Многие Светлану осуждали. Бросила свекровь, не ухаживает за слабоумной. Живет в хоромах трехкомнатных. А свекровь со старшим сыном в маленькой убитой «хрущевке». Какая из него сиделка?
А она хоть и жалела свекровь, но не настолько, чтобы взвалить на себя уход, простить все. Не стала родной ей эта женщина. Мать мужа? Но у мужа в детских воспоминаниях круглосуточный садик и выходные у бабули со стороны отца.
Как можно так по-разному со своими, почти погодками? Старший был свет в окошке, породой в свекровкину родню. Любимый и желанный – роднулечка. Муж Светланы не желанным, озорным был и родился вместо ожидаемой сестренки.
Свёкр как мог, сглаживал углы, но уже прочно сидел под каблуком у супруги. Старший окончил музыкальную школу, причем в направлении было имя младшего – его отобрали, как имеющего отличный музыкальный слух, но мать сочла, что старшему нужнее музыкалка. Старший и образование высшее получил, младшего в ПТУ отдали после восьмого класса.
В армию без «проводин» обошлось. Как Светлана знает, в самую горячую точку он вышел добровольцем по окончанию учебки, чтобы что-то доказать матери.
Как матери ждут сыновей с войны?
Не дыша, считая каждую минутку до встречи.
Но это нормальные матери. А эта…. Сын телеграмму прислал – живой, прилетаю! Но вот незадача – мать на этот день в гости позвали. Вернулся сын. А его словно не ждали, да впрочем – почему «словно»?
Сменил он армейскую шинель на свою ПТУ-шную куртку, что еле сходилась на возмужавших плечах, проставился на последние дембельские во дворе друзьям и пошел работать. Надо было немного одеться, не входил ни в одну старую рубашку, а новых никто не купил и не собирался.
Мать чуть поласковее стала, когда он деньги стал в семью приносить, жаль этих денег почему-то не хватало на одежду для младшего сына. Нормально одеваться и обуваться он стал, когда со Светкой любовь закрутил, да к свадьбе готовиться они стали вместе, объединив зарплаты. Сами, все сами.
Да ладно, Светка со временем это все простила бы. Не злопамятна. Как старалась не обращать внимание на то, что бабушка не знает и не помнит дни рождения внуков. Причем только от младшего сына. Светкины попытки что-то рассказать об успехах своих детей, обрывались просто – а наш Ванечка уже…, и дальше Светка уже слушала о гениальности детей брата мужа.
Однажды мама Светы ненароком посетовала, что зять, как тот Иванушка, которому «везде камушки» - все время то в шрамах, то в гипсе, то топором ногу рубанет, то головой разводной ключ поймает. НЕ ВЕЗЕТ. На что свекровь простодушно ответила – да это, наверное, потому что я его прокляла в сердцах. Когда меня в милицию вызывали, за то что они с друзьями на товарняке катались. Ему тогда было лет 12.
Хотите верьте, хотите нет, но все «камушки» для Светкино мужа пропали, когда теща упросила сватью снять проклятие какими то известными ей мерами. То ли в церковь ходили, то ли еще что…
Потом заболела любимая бабуля мужа. Так получилось, что выхаживать бабулю пришлось Светке с мужем. А у той была одна просьба – пусть сын приедет. Каждый день одно – почему не едет? И как объяснить ей, что давно ее единственный сынок под каблуком у Светкиной свекрови, а на все просьбы у свекрови один ответ – некогда разъезжать, у нас дача.
И не выдержала Светка, высказала сквозь истерику на скромных поминках бабули, как ждала та сына. Рассказала, как возили врачей и процедурных сестер, как отогревали холодеющие руки, как занимали деньги на лекарства. И тогда свекровь ответила – ну нам некогда было, а вас никто не заставлял деньги тратить, она все равно умерла.
Тогда после поминок, Светка сказала мужу. Вгорячах, соплях и слезах: – настанет время, не смей меня уговаривать. Я не буду за ней ухаживать, клянусь. Зря сказала, зароки, это страшная вещь. Порой ноша непосильная.
Дальше жили параллельно. Совсем параллельно. С той дачи Светкиным детям и ягодки не доставалось, но отношения не рвали, отец у мужа был хороший мужик, только слова своего не имел. Ушел он рано. Похоронили достойно, Светка все организовала, агента, транспорт, у себя дома поминки справила. Свекровь казалась потерянной и ни во что не вникала. Жалко ее стало.
Потом Светка сама отцу и памятник купила-заказала, а муж Светкин свозил мать и брата к нотариусу, чтобы там отказаться от своей доли наследства в пользу брата. Материна доля квартиры уже давно дарственной была оформлена на старшего сына. Попросили съездить. Ну не судиться же? Но, внявший Светкиным словам, тогда брату сказал: - ты наследник, ты за мать будешь отвечать. Правда устроили они со Светкой мать в больницу, на обследование, через связи и знакомых, через взятки и подарки. Но боком все вышло им и это. Обвинила во всех смертных грехах.
Когда от сына младшего уже совсем нечего было поиметь и взять, стало совсем нехорошо. Сплетни и слухи доходили до Светки – о себе, неблагодарной, о муже своем, что не живет, а мучается и умереть мечтает, но ради детей живет с ней - гадюкой.
А потом свекровь стала слабеть умом. К тому времени у Светки жалость уже вся кончилась. Сжав зубы, она заносила гостинцы и бежала домой сквозь строй осуждающих глаз у подъезда. К себе не брала, а в минуты просветления свекровь сильно просилась. На похоронах не проронила слезинки, но приехала по звонку первой и обмывала, и одевала свою свекровь, и прощения просила. Облегчения не было, не простила ее свекровь, наверное.
Так думает Светка и мучается, что не по людски поступила, и ждет расплаты. А в чем ее вина объяснить и сама не может. За что ей ждать этот пресловутый бумеранг судьбы? Подставлять и подставлять щеку по христианским заповедям было бы правильней?