В армию меня призвали в 22 года, меня и моего товарища Алексея Смирнова. Воевали мы в пехоте. В первые месяцы службы нас кинули под Изюм для того чтобы сковать немецкие подразделения и замедлить переброску подкреплений в сталинградском направлении. Там и без немецких резервов шли тяжелые затяжные бои.
Я хорошо показал себя в бою, поэтому меня взяли в отделение разведки. А Смирнова перевели служить артиллеристом. Когда нас перебросили под Воронеж, то первым заданием было вычислить огневые точки фашистов и корректировать огонь артиллерийской батареи для их успешного уничтожения. Мы с Алексеем решили подобраться к немецким позициям как можно ближе, чтобы получше разглядеть обстановку. Благо опыт наблюдения у меня уже был.
На поляне перед первой линией немецких укреплений стояли танки. Машин было много, некоторые дымились и было видно по пробоинам, что они вышли из строя. А некоторые были в хорошем состоянии: гусеница повреждена или каток. Такой танк можно починить достаточно быстро и снова использовать в бою. Полковая ремонтная бригада так и делала.
Вытаскивала пригодные к починке танки прямо из-под носа немцев. Вражеские пулеметчики то и дело пытались подстрелить наших ремонтников, но мужики были бывалые и вытаскивали машины без потерь. Немцы тоже не отставали и по возможности старались вытаскивать пригодные к починке советские танки. Потом на восстановленных машинах рисовали свастику и пускали в бой.
Мы с Алексеем вплотную подошли к “танковому” полю. Пара танков стояла обособленно, на вид вроде целые. Если удастся забраться в один из танков, то это будет просто идеальная позиция для корректировки огня. Т-34 стоял с перебитой гусеницей, в остальном на вид целый. Именно в него мы и решили пробраться.
Как только стемнело, мы короткими перебежками добрались к танку, и поскорее залезли внутрь. Что удивило, снаряды были практически не тронуты. Полная боеукладка. Скорее всего, машину подбили в первые минуты боя, наши танкисты спешно покинули обездвиженную машину, вот снаряды и остались все.
Как только расцвело, наша артиллерийская батарея, вооруженная дальнобойными 120-мм минометами, открыла огонь на поражение по фашистским укреплениям. Минометы стреляют, а мы корректируем огонь. Где точки огневые, где техника какая стоит. Все эти цели уничтожали в первую очередь.
Когда начало темнеть мы решили выбираться из танка. Смирнов начал уговаривать меня: “Давай стрельнем из пушки? Смотри сколько снарядов лежит! Темнеет уже немцы поди и не догадаются откуда огонь ведется.”
Не знаю почему, но я согласился. Мы зарядили первый снаряд и выстрелили в сторону немецких позиций. Снаряд попал в бруствер рядом с пулеметной точкой. Взрывной волной немецкого солдата отбросило назад. Не успели мы зарядить второй снаряд, как по танку фашисты открыли огонь.
Оказалось немцы весь день наблюдали за танком и видимо подозревали, что именно отсюда корректируется огонь наших минометов. Хорошо, что было уже темно. Мы со Смирновым спешно покинули танк через нижний люк и поползли к своим позициям. Минут через десять после нашего ухода снаряд пробил башню и сдетонировала боеукладка. Больше таким ребячеством я не занимался.
Понравилась статья? Жмите палец вверх и подписывайтесь на канал. Тогда в вашей ленте чаще будут появляться наши публикации.