Итак, где же мы видели это раньше? В начале 90-х правительство США не на шутку обеспокоилось из-за роста популярности на сетевые технологии среди миллионов людей. Несмотря на свои крошечные размеры, «киберпространство» начало представлять проблему. Неотслеживаемые сети педофилов распространяли запретные изображения детей через интернет. Анонимные хакеры похищали интеллектуальную собственность. Распространился интернет-троллинг.
Секретная служба США решила усилить мониторинг за сетевым миром. В начале мае 1990 года началась общенациональная охота на хакеров — операция «Солнечный демон». В это же время законодатели попытались протащить закон, который вынуждал бы телекоммуникационные компании предоставлять информацию о своих клиентах и препятствовал распространению мощного криптографического ПО. Короче, американское правительство пыталось ввести ограничение на скрытое пользованием интернетом.
Но были и те, кому эта идея не понравилась. Небольшая группа калифорнийских либертарианцев — шифропанки — начали разрабатывать программы, которые освободили Сеть от государственного надзора. Они создали специальную email рассылку, и хотя это звучит не впечатляюще, но она привела к созданию и улучшению почти всей техники компьютерных пользователей. И всё ради того, чтобы избежать правительственной слежки. (Австралийский активист Джулиан Ассанж, который в 2006 году основал WikiLeaks, стал членом этой организации в 1995 году под псевдонимом Proff).
Где-то в это же время появилась мощная программа под название PGP (Pretty Good Privacy). Её создатель — американский программист Фил Циммерман — был обеспокоен настойчивым продвижением закона, который покушался на частную жизнь граждан. Он создал код PGP и бесплатно распространял его. До сих пор это стандарт для шифрования текстов и файлов в сети.
Когда речь идёт о неприкосновенности частной жизни, любая реакция государства приводит к противодействию со стороны граждан. Конкретно эту можно было назвать «криптовойной». И, в конце концов, шифропанки, одержали победу. В 2001 году анонимные браузеры, которые позволяют пользоваться интернетом без слежки, находились в разработке, а неотслеживаемые чёрные рынки появлялись повсюду в сети; сайт Cryptome стал головной болью для агентств, занимающихся разведкой. Более того, американское правительство прекратило расследование в отношении Циммермана, а PGP пользовался весь мир.
Несмотря на это, в 90-х интернет был довольно-таки странным местом, где обитали любители, учёные и специалисты. Мало кого из нас тогда волновала анонимность. Но после 2000 года, когда мы начали проводить всё больше времени в нём и делиться (иногда не по собственному желанию) информацией о себе, то вопрос о цифровых правах и свободах стал, как никогда, актуальным. Опросы показали, что конфиденциальность в интернете быстро становится серьёзной проблемой для каждого.
Сегодня, после очередной попытки правительства ворваться в наше цифровое пространство, мы начинаем вторую «криптовойну». После скандала между Эдвардом Сноуденом и АНБ в 2013 году, мы узнали о масштабах различных государственных программ по слежке и это привело к популярность ПО (как правило бесплатного), которое обеспечивает анонимность в сети. Особую известность получил анонимный браузер Tor, позволяющий пользоваться сетью без раскрытия межсетевого протокола (IP-адрес). Как и шифр PGP. И всё больше людей приобщаются к даркнету — зашифрованной сети сайтов, который используют протокол Tor.
Немаловажно, что сотни людей работают над изобретательными методами блокирования цензуры и способами хранения секретов в Сети: проекты, которые предназначены для массового рынка, а не для компьютерных специалистов. Получается, что вскоре появится новое поколение простых в использовании служб автошифрования электронной почты таких, как Mailpile и Darkmail. И нам следует ожидать создание распределённых социальных сетей: служб, которые функционируют без централизованного сервера, уязвимого для государственных ищеек. Например, Twister — бесцензурная версия Twitter. Каждый пользователь платформы запускает свою собственную копию общедоступной записи обо всём, что было опубликовано, причём всё размещается на его собственном компьютере. Абсолютно всё возможно сделать анонимно, и при такой распределительной системе цензура просто невозможна. Никто не может закрыть его, потому что никто не владеет им.
Проще говоря, появилась линия фронта. Войска и техника стягиваются по обе стороны. Наступило время спросить себя, что мы хотим от интернета? Как возможно балансировать между прозрачностью и приватностью? А что насчёт закона и анархии? И можем мы что-нибудь сделать, чтобы решить эту проблему?
Недавно я пообщался с главным разработчиком Twister Мигелем Фрейтасом в Рио-де-Жанейро. На создание сервиса его вдохновили лондонские события 2011 года. Когда из-за беспорядков премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон предложил заблокировать Twitter. «Я попытался отыскать альтернативные микроблоги, но у меня ничего не вышло», — говорит Фрейтас. «Интернет не может распространять информацию, если всё во власти у Facebook и их друзей». Поэтому он провел несколько месяцев безработным, преобразовывая протоколы безопасности, которые используются в биткойнах, в основу для будущей защищенной социальной платформы.
Twister — наглядный пример децентрализации сети. Другой сервис называется MaidSafe — британский стартап, которые перепроектирует интернет-инфраструктуру в одноранговые сети без централизованных серверов. Его разработчики создают сеть из их собственных компьютеров, каждый из которых предоставляет свой неиспользованный жёсткий диск. Вы получаете доступ к сети, а та дает доступ к компьютерам. Всё зашифровано, а биты данных хранятся по всей сети, что заметно усложняет взлом или шпионаж.
Исполнительный директор MaidSafe Ник Ламберт поведал мне о своем виденье. Когда вы открываете браузер и просматриваете веб-страницы, это может показаться бесшовным процессом, но есть множество правил и процедур, которые захламляют систему: сервера доменных имен, корпоративные сервера, протоколы маршрутизации, протоколы безопасности и так далее. Как объясняет Ламберт, из-за централизации возникают мощные группы — будь то правительства, крупные технические компании или невидимые регулирующие органы США — осуществляющие контроль над тем, что происходит в Сети. Это плохо для безопасности и плохо для конфиденциальности.
Почему же Фрейтас и Ламберт продолжают бороться с государственным контролем? Их цели достойны уважения: они хотят, чтобы люди могли посещать Сеть, поддерживать её открытой и свободной от вмешательства со стороны. Разница между 90-ми и сегодня в том, что теперь это интересует не только компьютерных гиков. Обыватели также обеспокоены интернет-анонимностью и начинают пользоваться соответствующими программами. Facebook выпустил свою версию Tor — доказательство, что это стало мейнстримом.
Но эта популярность приводит к очень странным политическим союзам. Представители анонимности в интернете — Ассандж и Сноуден — либертарианцы, которые не доверяют государственной власти; однако сам Сноуден поддерживал кандидата в президенты от Республиканской партии Рона Пола. Тем не менее, и Ассанж, и Сноуден тесно сотрудничали с британским The Guardian — левым изданием, с которым у них практически нет ничего общего, помимо того, что всех их беспокоит правительственная слежка.
Эта проблема затрагивает традиционные политические границы. Другими словами: у каждого есть свои причины поддерживать анонимность. Шифропанки до сих пор полагают, что анонимность в интернете приведёт к либертарианской утопии. Левые либералы опасаются, что государственное наблюдение посягнет на право на неприкосновенность частной жизни. Правые либералы озабочены тем, какую большую власть получают государственные структуры. Огромное количество людей, которые не поддерживают ни одну из этих сторон, полагают, что обществу намного лучше, если у людей есть секреты. Проведите некоторое время с группами гражданских свобод, и вы заметите раскол между всеми этими политическими программами. Но, пожалуй, самое большое недопонимание у либертарианцев и социал-демократов.
Короче, либертаринацы хотят в одностороннем порядке обеспечить свободу с помощью математики и физики, используя их в технологиях. Таким образом, они считают, что они смогут уничтожить фундамент государственной власти. С другой стороны, социал-демократы хотели бы добиться свободы с помощью законов и демократического консенсуса — и надеются, что они смогут устранить недостатки, которые не служат прогрессивным целям. Однако, несмотря на их кажущуюся схожесть во взглядах, две фракции разнятся. Фактически, основной характер вопроса, по-видимому, благоприятствует либертарианцам.
Из-за огромного общественного аппетита и новых технологий, средства для скрытого посещения интернета становятся всё проще в обращении. Всё более распространенными. И всё умнее. И физика на стороне шифропанков: легче что-то зашифровать, чем расшифровать. (Шифрование — это как разбить яйцо; дешифровка без ключа — попытка собрать все осколки вместе). Следует упомянуть, что законы математики умеют хранить тайны. И пока кто-то где-то фиксирует каждый наш клик, мы всё равно всё ближе к онлайн-анонимности.
Хорошо это или плохо, но похоже анонимности в интернете станет намного больше. И есть чему радоваться. Защитники гражданских свобод, который всюду вещают от обеспечении приватности в интернете — это вовсе не конспирологи-самоучки. Анонимность различного рода несёт жизненно важные социальные и индивидуальные функции. Террористы используют зашифрованные сети для своих целей, но, как я подозреваю, более настоящие борцы за свободу используют даркнет намного чаще, чем террористы (несмотря на бесполезную и идиотскую схожесть обоих сторон). Сирийские демократы создают секретные и неотслеживаемые чаты для координации своих действий. Российским диссидентам приходится обходить государственную цензуру в Сети. Геи на Ближнем Востоке используют анонимные браузеры, чтобы не оказаться в пасти жестокой государственной политики.
Помимо этого, существуют сайты для осведомителей и тайных информаторов. Например, у The New Yorker есть сайт Strongbox в даркнете, которые позволяет размещать утечки информации. Анонимность увеличивает возможность для привлечения к ответственности влиятельных лиц; как бы то ни было, интернет дал государствам пугающе много власти. В мире, где каждый бит нашего онлайн-поведения собирается, анализируется и продается — мир, в котором правительства имеют свободный доступ даже к личным сферам гражданского интернета — существует потенциал для серьёзного злоупотребления и появления индивидуальной цензуры.
Это касается не только неблагоприятных районов мира. В большинстве демократических сообществ неприкосновенность частной жизни рассматривается как жизненно важная часть сферы личности — предпосылкой для всех других видов политического выражения. Хорошо зарекомендовавшие себя демократии используют тайные бюллетени для того, чтобы люди могли высказывать свои политические взгляды, не опасаясь репрессий (хотя, интересно, в XIX веке великий либеральный мыслитель Джон Стюарт Милль выступал против тайного голосования, предпочитая, чтобы люди отвечали за свои решения). Анонимность способствует свободному самовыражению. В США, чтобы мы не забывали, «Записки федералистов» написаны анонимно.
И так вышло, что анонимность вписывается в саму суть Сети именно из-за этого. Пионерами интернет-архитектуры были учёные, которые воодушевляли программистов работать анонимно, чтобы улучшить дизайн и структуру Сети. Их вдохновили журналы со слепым рецензированием: академический способ, которые гарантируют, что идеи будут оцениваться по их качеству, а не провенансу исследователя. Таким образом выберут лучших.
Возможно, у свободы разделять ваше настоящее я и ваши суждения есть свои плюсы и минусы. Трудно исследователь деликатные или личные темы, когда каждый знает кто вы такой. Людям с психическим расстройством особенно важно найти место, в котором они могли быть откровенными и не бояться, что их осудят. Сеть — способна предоставить им дать это. (Доказательство тому — возмущенная реакция на Samaritans Radar. Попытка благотворительной организации Великобритании Samaritans, занимающейся психическим здоровьем, следить за постами Twitter, в которых присутствуют намёки на суицидальные мысли).
Также можно полагать, что анонимность приводит к появлению интересного контента. У сайтов, на которых нет толком модерации, намного больше творчества. Вспомним знаменитый имиджборд 4chan, где большинство посетителей публикуют посты анонимно — отсюда и взялось название для знаменитых хактивистов. На 4chan появляется огромное количество остроумного, смешного и в то же время оскорбительного контента. Сайт гордится своей анонимностью, противопоставляя себя социальным сетям, таким как Facebook и Google+. Оба ресурса требуют, чтобы пользователи регистрировались под их настоящими именами (хотя, конечно, многие люди этого не делают). Такие площадки, как 4chan, могут показаться оскорбительными или неприятными — но они делают нас сильнее. В конце концов, лишь сталкиваясь с противоречивыми или экстремальными идеями, мы укрепляем наши собственные взгляды и развиваем моральный компас.
Всё это конечно не отрицает тот факт, что анонимность создаёт проблемы. Они могут стать ещё серьезнее, если сеть будет существовать под покровом темноты. Исследования неоднократно доказали, что люди ведут себя намного хуже, когда полагают, что им за это ничего не будет. Кибер-психологи считают, что мы едва следим за своим поведением, находясь за монитором. Психолог Джон Сулер из Университета Райдера в Нью-Джерси в середине 90-х назвал это эффектом растормаживания в Сети. Он изучал ранние онлайн-сообщества и обнаружил, что люди более агрессивно настроены к незнакомцам, если общаются с ними с помощью компьютера. Согласно недавнему опросу YouGov, 28 % взрослых американцев признали, что вели «агрессивную онлайн-активность, направленную против кого-то, кого они не знали».
Неконтролируемая анонимность, когда она приводит к запугиванию и притеснениям, также может подорвать свободное самовыражение, поскольку она мешает другим участвовать в публичных дебатах и выражать собственные взгляды. Twitter стал враждебным местом для многих — особенно женщин — писателей и комментаторов, которые подвергаются угрозам со стороны анонимных пользователей каждый раз, когда пытаются высунуть голову. У неизвестных авторов аналогичная ситуация. В результате многие люди покинули платформу.
Это, конечно, неприятно и обидно. Но важнее всего, что не только журналисты, правозащитники и диссиденты, но и ИГИЛ, и серьезные преступники рано или поздно адаптируются к анонимности. Например, Tor: программа, которая сперва финансировалась США как исследовательский проект, а затем стала благотворительной организацией с открытым исходным кодом. Этот анонимный браузер позволяет борцам за гражданские права и журналистам безопасно просматривать Сеть по всему миру, что жизненно необходимо для свободного самовыражения. И всё же, по словам исследователей из Люксембургского университета, 44% Tor Hidden Services (сайты, которые используют те же протоколы, чтобы оставаться незаметными) рассадник преступности. Например, анонимные рынки в даркнете, которые продают почти всё что и кому угодно. Не забывайте о запрещённой порнографии.
Норвежский террорист Андерс Брейвик, который в 2011 году убил 77 человек в Осло, призывал использовать браузер Tor в своем «Манифесте». Учётные записи ИГИЛ на Twitter рассказывают о том, как пользоваться Tor. «Аль-Каида» разработала собственные версии шифрования Pretty Good Privacy. Но проблема заключается не только в том, что анонимность привлекает злоумышленников. На чёрных рынках можно приобрести практически какие-угодно лекарства. На некоторых площадках продают оружие, инструкции по изготовлению бомб, хаки 0-day (термин, обозначающий неустранённые уязвимости, а также вредоносные программы, против которых ещё не разработаны защитные механизмы — ред.). Всё это предоставляет широкие возможности для террористических групп. Также хорошо известно, что детские порнографы используют шифрование и анонимные браузеры, чтобы не попасться. Таким образом, невозможно избавиться от изображений жестокого обращения с детьми (отсюда и признание британского Национального агентства по борьбе с преступностью, что они сейчас не способны арестовать всех, кто загружает детскую порнографию).
Несомненно, такие случаи никак не оправдывают общие юридические ограничения на использование анонимных технологий. Террористы пользуются телефонами, автомобилями и наличными деньгами. Люди, которые проектируют и создают их, не виноваты и не несут ответственность за то, как их используют другие. Но некоторые технологии уравновешивают баланс сил по отношению к тем, кто нарушает закон, а ведь это, в конце концов, главная обязанность государства — обеспечивать общественный порядок и безопасность, поскольку из них вытекают все другие свободы. Несмотря на преимущества онлайн анонимности это не абсолютное право. Не должны существовать секторы Сети, которые полностью были бы недоступны правоохранительным органам.
Однако на сегодняшний день с правом на конфиденциальность в интернете полная неразбериха. В США право на анонимную политическую кампанию признали в деле Верховного суда 1995 года. В 1999 году Верховный суд утвердил, что «людям разрешено взаимодействовать друг с другом под псевдонимом и анонимно » с оговоркой: «пока эти действия не нарушают закон». Согласно 8-й статье Европейской конвенции о правах человека, каждый гражданин Европы имеет «право на уважение к его личной и семейной жизни, жилища и его корреспонденции». Но опять же, есть жизненно важная оговорка: «в соответствии с законом» и «необходимо в демократическом обществе».
Но больше всего пугает тот факт, что понятие «неприкосновенность частной жизни» стало расплывчатым, так как понятие конфиденциальности нарушается, когда мы уже все в Сети. У нас нет никаких обязательств заявлять кто мы каждый раз, когда мы общаемся в публичном месте или покупаем журнал в магазине. Если я захочу, то могу носить перчатки и балаклаву на улице. Но при определённых обстоятельствах мне придётся избавиться от них. Полиция в праве заставить вас идентифицировать себя. Голосование, учёба, поездка за границу — почти в каждой сфере нашей жизни есть пункт, при котором нам придётся раскрыть нашу личность.
У нас всех должно быть право на анонимность в Сети, если мы того пожелаем. У нас должно быть право на использование Tor, фейковых учётных записей и псевдонимов. У нас должно быть права анонимизировать операционные системы, использовать шифрование и так далее. Но у демократически избранных правительств должна быть возможность и законное право нарушить эту анонимность, если это необходимо (и если есть хорошая правовая система и регулирование, которое гарантирует, что эти полномочия не будут использоваться во вред). Поскольку ПО для анонимизации становится всё более популярным, я вполне убежден, что в сферах правоохранительной деятельности появится новый подход. Исследование трафика или сетевого уровня — массовый сбор данных и выявление шаблонов, который выявил Сноуден, будут становиться всё менее популярным. И поскольку всё больше людей начинают утаивать свою активность в интернете, то это также станет менее эффективным.
И поэтому я предсказываю, что появится ещё больше агентов, больше целей и ограничений на «слежку за человеком». С точки зрения аматора: больше Джеймса Бонда и меньше Эдварда Сноуденса. Больше жучков в спальнях людей и больше групп, ведущих слежку. Понадобится увеличить инвестиции в цифровой полиции: новые люди, новые навыки, новые возможности и — поскольку это рискованно — новое юридическое урегулирование. Придётся решить, когда государственные учреждения могут получать доступ к нашей частной информации в интернете, какие ограничения существуют для онлайн-анонимности, и при каких обстоятельствах это можно юридически нарушить.
Тем не менее, я думаю, что для индивидуальной и социальной свободы общее влияние анонимности в интернете останется положительным. Анонимные тролли — это досадно, но вы не можете раскрывать их личности, не затронув правозащитников или журналистов. Вот и главный момент: анонимность часто бывает ценной и важной в различное время и место. Эта достаточная причина, чтобы защищать её. Потому что, если её запретят, то это надолго. Как правило, когда у правительств появляются полномочия контролировать граждан, они редко отказываются от этого. Возможно, анонимность в будущем будет играть ещё более значительную роль, чем сейчас.
Анонимность в Сети — не абсолютное право; иногда, в интересах всеобщей свободы за некоторыми следят. Но право на неотслеживаемые действия — это то, что следует защищать. Оскар Уайльд однажды написал, что, если вы дадите человеку маску, он поведает вам правду. Верно, но он, скорее всего, будет подлым и мерзким, пока он в ней. Но с этим нам придётся смириться.
Оригинальная статья: Aeon
Автор: Джейми Бартлетт
Дата: 14 января 2015