Что на самом деле значит проигрыш Газпрома по иску Украины? При поверхностном взгляде может показаться, что это не более, чем особое мнение шведского арбитража, который, может быть, просто неверно истолковал положения достаточно мутного газового контракта. На самом деле, это не так.
У ситуации Газпрома существует более широкий контекст. В который решение европейского арбитра превосходно укладывается.
Стратегические иллюзии
Газовые споры по поводу украинского транзита начались не вчера, а задолго до майданного переворота и гражданской войны. И, надо полагать, что газпромовские юристы всегда старались составить договоры таким образом, чтобы исключить возможные неожиданности. Даже если за этими договорами и скрываются некие коррупционные схемы, на что намекает сложность и мутность этих контрактов.
Однако с началом активных нападок на Россию ситуация резко изменилась. Украина для российских компаний в 2014 году из перспективного рынка превратилась в чёрную дыру. Компании, которые сразу этого не поняли и пытались тихонько, нейтрально переждать политическую непогоду, серьёзно за это поплатились. Так, к примеру, произошло с крупными российскими банками.
Подобное происходит и с Газпромом. С момента переворота прошло 4 года. Но Газпром до сих пор вёл с Украиной дела по старым договорам и ни разу даже не заикался о форс-мажоре.
Война за газовый рынок и каналы сбыта
Ситуация с Газпромом такова. США, осуществившие на Украине государственный переворот, установившие там марионеточную власть и поставившие Украину под контроль, хотят, чтобы транзит экспортного газа Газпромом осуществлялся через территорию подконтрольной Украины. За счёт чего должен финансироваться украинский марионеточный режим (доходы от транзита составляют существенную долю и в ВВП страны и в доходах бюджета). Велись также разговоры о возможной приватизации украинской трубы американским бизнесом (в этом случае США станут посредником между Россией и Европой и своего, как монополисты, не упустят). Кроме того, это прямой контроль со стороны США над основным каналом доступа российской компании на крупнейший рынок сбыта. Это и потенциальная угроза обрушения бизнеса сделает российскую сторону зависимой и сговорчивой.