Все, что я могу сделать, это рекомендовать хорошего терапевта» Журналисты, работающие в государственных СМИ России, приходят в порядок о сексуальных домогательствах
В пятницу вечером 23 марта более 30 российских информационных агентств объявили, что они бойкотируют Государственную Думу в ответ на решение Комитета по этике в среду об освобождении депутата Леонида Слуцкого, которого обвиняют многочисленные журналисты в сексуальных домогательствах. До сих пор ни один государственный или финансируемый государством средства массовой информации не присоединился к бойкоту. Медуза обратилась к корреспондентам из нескольких правительственных изданий, чтобы узнать их мысли о движении. Некоторые из этих лиц говорят, что они также столкнулись с преследованиями, когда они докладывали в российском парламенте. Никто из этих журналистов не хотел Медузы публиковать свои имена, а двое даже отказались сообщить нам, где они работают, опасаясь проблем со своими редакторами и угрозами со стороны тех, кто их преследовал.
Женщина-работница в одном из государственных информационных агентств России
Сейчас в нашей редакции есть люди, которые говорят о рассказе Слуцкого. Это никого не удивило. Во всяком случае, у меня есть свой собственный негативный опыт, поэтому я стараюсь покинуть комнату отдыха, когда они начинают говорить о Слуцком, поэтому я не работаю.Я пришел на работу в это информационное агентство прямо из колледжа. В рамках моей работы мне часто приходилось разговаривать с чиновниками на разных уровнях, и это никогда не было проблемой для меня. Более того, я часто приходил и задавал вопросы, описанные ниже, вместе с коллегами из других информационных агентств.Однажды они отправили меня на какую-то встречу с депутатами Государственной Думы, и я был очень поздно. Я обнаружил, что полностью запыхался, и чудесным образом (подумал я в то время) мне удалось поймать того депутата, который мне нужен в коридоре. Я бы действительно не дал его имени, но это был не Слуцкий. Я подбежал к нему и попросил его повторить свою позицию, о которой он только что рассказал остальным, и ответить на пару вопросов, которые мой редактор хотел, чтобы я спросил его.«О, дорогой, ты так взволнован! Я в вашем распоряжении », - сказал депутат. Я точно помню его слова. Я был немного озадачен тем, что он был настолько неформальным, так внезапно, но я пошел вперед и начал задавать свои вопросы. Вместо ответа он начал ласкать мою голову - как будто он был очень нежным или что-то еще. Поэтому я стоял там, держа регистратор, и он просто гладил мою голову. Я отстранился и спросил, не собирается ли он ответить. Глядя на мою грудь и улыбаясь, как какой-то мерзкий мультяшный злодей, он сказал, что я очень симпатичная девушка, и он был бы счастлив продолжить разговор в своем кабинете.Кровь бросилась мне в лицо, ноги остыли, и я начал ругаться. Я думаю, что это был первый и единственный раз в моей жизни, что я говорил с таким незнакомцем. Я не помню, что я сказал дословно, но я рассказал ему что-то о том, как он отвратительный и отвратительный, и что я болен, просто глядя на него, и как позорно вести себя как он в залах Государственной Думы. Я даже испугался, а потом вышел из здания, почти бегая.На обратном пути в редакцию я думал о том, как я расскажу обо всем редакторе, о том, как она придет на мою защиту, и обо всем этом. Я ворвался в редакцию и рассказал ей все, попросив ее переназначить меня - послать меня куда угодно, кроме Государственной Думы. Конечно, это была наивная просьба. Я понимаю это сейчас. Когда я рассказал ей все, мой редактор только посмотрел на меня и сказал: «О, дорогая. Вы отправитесь в хорошее начало. Много людей прошли через это. Единственное, что я могу сделать, это рекомендовать хорошего терапевта. Я собираюсь много лет. Но я не могу перестать отправлять вам эти задания. Никто не любит их.Сначала я хотел немедленно уйти. Но потом я поговорил с некоторыми коллегами и понял, что независимо от того, где я работаю, эти чиновники все равно будут там, и я не хотел вообще оставлять журналистику. Поэтому в конце концов я решил продолжать работать, а позже мой надзорный редактор стал кем-то другим, который также не был слишком удивлен, когда услышал, как народные рассказы о том, что депутаты грубят и продвигаются вперед, но по крайней мере он воспринимает такое поведение немного более серьезно ,Со времени инцидента я неоднократно встречался с рывком, который пытался погладить голову в Думе. Когда наши глаза встречаются, мы оба делаем каменные лица, как будто мы никогда не встречались раньше. С того дня, когда я был так напуган, каменное лицо стало неотъемлемой частью моей работы с депутатами. Я готов в любое время, прежде чем сесть с ними, и я задаю свои вопросы строгим голосом. Потому что, если вы позволите себе даже каплю человечества, через несколько секунд вы сможете найти чьи-то руки на всем протяжении вас.
Сотрудник-мужчина в ТАСС
С одной стороны, я полностью понимаю своих руководителей и моих коллег. Государственное информационное агентство не может бойкотировать Государственную Думу. В конце концов, мы фактически подчинены российскому правительству, которое, в свою очередь, подотчетно той же Государственной Думе.С другой стороны, как повезло Слуцкому и как вся фракция ЛДПР вела себя с утверждений - это даже не отвратительно, а что-то хуже. Это под любыми моральными стандартами. Официальный на этом уровне просто не имеет права так говорить или делать такие вещи. Однако, к сожалению, это всего лишь половина проблемы. Хуже того, тот факт, что Государственная Дума защищает Слуцкого через спикера Вячеслава Володина. Это исключает даже внутреннее расследование.Что касается бойкота, я бы с радостью присоединился к нему, если бы мог. И здорово, что журналисты, иногда даже по разные стороны баррикад, могут собраться вместе и проявить солидарность. Это отдельный вопрос, который [никто никогда не слушает]. Удалили ли они [генерального прокурора Юрия] Чайку или [премьер-министра Дмитрия] Медведева после расследований Навального и общественного скандала? Так зачем им избавляться от Слуцкого? Они не включаются сами.
Сотрудник-мужчина в медиа-холдинговой компании « Россия Сегодня»
Бойкот против Думы со стороны журналистов имел бы смысл, если бы три (крупнейшие) информационные агентства [ РИА Новости , ТАСС и Интерфакс ] согласились вместе бойкотировать депутатов, например, когда они запретили Жириновскому за то, что он сделал с корреспондентом РИА «Новости» . Он в основном делал это на камеру, и всем было очевидно, что он сделал что-то не так, и они напали на него почти сразу.Мы с моими коллегами рассказываем о том, будут ли Слуцкие столкнуться с последствиями из правоохранительных органов по этому поводу - возможно, за все его дорожные билеты . Дело Слуцкого вопиющее, но на самом деле это не очень удивительно. Многие люди давно знают, что Дума - выгребная яма, а не два депутата. Было бы несправедливо утверждать, что никто в редакции не наплевает на притеснения, но в то же время вся эта история больше не вызывает никаких эмоций.Я думаю, что всем депутатам нужно какое-то этическое перевоспитание. История с преследованием - лишь верхушка айсберга. Не все депутаты знают, как вести себя правильно. Они носят дорогие костюмы и вносят носы в носовые платки с их инициалами, но иногда под костюмом есть только холмистый с видом пещерного человека. Естественно, вы похожи на woah. Но все делают вид, будто все в порядке.Можно сказать, что мы [информационные агентства] сдались и не поддерживаем наших коллег, или вы можете сказать, что мы просто измотаны. Нам приходится чаще разговаривать с этими чиновниками, чем с кем-либо. Двадцать четыре / семь, мы живем в их абсурдности, и если вы эмоционально отреагировали на все их выходки, вы могли бы сойти с ума. Вот почему мы стараемся делать нашу работу без эмоций: мы получаем информацию, и мы превращаем ее в последовательные новости.
Женщина-работница в РТ
Почти никто в нашей редакции не говорил о Слуцком и журналистах - возможно, из-за особого внимания нашей публикации. Нас интересует только международная повестка дня новостей.Но в целом многие люди в РТ либерально мыслят. Среди нас вряд ли кто искренне поддержит Путина или депутатов Государственной Думы. Просто кто-то должен заниматься этой пропагандистской работой. Я хотел бы быть частью независимых средств массовой информации, которые могут спокойно бойкотировать Слуцкого. Осенью, когда раздался скандал [Харви] Вайнштейна, каждый в РТ был убежден, что он настоящий осла.В общем, я разговариваю с большим количеством журналистов, и я часто слышу рассказы о том, как в Государственной Думе есть много депутатов, которые нападают на мужчин - не только на женщин. Вчера я слышал о том, как журналист говорит, что Владимир Жириновский издевался над ним . Я сразу же поверила ему и не удивилась.
Женщина-работница в областном государственном информационном агентстве
Когда я читал новости о Слуцком, моя первая реакция - это гордость за торговые точки, которые объявили бойкот против него. Увы, я не могу говорить о такой гордости, когда речь идет о моем собственном выходе. Здесь никто не говорит о Слуцком. Может быть, они боятся, или, может быть, им просто все равно. Вы можете найти его имя, упомянутое на нашем веб-сайте, в нескольких безжизненных новостях о новостных точках, которые присоединились к бойкоту. Это так, как мы поддерживаем журналистов, но тайно. Никто не заставляет нас молчать об этом, но все, кажется, боятся писать слишком много.Мы, кажется, слишком честны с нашими читателями, замалчивая то, что действительно важно: это может затронуть не только журналистов, но и любую женщину, чей босс - человек, который не может держать себя в руках.Это превращает моих коллег и меня лично в полу журналистов, но я не хочу делать что-то наполовину. Я могу написать кусочек Facebook о Слуцком, и я бы знал, что они меня не уволят, но я не получил бы никакой реальной поддержки от своей редакции. На что я мог надеяться, было бы несколько комментариев и комментариев от моих коллег. Другими словами, я получаю поддержку пассивной тени, которая ничего не изменит.Это отключение новостей серьезно заставляет задуматься о выходе и поиске работы в публикации, независимой от государства. Журналистика не может быть честной и осторожной. Журналистика либо громкая, честная, и опасная, либо пропаганда.