Вся эта жизнь — сплошная цепь потерь
Ради любви и жалости к другим:
Оставь твой дом, друзей, детей, но верь,
Что этим благо ты приносишь им.
В привязанностях — жизнь, но в них и смерть,
Коль вовремя ты их порвать не смог
И, прежнюю оставив круговерть,
Не перешёл неведомый порог.
Преодолей же страх и боль стерпи
И, несмотря на горечь слёз и мук,
В дальнейший путь уверенно ступи,
Надеясь на тепло Отцовских Рук.
Жизнь вечная — в извечном единенье
Душевного покоя и волненья.
***
Когда готов ты с жизнию расстаться
Во время неожиданно–любое,
Тогда ты вечно можешь оставаться
В ненарушимом внутреннем покое.
Но лишь готовность к смерти ты утратишь
И задрожишь, пытаясь жизнь спасти,
Как тут же за неверие заплатишь
Мучением сошедшего с Пути.
За сердцем следуй не без размышленья,
За разумом без сердца не стремись,
И постепенно кончатся сомненья,
И ты поймёшь, что бесконечна жизнь,
Что смерть не в том, чтоб телу разрушаться,
А в том, чтоб разрушения бояться.
***
У каждого своя судьба на свете,
Свой путь особый и своя стезя,
И мы должны, как преданные дети,
Ступать туда, куда нам Правда светит,
И не ступать, куда ступать нельзя.
Зачем смотреть по сторонам и мерить
Кого-то по себе, себя — по нём ?
Не лучше ли в свой путь спокойно верить,
Для выгод суетных не лицемерить
И Вечному всегда служить во всём.
И кáк ни тяжело смотреть на братьев,
Которым хуже, будто бы, чем нам,
Но лучше им не открывать объятий
И слышать вслед звук злобы и проклятий,
Чем изменить тому, чтó есть ты сам.
Лишь в том краю, где все мы Суть увидим,
Мы никого упрёком не обидим.
***
Как семя жажду влить в другое тело,
И новой жизнью одарить его,
Так искрой духа праведного дела
Стремлюсь зажечь того, кто ждёт его.
Но как не все телá друг другу сродны
И тело друга долго нужно ждать,
Так дýхи не ко всякой искре годны
И многих даже вредно зажигать.
И потому сцепив и дух и тело
Лишением питанья и питья,
Я лучше в смерть войду светло и смело,
Чем в средство смерти превращу себя.
Вся эта жизнь подобна пыткам лобным
Из-за слиянья не с себе подобным.
***
Ту землю, где написаны Писанья,
Они “святой землёю” называют,
Но я стою на ней в непониманье:
Чтó необычного она скрывает ?
Такая же трава, поля и небо,
Селенья, города, дороги, зданья,
И, как везде, один ест масло с хлебом,
А у другого нет и подаянья;
И, как везде, кого-то убивают,
Обманывают, мучают, не любят,
И, как везде, про всё на свете знают,
Лишь только душу полузнайством губят.
Не та земля свята, что под ногами,
А та, какая вечно в сердце с нами.
***
Не тот народ святей, какой умней
И может изобресть восьмое чудо,
А тот, какой любовней и добрей
И служит ближним, когда ближним худо.
Нет у народа этого имён,
Он выше всех земных перегородок;
Живёт он вне пространств и вне времён,
Как золота чистейший самородок.
Его сыны и дочери идут
Ради любви к своим несчастным братьям,
Куда их жалость с Совестью зовут,
Хотя б и смерть ждала их там в объятья.
Хоть сотни раз всю Землю обойдёшь —
Народ святой ты лишь в душе найдёшь.
***
Сердце ничего не понимает,
Нет у сердца разума земного:
Доводы его не убеждают,
Трезвого оно не слышит слова.
Льётся, рвётся, как весенний ветер,
К тем незабываемым предметам,
Кои взгляд мой в юности приметил,
Посчитав их бесконечным светом.
Разочарованья и обманы
Не видны ему в далёком прошлом,
И незаживающие раны
Заслоняет память о хорошем.
Сердце, сердце, если б не умнеть
И на мир через тебя глядеть.