлла. Период между двумя мировыми войнами. Вот-вот должна разразиться новая всемирная трагедия, и остается последняя возможность надышаться мирной жизнью, от которой не остается и следа. В один миг это и происходит.
"В следующий момент возник некий звук. Окажись вы рядом, вам довелось бы наблюдать яркий пример того, что в науке называется «условным рефлексом». Ибо услышал я — и ошибиться было невозможно — свист падающей бомбы. Этого свиста я не слышал двадцать лет, но в напоминаниях не нуждался и, ни секунды не раздумывая, сделал единственное необходимое — упал ничком на землю".
Неужели это с нами будет навсегда. Разве время не лечит? Не лечит. Заставляет забыть. Но это настолько не надежно, что достаточно прочитать воспоминания в книге прошлого века, как твои собственные ужасные картинки вновь оживают перед глазами.
05\06\15
Сквозь небольшой промежуток между колосьями зеленой травы и каской я смотрел, как на нас падают небеса. Они обрушились на наши головы, и время будто бы остановилось. Мы лежали, прижавшись к земле, у остов разбитого дома на улице Стратонавтов. Секунды между падением мин давали возможность подумать обо всём и сразу.
Первая мина. Упала в метрах 100. "Сколько ещё их будет? Когда нас успели заметить?"
Вторая мина. Разрыв произошел уже в 50 метрах. "Ещё ближе. Каждая следующая может быть последней. А какой кадр я сделал последним?"
Кадр оказался "никаким". Его не стал бы публиковать, потому что в нём нет ничего цепляющего. Но он вполне мог получить нужный бекграунд — "последний кадр погибшего военного фотографа". Такое любят люди. Это могут обсуждать, представлять и с сожалением охать, а потом забыть. А кадр так и останется тем последним, что увидел через свой объектив фотограф.
Третья мина. Взрыв показался ещё громче. "Точно бьют по нам. Сомнений нет".
Вдруг стало понятно, насколько скоротечной может быть жизнь. Самое надежное, что было у нас — жизнь, оказалась самым хрупким. Один свист мины мог поставить точку в твоей короткой истории, которую навряд ли узнают люди. А нужно ли, чтобы о ней кто-то узнал? Стоило ли всё это твоей жизни? Как знать…
Четвертая мина. 15 метров. Нас накрыло землей, в ушах зазвенело, а ударная волна ударила по пяткам. Упала где-то сзади. "Куда ползти, чтобы следующая мина не стала роковой?"
Пятая мина. Перелетела. Упала в метрах 100. И тишина. Только писк в ушах.
Небо предательски красивое. Белоснежные облака плывут по голубому полотну. Им можно было бы наслаждаться, но не в этой ситуации. Пот стекал по грязному лицу, оставляя дорожки. С самого утра жарило ослепляющее солнце. Жары добавляли каска и бронежилет. Они, навряд ли, спасли бы нас, будь мы менее удачливыми, но без них отправляться на передовую — глупо. Плиты сжимали грудную клетку, в которой в безумии билось сердце. Вдруг подрываемся и рвем когти. Бежим по безлюдной улице. Солдаты кричат нам. Слышно плохо, но я разобрал вопрос: "Все целы?". Чудо. Никто из нас не был ранен.
"Пронесло", — первое, что лезет в голову. Начинаешь дышать полной грудью и клянешься себе, что это был последний раз. Но потом это повторяется вновь и вновь. У тебя появилась новая зависимость — чувствовать жизнь. А происходит это лучше всего рядом со смертью.
Спустя три года
Вдруг пошел дождь с градом. К счастью, это был не тот самый "град". Здесь это слово имело совсем иное значение. Белая крупа начала сыпать как раз, когда я дошел до нужного мне дома. В памяти он был другим – более разбитым, меньше, что ли. Три года назад мне некогда было разглядывать стены, которые могли нас как защитить, так и накрыть грудой битого кирпича, если бы хоть одна мина попала в дом. Хотя в остальном здесь всё осталось на своих местах: разбитые секции бетонного забора, битый шифер, по которому мы ползали, находясь под обстрелом, ёлочка всё так же зелена, разбитые окна и раздробленная стена.
Улица Стратонавтов так и осталась постапокалиптической декорацией для фильмов об антиутопическом будущем, но были здесь и положительные стороны. Например, когда я проходил по пустынной дороге, меня обогнал микроавтобус "Газель" с сотрудниками КП ДРСУ. Коммунальщики восстанавливать подачу воды, электричества и даже газа. Так или иначе, но эта улица перестала быть столь же опасной, как в 2015. Как только пушки затихают, люди возвращаются в свои дома, и им жизненно важны свет, вода, газ. Это то, без чего человек не может жить. Казалось бы, но даже без всего вышеперечисленного умудряются выживать жители поселка Спартак, что в нескольких километрах от этого места, но отличие в количестве и интенсивности обстрелов со стороны ВСУ. На Стратонавтов редко, но слышны звуки стрелковых перестрелок в районе поселка Пески, а Спартак регулярно находится под огнем украинской артиллерии.
Теперь улица Стратонавтов скорей площадка для военных экскурсий для людей, никогда не видевших войну, нежели прифронтовая зона. Хотя здесь по-прежнему есть вероятность того, что в любой момент сюда прилетит что-то тяжелое.
Сюда почему-то тянет. Это – последствия того насилия, что с каждым из нас совершила война. Вот только кто-то хочет бежать без оглядки на весь творящийся ужас, а кто-то добровольно лезет в переделки, чтобы снова испытать то чувство жизни, которое теряется в мирной обстановке, напомнить себе о чем-то более важном и существенном, о чем невольно забыл. Мирная жизнь размазала серой краской всё и ты бежишь за яркостью, пусть и смертельной.
Все мы потерянное поколение.
А могло ли быть по-другому?
P.S. Как бы мы не старались спрятаться, убежать, укрыться, отгородиться, заглушить шумными праздниками войну, но она все равно будет свистом мин уничтожать наш слепленный на коленке мирный образ жизни.