Вот они, трусливые убийцы, презренные „цивилизаторы", несущие народам смерть и рабство. Жалок их вид. Отвратительна их речь.
Здесь и немцы и румыны — шпана с автоматами, отпетая банда без чести и совести.
„Идейные" куроеды, для которых высшей доблестью стали разбой, грабеж и убийство.
Зачем они пришли к нам? Что им нужно на Кавказе?
Обер-ефрейтор Йозеф Лесяк вежлив до тошноты. Он по-минутно старается выказывать особо изысканные манеры говорить, жестикулировать и отвечать на вопросы. Но корректный и спокойный комиссар ставит ему прямые, отчеканенные вопросы. Тогда обер-ефрейтор никнет, трусливо озирается по сторонам и цедит сквозь зубы:
— Меня послал фюрер воевать против вас. А я попал в плен. Мне кажется, мы все погибнем здесь.
Это вывод, к которому пришел обер-ефрейтор, взятый за шиворот. Правильный вывод. На нашей земле погибнут все поганые псы, немецко-фашистские звери умрут собачьей смертью, заплатив за все свои злодеяния, за кровь миллионов невинных людей, за поруганную и растоптанную нашу землю.
Пленные охотно рассказывают о чудовищных зверствах и насилиях, совершаемых немецко-фашистскими оккупантами в занятых ими районах нашей страны. Но когда их спрашивают, почему немцы так бесчеловечно расправляются с мирными советскими людьми, они с циничной откровенностью заявляют:
— Нам так приказали фюрер и офицеры.
Кровавый палач Гитлер приказал своей бандитской орде убивать и истреблять советских людей без различия пола и возраста. Мы не забудем этого. Рассчитаемся за всё с немецко-фашистскими мерзавцами.
О громадных потерях, которые несут немецкие войска, рассказывает унтер-офицер 370 немецкой пехотной дивизии Рудольф Коллеска.
— Наша дивизия, — говорит он, — в начале июля текущего года в спешном порядке была переброшена из Франции на советско-германский фронт. Нас сразу ввели в бой. Трудно передать, что творилось в среде наших солдат, когда русские обрушили на нас огонь бомбардировочной авиации, артиллерии, минометов, автоматов—сразу, одновременно. Мы стреляли, не целясь, продвигаясь через трупы своих. В первых двух боях наша дивизия потеряла более 50 процентов своего состава.
Между комиссаром и унтер-офицером происходит следующий диалог:
— Чем вы занимались в Германии?
— Я торговал.
— А отец?
— Отец ведет хозяйство.
— Какое хозяйство?
— У него 60 гектаров земли, забот много.
— Как много? В хозяйстве он один?
— Нет. Отец управляет хозяйством.
— А работает кто?
— Конечно, батраки, иностранцы.
Немцы угоняют всех работоспособных мужчин и женщин из оккупированных районов и заставляют их работать от зари до зари на голодном пайке. Причем каждый мерзавец, именующий себя представителем „высшей расы", держит своего раба в постоянном страхе, избивает и унижает всячески. Таков „новый порядок", устанавливаемый гитлеровцами для всех народов, которые временно попали в их грязные лапы.
Несколько слов о пленных румынах. Все они — вояки одного пошиба. Вшивые, вечно голодные, они представляют из себя весьма плохую опору Гитлера. Солдат Рац Р., родом из Трансильвании, с нескрываемой злобой посматривает на немцев и гневно рассказывает:
— Немцы обобрали Румынию до нитки. Румын они гонят на фронт силой. Например, ко мне на квартиру ночью ворвалась группа немецких солдат и офицеров. Я спал в комнате с сестрой. Они меня подняли с постели, приказали одеваться, изнасиловали мою сестру, а меня самого, как арестанта, привели на призывной пункт. Проклятье Гитлеру и всей его банде! Я все время выжидал удобного случая, чтобы сдаться русским в плен.
И здесь, на полях Кабарды, такой случай представился. Мы с моим товарищем Арделяном Штефан шесть дней скрывались в кукурузе, чтобы нас не обнаружили наши командиры. А когда бой утих, мы подняли руки и пошли к русским.
— Да, да, было именно так, Рац прав, было именно так, — вставляет Штефан.
Вторая горно-стрелковая румынская дивизия, в которой служили Рац и Штефан, полностью разгромлена частями Красной Армии. Те солдаты, которые добровольно перешли на нашу сторону, тем самым сохранили себе жизнь, те же, которые сопротивлялись, лежат мертвыми в лощинах, под кустами и под горами на территории нашей республики. Ни один оккупант не уйдет живым с Кавказа.
Надо еще крепче бить, бить и истреблять немецко-фашистскую погань, чтобы люди могли жить свободно.