На подступах к Витебску противник создал мощный оборонительный рубеж, рассчитывая задержать наступление наших войск, начавшееся после разгрома немецко-фашистских армий под Курском, и обезопасить этот район от действий партизан. Но народные мстители делали свое дело: вели разведку, уничтожали гарнизоны врага, взрывали мосты, железнодорожные линии, пускали под откос эшелоны.
Выполнив очередное задание командования, Максимов возвращался в отряд: оставалось пройти большаком метров пятьсот, потом километра четыре проселком. Дорога была пустынная, пригревало весеннее солнце, он позволил себе расслабиться, вспомнил дом.
«Как они там? Второй год не имею возможности весточку подать. Оплакали уже, наверное. Второй год... Бежит время... Николаю седьмой пошел, Володьке скоро четыре будет. Тяжело Марусе одной их поднимать...»
Стука копыт Степан не слышал. Перед ним вырос всадник. Полицай! «Слюнтяй! Размечтался, не мог раньше заметить этого гада»,— корил себя Максимов.
Всадник подъехал, осадил коня:
— Ты куда это бежишь, мужичок?
— Домой, господин полицай. Кум приболел, ходил проведать, а теперь домой тороплюсь.
— Здорово, Степан! Вот и свиделись.
Максимов опешил. На взмыленном коне сидел Тиранский. Тот самый, который, оказавшись вместе со Степаном в деревне Черемухи, ушел в примаки и, как запечный таракан, хотел тихо и незаметно переждать войну, а позднее в лагере для военнопленных стал прислуживать немцам, первым записался в полицаи. Степану вспомнился их последний разговор.
— Здесь сдохнешь с голоду, а там есть шанс уцелеть. Ведь не обязательно в своих стрелять,— оправдывался Тиранский.
— Ноготок увяз — всей птичке пропасть! Все будешь делать: и вешать, и убивать. Дармоедов никто не любит. Только просьба к тебе...
— Какая? Говори, исполню.
— Когда на мою шею петлю будешь накидывать, не забудь намылить ее хорошенько, чтобы меньше мучиться...
Тиранский тогда обиделся. С тех пор прошло больше года. Судьба их ни разу не сводила, хотя батальон полицаев стоял в поле действия партизанского отряда «Мститель». «Что знает Тиранский обо мне? Убежал из лагеря, так это и так видно. Тем лучше».
Всадник спрыгнул с лошади, подошел к Степану.
— Отойдем вон туда, поговорим.
— Чего ходить-то. Веди сразу, награду получишь.
— Не дури, времени мало. Сзади мои ребята едут, идем быстрее,— Тиранский взял лошадь под уздцы и первый спрыгнул с дороги.
«Броситься на ту сторону дороги? Лес спрячет, как не раз прятал,— мелькнула мысль у Степана.— Нет, догонит, пристрелит. А вдруг он и впрямь по «старой дружбе» со мной поговорить хочет. Послушаю»,— и Степан пошел следом.
Они углубились в лес. Тиранский привязал жеребца к дереву и, разглядывая Степана, закурил сигарету.
— Изменился, дружище, усы отрастил, а узнал я тебя сразу. Партизанишь? Может, даже в начальниках ходишь?
Степан молчал.
— Да не молчи ты, я с тобой о деле говорить хочу.
— Ну, говори.
— Прав ты был тогда. Пришлось нести гарнизонную службу, участвовать в облавах, насаждать «новый порядок». Но в казнях патриотов я не участвовал, это подтвердит каждый, уклонялся от них под всякими предлогами. Жили мы с Клашей в Ивье, души не чаяли друг в друге, ждали сына. Она оказалась гостеприимной хозяйкой. В дом часто заходили ее и мои друзья.
Однажды шеф под пьяную руку намекнул мне, дескать, моя сожительница связана с подозрительными людьми, и посоветовал отделаться от нее. «Жена она мне, понял? — крикнул я ему,— и даже тебе не позволю оскорблять ее».— «Смотри, повышение твое может не состояться!»—припугнул он. Меня прочили к нему в заместители. После этого разговора я хотел откровенно поговорить с Клашей, да как-то не решался. Да и что я мог ей сказать? «Служи немцам!»? Хватит в семье одного предателя. Однако при случае посоветовал ей быть осторожней. Она не подала виду, что поняла намек, и я не сказал ей больше ни слова. До сих пор не могу простить себе этого. Вскоре ее арестовали за связь с партизанами. Сколько я ни доказывал шефу полиции, что жену оклеветали, не помогло. «Идиот! — набросился на меня шеф.— Она сама призналась во всем и заявила, что тебя использовала как прикрытие». Выдала ли она кого из своих товарищей, я не знаю. Неделю назад ее расстреляли, расстреляли на моих глазах, она была на сносях,— и Тиранский смахнул слезу.
Максимов с интересом слушал исповедь полицая. Ему стало по-человечески жаль его, но он молчал, ожидая, что будет дальше.
Успокоившись, Тиранский продолжал:
— Мне сейчас уже не так доверяют, как раньше, но с роты пока не сняли. Я должен отомстить им за Клашу. Примете в отряд? Всех хлопцев с собой приведу. Или, может, поздно идти с повинной, не поверят?
— Если твои руки не запачканы кровью, поверят, дадут возможность искупить вину.
На дороге послышался цокот копыт.
— Мои хлопцы подъезжают. Мне пора,— Тиранский поднялся.— Уходи и ты. Будут хорошие вести, встречусь, дай только знать,— и, вскочив в седло, он поскакал навстречу подъезжавшим полицаям.
Вернувшись в отряд, Максимов доложил обо всем командиру.
— Почуяли крысы, что фашистский корабль ко дну идет, разбегаться надумали,— начальник штаба встал и заходил по землянке.
— Подожди,— остановил его командир.— Тут не надо горячиться. Конечно, есть там сволочи, у которых руки в крови по локоть, но не о них речь. Речь о тех, кто по своей несознательности пошел служить к немцам или кого заставили силой.
— Предатели и садисты, обманутые и заблудившиеся — да кто их разберет, за что они души черту продали,— с жаром выпалил начштаба.— И куда мы их денем? Не придут же они к нам с оружием.
— Ну, нет уж, только с оружием. Создадим новый отряд, и пусть кровью искупают свою вину.
— А провокаций не боишься?
— Не может быть,— подал голос Максимов.
— Все может быть! — перебил его начальник штаба.— К немцам он перешел добровольно?
— Кто знает. Может у него и другие цели были. А может, обманулся.
— Почему ты не обманулся? — наседал на Максимова начальник штаба.— Почему не продался за котелок похлебки? Молчишь? От Тиранского всего можно ожидать,— закончил он.— Зажмут нас каратели, он опять к ним перекинется.
— Вот тогда и будем судить его партизанским судом.
— Конечно,— согласился Максимов с командиром отряда.— Можно еще раз встретиться с Тиранским, предложить наши условия.
— Правильно! — командир отряда подошел к Максимову.— Считай это своей ближайшей задачей. А мы займемся его проверкой.
Читать больше похожих историй
Понравилась статья? Поставь лайк и подпишись на канал!