Вместе с гормональной перестройкой щенячьего организма началась перестройка сознания.
Хулиганства стали почти что нормой. Щен точил новые зубы о линолеум, стены, двери, мебель.
Пали в бою несколько зарядных устройств и пульт от телевизора, почти все собачьи игрушки и несколько детских кукол.
Поездка в машине за город закончилась разгрызенной в хлам автомобильной аптечкой.
Щен, еще недавно такой милый и мимимишный, стал предпринимать попытки огрызаться и не слушаться.
Мы приняли решение в ближайший месяц определить ее на передержку с дрессировкой к нашему кинологу. У него дома организован этакая школа-интернат для трудновоспитуемых щенков.
А пока встречи с кинологом продолжались. В его присутствии собака вела себя почти что прилично. Потом дома нас игнорировала и пыталась устанавливать собственные правила общежития.
Сейчас я хорошо понимаю, что это были наши, хозяйские, ошибки. Мы не умели настоять на своем, не умели запрещать так, чтобы собака прекращала нежелательное действие. Мы слишком баловали собаку, которая казалась нам все еще тем крохотным щеночком, которым она была в первые дни у нас дома. мы допустили ряд ошибок, свойственных всем начинающим собаководам.
Нам очень сильно помогал наш кинолог. Давал советы, корректировал наше общение с собакой, приезжал на дом и подолгу анализировал «косяки» в общении с упрямицей.
На каждом занятии псинка упорно хромала и поджимала лапу. Точь-в-точь как на выставке. Я не знала, что и думать. Ведь ни анализы, ни исследования не выявили у нее патологий развития и роста. Я стала постоянно и внимательно наблюдать за этой подозрительной хромотой. Хромота чудесным образом исчезала, когда кинолог уезжал, и возобновлялась, когда мы делали «домашнее задание».
Решили, что наш диагноз – хромота хитропопости.
В полгода наша щеня уехала на перевоспитание к кинологу.