Сначала — невероятная свобода. Впервые за долгое время, выходишь из этих дверей на Рождественке, ныряешь в солнце, по переулкам неспешно, в московское лето. Поглубже, чтобы с головой во всю эту интересную жизнь, которая семь лет как-то мимо. И чувствуешь своим долгом обернуться напоследок, чтобы показать фак этому зданию, которое в общем то ни в чем не виновато. Над головой сияет галочка выполненной миссии, перед обществом, родителями и своим будущим я.
Ну наконец то от меня все отстанут!
В рюкзак отправляется картонка, размером с А4, так небрежно, потому что последние полгода особенно трудно. То есть вообще-то картонка — документ, где напротив моей фамилии «архитектор». Темно-синяя, но мама попросила сфоткать. Теперь точно ничего не мешает, и мы идем на барную программу. Такие пьяные, такие счастливые.
А через две недели эйфория закончилась. Деньги закончились тоже, и ты такой весь дофига образованный, что аж противно, уже лицом к лицу со следующим этапом.
Правая щека \ левая щека. Много-много фриланса.
Осенью это слово звучит уже как ругательство, и я обнаруживаю свою фамилию в штате небольшой типографии.
___________________________________________________________________________________________
Он — Шрек, я — Феона, и мы стоим на мосту. Смотрим глаза в глаза, потому что он этого хочет, он так просил, и потому что даже настаивал. А я просто умею не моргать. И слушать. И он говорит, как-то неуверенно и неумело, что совершенный диссонанс с внешностью, статусом и общественным положением..
Он позвонил сам, точный как часы, в 11. В свои выходные я не высыпаюсь уже давно, и теперь, едва успеваю помыть голову. Голос в трубке повторяет, что для него это важно, и мы забиваем место и время.
Растяжка \ завтрак \ кофе \ обновить открытые вкладки — обычный утренний ритуал. Только сегодня не на работу, и поэтому боюсь опоздать. Проверяю, заряжен ли комп, скидываю важные файлы на рабочий, как всегда перед выходом.
Он, и Гисметео тоже, в один голос предупреждают: прохладно. Но кого это волнует, если есть пальто с собственного эскиза, основная функция которого подчеркнуть какая я талантливая. Ну да, выпендриваюсь. Просто потому, что встреча обещает быть важной. Потому что он — мой босс, и не просто же так попросил принести несколько своих проектов. Пальто — в какой-то степени тоже проект.
Я заметила его сразу, но поворачиваюсь спиной и втыкаю в телефон — лишь бы не здороваться первой!
Случай, когда возрастная пропасть так велика, что самые простые действия, вырванные из привычного контекста, уже неловко.
Он сразу обозначил маршрут, по набережной вдоль, и до Фрунзе. Что прогулка займет 1,5 часа, и по пути будут две промежуточные остановки. Мы выходим из метро, и он тут же просит остановиться. Оглядеться по сторонам, запомнить все-все что происходит. Воробьевы горы. И я даже не спрашиваю правила игры, послушно кручусь вокруг своей оси. Вместе со мной вращается легенький ноутбук за спиной.
Босс начинает монолог со своей любимой фразы про собственную занятость, и это не вызывает сомнений, потому что за два месяца я видела его от силы раза три. Он меня тоже. На всякий случай еще раз повторяет какой занятой, и просит отвечать на все вопросы честно. Я киваю. Просит, чтобы мы сейчас были вне контекста работы, и обращается ко мне на Вы. Ему 46, и я ни секунды не врала про пропасть.
И мы перейдем на ты. Только сегодня.
Он предлагает выбрать в пространстве черту, переход через которую означает ТЫ, и я с недоумением выбираю первую попавшуюся трещину на асфальте. Сегодня будет много странностей.
Дядя величиной с Рассомаху, тот, что минуту назад просил сбавить скорость ибо отдышка, слегка тормозит перед препятствием, как будто выделяя что-то важное, и.. Игриво перескакивает полосу.
— Теперь ТЫ. Арина
Великий и могучий, тебя придумала великая нация! Скажи мне, КАК одним словом назвать чувство стыда за других? Как в школе, если учитель неудачно шутит. И я с манерой ученика, воспитанно выдавливающего «ха-ха», неуклюже перехожу черту.
— Теперь на ты. — просто потому, что нужно что-то сказать.
Похоже, что первая из обещанных в начале остановок пройдена, и мы попадаем в формат интервью, где я впервые по другую сторону.
Детство \ семья \ воспоминания.
Лямки рюкзака натерли плечи. Блок увлечений, на него отвечаю охотнее, и говорю, что у меня даже с собой ноутбук. Но Шрек перебивает меня, и своей внезапной просьбой ставит в тупик:
— Что ты обо мне думаешь?
Он говорит, расскажи. Только чтобы вне контекста начальника. Ну и что «ничего» — тоже не ответ.
Что еще будет дальше?
И я на ходу сочиняю что-нибудь, что могло бы ему понравится. Место, где закопана настолько большая ложь, что я даже не вспомню про что она.
Куда уж еще непонятнее? Сумбур в голове, где мысли и слова теперь отдельно. Как рыбка воздух, жадно глотаю минуты собственного молчания.
Я умею ждать. И это лучшее, что я могу сейчас делать.
— Как ты думаешь, зачем я так долго планировал и настаивал на этой встрече?
А на подкорке всю дорогу странные мысли. Он наконец озвучил вопрос, которым я задаюсь с самого начала. Вроде бы у меня была убедительная теория, и ноут за спиной. Но я всегда слишком чувствую собеседника, и даже, что уж там, тайно горжусь этим своим умением. Тут слишком частые переходы на личности. И как же я хочу все свалить на творческую натуру, и ошибаться.
Только не говорить вслух! И про себя не говорить тоже.
— Наверное что-то по работе, портфолио..
А он только ухмыляется.
— Это мне конечно тоже интересно (нет), но знаешь сколько студентов вообще! Тебя я выделил для более важного.
— А чем еще важным я смогу быть полезна?
Он спрашивает о финансовом положении. О работе, деньгах и тд.Он спрашивает:
— Есть ли тема, которую ты не хочешь поднимать сейчас?
— Нет, пока нет
Я.
Намеренно не обозначаю границы, чтобы позволить диалогу плыть по течению. Чтобы обойтись без выводов. Чтобы убедиться, что я ошибаюсь. Чтобы удостовериться насколько права.
Пара отвлекающих маневров, слова ни о чем, и контрольный вопрос, даже несколько:
Что \ когда \ с кем \ как долго. И я начинаю плакать.
Отворачиваюсь, шмыгаю, закатываю глаза — лучший известный мне вариант, чтобы поскорее тактично слиться с темы.
— Видишь дом? — он тычет пальцем в сталинку с видом на набережную — Те торцевые окна на пятом, я там вырос.
Раз, два, три..восемнадцать.. Ступеньки закончились, и мы стоим на крутом мосту. В запасе есть еще 25 минут, и здесь Остановка Номер Два, все по плану. Я залипаю на его потрепанные кеды и несвежую голову.
— Посмотри мне в глаза, пожалуйста. Для меня это место много значит. Давай я даже встану на фоне своего дома. И сейчас, я хочу сказать очень важную вещь..
Я расшифровываю гравировки на стенах стеклянного моста, нацарапанные ножиком криво. За мостом Фрунзенская набережная, и вспоминаю как еще летом мы с друзьями пили вино на шезлонгах противоположной стороны, залипали на огоньки в отражении Москвы-реки, и рассматривали детали фасадов этих парадных сталинок.
Шрек мямлит что то невнятное, а я не отвожу взгляд, потому что умею. Потому что получай что просил.
— Чтобы ты ответила, если бы я предложил тебе..
..Стать..
..Моей..
..Женой? — и сжимает руку в своем кармане.
Я не веду даже бровью, будто и не удивлена совсем. За время длинной прогулки в голове уже прокручено разное, и это всего лишь один из сценариев. Я просто устала. Просто впервые сегодня держу в руках этот условный мяч, поэтому наконец можно и помолчать. Я часто так делаю. Часто медлю специально,когда от меня очень ждут важный ответ. Пусть подождет тоже. Самый занятой в мире человек. И зачем-то решаю усугубить:
— А как Дина?
Как тебе такой поворот, а?
Но он был готов.
Ей тоже 46. Он говорит, что они 11 лет вместе, но не женаты. И просит ничего ей не рассказывать. Говорит, что несчастен без семьи, а живут они не вместе. Что она не соглашается переехать к нему. «По ряду причин». Рассказывает как ей важно материальное, и что для этого он и затеял вот это все. В смысле этих своих бизнесов, типографии.
Как труба, которую прорвало, теперь его не остановить.
Он рассказывает про свои испанские корни, как был замкнутым в детстве, и про несколько своих имен. Я насчитала девять. Про то, как в первый раз женился, и что она была его школьным учителем. Что она одна его и жалела, про совместных детей и семейную идиллию. И про свою следующую любовь рассказывал тоже. И как первая жена не перенесла предательства и попала в психиатрическую. И про то, как он сам в желтых стенах нашел спасение от суицида, не помню по какой причине. Про третью жену тоже что-то было. А четвертая — Дина.
Я все это время рассматриваю как расширяются и сужаются зрачки, это правда занятно. Каждый раз непонятно — злится, или просто щюрится. А он смотрит, и не отстанет, пока не получит ответ.
— Так что бы ты сказала?
— Мм.. я бы посмеялась)
— А после ржача? — получив ответ, на который никак не рассчитывал, он продолжает напирать.
Ладно, уже не смешно. Я отвечаю, что скорее всего не стала бы рассматривать это всерьез, и натянуто улыбаюсь одними только уголками губ. Просто мечтаю оказаться дома в эту же секунду и укрыться всеми на свете одеялами. Но мне еще предстоит круг почета и та самая суицидальная исповедь. Вниз с моста, дворами, мимо подъезда его дома детства, еще какое-то время петляем вокруг Фрунзенской. Полтора часа давно истекли.
У метро мы наконец прощаемся и это точно финал маршрута. Он просит подумать, а я смотрю на часы. Просит не спешить с решением, и называет это все искрой. Говорит, что готов к диалогу. И потратить время на еще несколько встреч. Потратить. Время. Вот уж спасибо!
А он говорит о своих возможностях. Называет меня потенциалом. Называет себя проводником из мира в мир, и его это устраивает.
Да сколько можно уже говорить?!
Он называет себя возможностью. А я спускаюсь вниз по эскалатору, на обгоне, слева. Он предлагал стать проводником. А я переступаю порог съемной в Коломенском, где кроме меня еще двое. Ставлю чайник. Разогреваю пасту. Приготовленная еще вчера, на самом деле она — макароны, но если вспомнить поговорку про имена и корабли, это приобретает совсем другую направленность. Я забираюсь под одеяло, потому что восемь часов сами себя не выспят. Потому что хочу забыть все, что было. И потому что все-таки выходной.
Он называет себя возможностью. А я засыпаю с мыслью, что некоторые возможности нужны для того, чтобы их упускать.
автор: Кистанова Арина